— Ну вот и присмотри за юным Йуном. Мне скандалы тут не нужны. Семья Йун — весьма влиятельная в нашем Совете Опекунов, да и финансовая помощь от отца Гванхи очень внушительная. Так что я не могу отказать ему в такой малости. Все, чего я хочу — чтобы Гванхи ходил в школу и… чтобы не было никаких сложностей, понимаешь меня, Мэй-хубэ? Никаких. Чтобы он не сломал ногу случайно, чтобы не захлебнулся йогуртом в столовой и чтобы никаких драк. Это ясно? — директор наклоняется вперед и Мэй — вздыхает и кланяется в очередной раз.

— Предельно ясно. — говорит она, встречаясь с ним взглядом: — я верно понимаю, что вам нужно только это. А все остальное…

— Ты же не бог, Мэй-хубэ. Что там с ним происходит на самом деле — это его ответственность. Я просто прошу тебя приглядеть за ним. — директор кряхтит, вставая с кресла: — удобное у тебя кресло тут. И вообще кабинет удобный. В прошлом году Студсовет заявку подавал на душевую кабинку в соседнем кабинете и плазменный экран на всю стену для презентаций… думаю я смогу это организовать. После… весьма щедрых пожертвований господина Йуна.

— Я поняла. — кивает Мэй: — я все поняла. Нужно чтобы Гванхи ходил в школу и чтобы не было никаких скандалов… а уж как он себя при этом будет чувствовать…

— Пожалуй мне пора. — директор делает вид что не слышит ее последних слов: — задержался я у тебя, Мэй-хубэ. И да… всем нам порой приходится делать такие вещи, которые нам не нравятся. До свидания. — и он покидает кабинет. Мэй глядит ему вслед, думая о том, что всем приходится делать то, что им не нравится. Например, этому Гванхи теперь будет очень не хотеться ходить в школу. Но так, чтобы не было скандалов… хм…

— Ближняя! — прижимает она кнопку селектора.

— Да, госпожа Мэй! — раздается голос Минджон.

— Зайди ко мне. Нужно поговорить…

Глава 20

Ву-младший, человек на перепутье

— Спасибо, что откликнулся, Младший. — кивает ему здоровяк Ван, садясь на свое место: — я не был уверен, что ты…

— Давай без этого… — морщится Младший, присаживаясь и закатывая рукава: — вот давай без этого, ладно? У тебя предложение? Выкладывай и я пойду. Предупреждаю сразу — никто ложиться под Сирасони или тем более его сыночка не будет. Даже если ты горы золотые тут пообещаешь.

— Золотых гор у меня нет. — здоровяк Ван ждет пока девушка в темном традиционном платье — нальет им чаю и расставит блюда со сладостями, поклонится и исчезнет, пожелав им приятно провести время и уверив, что им достаточно нажать на кнопку вызова, как она тут же появится.

— Нет золотых гор? Тогда чего ты хочешь, старый Ван? — наклоняется к нему Младший: — давай-ка я угадаю, а? Ты думаешь, что если моего старшего брата больше нет, то вы сможете диктовать мне условия⁈ Что вот так просто убив моего брата по беспределу вы — сможете меня запугать⁈ Такого не будет! Думаете, что Ву-младший — слабак? А вот это видел? — он достает из кармана вороненный, тупорылый револьвер и кладет его на стол рядом с собой: — я не побоюсь нажать на курок! Думаешь я боюсь тебя? Или Сирасони, если на то пошло? Я не боюсь никого!

— Думаю, что ты все же боишься. — спокойно отвечает Ван, не моргнув и глазом. Пододвигает к себе чашку с чаем и неторопливо вдыхает его аромат. Прикрывает глаза, наслаждаясь мгновением. Открывает их и находит взглядом Младшего, который замер над своим револьвером.

— Я тоже боюсь. — откровенничает Ван: — очень сильно боюсь. Боюсь твоего револьвера, потому как такая старая дрянь, что того смотри выстрелит случайно. Боюсь, что ты не один пришел, а снаружи еще человек десять с битами и ножами стоят. Боюсь Сирасони, потому что этот старый мудак совсем берега потерял. Убил твоего старшего брата, хотя мог бы просто поговорить. Уже если бы сам старый Рысь высказал свое неудовольствие, вряд ли Ву-старший против него полез бы. Откуда же ему знать, что эта Чон Джа — девушка его сына? Откатил бы назад, да еще и извинился бы. А так… мало того, что убил, так еще и тело куда-то дел, совсем не по-людски. Даже на похороны ничего не осталось, а ведь у него семья есть. Да и братки на поминки пришли бы, а так… — он разводит руками: — и теперь получается выхода нет кроме как с вами схватиться, а у вас сорок пять бойцов. У Сирасони старая гвардия человек двадцать, но сука, жесткие как колючая проволока, все через тюремные университеты прошли, да с ними эти молодые отморозки из сети, сколько их всего я даже и не знаю, может человек пятьдесят будет. Кто бы не выиграл, все мы проиграем. Вот этого я больше всего боюсь, а все к этому и идет. — он вздыхает.

— Конечно ты боишься. — фыркает Младший: — конечно. Раньше надо было боятся, когда моего брата убивали!

— Если бы я убивал — я бы раньше мог подумать. А когда не я — то у меня и времени не было. Меня перед фактом старый Рысь поставил. И теперь у меня выхода нет. Как и у тебя, кстати.

— Чего это у меня выхода нет? — хмурится Младший. При мысли о том, что он в безвыходном положении ему становится немного неуютно. Но гораздо неуютнее становится при мысли, что он не видит почему. От того, как уверенно себя ведет этот Ван.

— Так ты тоже откатить назад не можешь. У тебя теперь один путь — вперед, в войну на всех газах, педаль в пол и волосы назад. — доверительно сообщает ему Ван: — даже если мы сейчас нормально разойдемся, то в следующий раз уж точно врагами будем. Неохота… а куда деваться. Судьба.

— Только слабаки говорят о судьбе. — кривит рот Младший: — сильный человек может взять все в свои руки.

— И это верная мысль. Вот представим, что ты на автомобиле в пропасть падаешь. Сильный человек, ага. — старый Ван поднимает чашку, не спеша вдыхает аромат чая, зажмуривается и отпивает. Замирает, наслаждаясь вкусом и ставит чашку на деревяную дощечку с нарисованной на ней птичкой с красной грудью и хохолком в ветвях ивы.

— И вот ты, сильный человек, который судьбу за волосы привык брать — падаешь значит в пропасть. На автомобиле. Давишь на тормоз, руль крутишь, рычаги дергаешь, на кнопки нажимаешь… берешь в свои руки все. Вот только итог один, что бы ты не делал. Это далекое дно пропасти, где лежат скелеты таких же сильных ребят. Ты думаешь, что Третье Поколение были слабаками? Это было Худшее Поколение, брат Ву. И чтобы стать королем Теневого Мира в столице — нужно было шагать прямо по головам. Иногда эти головы еще держались на плечах, а порой… — он пожимает плечами: — много скелетов на дне пропасти, брат Ву.

— Дурацкая аналогия. Я не в автомобиле, да и Сирасони — не пропасть. Даже если принять твою сомнительную точку зрения — сильный и умный просто не въедет на автомобиле в пропасть, вовремя отвернет. — отвечает ему Младший и убирает со стола свой револьвер. Немного подумав — нажимает на кнопку вызова официантки. В глотке пересохло, а хлебать чертов чай он сейчас не был настроен. К черту традиции, он закажет себе пиво. Холодное, в запотевшем стакане, с острыми сырными сухариками… какие к черту традиции в такой ситуации.

Действительно, когда старый здоровяк Ван назначил ему эту встречу — сперва он забеспокоился. Потому и прихватил оружие… хотя никогда с ним не ходил. Попасться полиции с огнестрелом — это лет десять как с куста. Сразу же и никакие присяжные не спасут, здесь с этим строго, это не Америка. Но здоровяк Ван и тем более старый Рысь-Сирасони — были очень опасными людьми. Младший это нутром чувствовал. Его старший брат был такой же, с ним всегда настороже нужно было быть. Даже если он разговаривал с тобой спокойно, по-доброму прищуривая глаза и положив руку на плечо — Младший никогда не расслаблялся. Излюбленная манера Ву-старшего наказывать своих подчиненных была именно такой, когда он с обманчиво-добродушным видом клал руку на плечо и улыбался. Не переживай, говорил он, мы же друзья, разве могут быть счеты между друзьями? Какие могут быть счеты? И я не сержусь, нет… вот только придется сломать тебе руку… да шучу, шучу, что ты так напрягаешься. Я сломаю тебе обе руки и выдавлю глаз. И вот тогда мы будем квиты.