— Стыдно в этом признаваться, но у меня есть японские корни. — потупляет взгляд Юна: — наверное это предки проснулись. Зов крови.

— Ну тогда я тебе за дело вчера накидала. Так сказать, отстояла свою родину как Генерал Ли Сун Син! Выступила против японской захватчицы! Нужно было тебя сразу изнасиловать конечно, как и положено победительнице.

— Можно я тоже участвовать буду! — тянет руку Оби, но Чон Джа только головой качает.

— Тебе только дай — ты все испортишь. — говорит она: — знаю я тебя. Тебе только насиловать. Легкая ты больно на подъем, а у Юны потом моральная травма будет. С другой стороны может и стоит ей горизонты сознания… расширить. Но не тобой.

— Все, больше не болит. — удивляется Юна: — Чон Джа, у тебя волшебные руки! Тебе нужно в мануальные терапевты идти, ты же свой талант в землю зарываешь. Давай откроем кабинет «Волшебные руки Чон Джа»! Будешь деньги лопатой грести!

— А если открыть кабинет «Волшебные ноги Чон Джа», то еще больше поднять можно. — замечает Оби: — у нее еще много частей тела есть… волшебных.

— Опять напрашиваешься, джедайка? — грозит ей кулаком Чон Джа: — смотри у меня. Пороть тебя и правда бесполезно, но я что-нибудь придумаю. Юна, приведи себя в порядок и садись завтракать, а то остынет все. Вот что у тебя на голове творится, а? Дай-ка, я тебя причешу… а ты чего лыбишься?

— Не знаю. — отвечает Бон Хва. Он и правда не знает, отчего у него на душе так светло. Светло, тепло и уютно, так, словно после долгого и тяжелого дня снаружи ты вернулся домой, в тепло и уют и тебя наконец встретили твои близкие люди, твоя семья.

— Я-я понимаю. — говорит Оби: — понимаю тебя.

— Конечно ты понимаешь. Ты у нас все понимаешь. — усмехается Чон Джа и тут же обращается к Юне: — да не дергайся ты так!

— Больно же! — протестует та.

— Нужно было с сеточкой для волос спать ложиться! Они у тебя все спутались! Сплошные колтуны! Стой смирно!

— Больно же!

— Терпи, кому говорю!

— Ой-ой-ой!

— Вот же… не мотай головой! А еще адвокат!

— Это как связано⁈ Даже адвокатам может быть больно!

— Это не больно! Не вертись! Ну… все, иди уже. — Чон Джа отпускает Юну и та, шмыгнув носом — исчезает за дверью ванной комнаты.

— Я… наверное соберу завтрак и для господина Ли. Можно? — спрашивает Оби, поднимая глаза: — а то он там совсем один и…

— Конечно. — великодушно разрешает Чон Джа: — я специально побольше приготовила, так и знала, что ты ему решишь занести. Вон там коробочка для бенто, пластиковая, туда и положи. Только отдай бенто и сразу назад, вам сегодня еще в школу идти, не вздумай там на нем скакать как вчера.

— Да я и не собиралась!

— Вчера ты тоже не собиралась. — качает головой Чон Джа: — надо бы для тебя пояс верности купить. Хотя… ты же умная, найдешь выход. Или вход.

— Ты такая пошлая, Чон Джа. — выглядывает из ванной Юна: — вот прямо с утра пошлая.

— Меня вынуждают обстоятельства. — пожимает плечами Чон Джа: — когда ты ночуешь в компании озабоченных школьников и одной наглой адвокатессы — поневоле такой станешь. Садись уже за стол. Нам на работу скоро.

— Сегодня никакой работы. — говорит Юна, садясь за стол: — о, какой вкусный завтрак! Ты все сама готовила, Чон Джа?

— Конечно сама. Эта Оби готовить совсем не умеет. Все что она руками делает очень плохо, это у нее другими частями все хорошо получается. Вот для кого нужно кабинет открывать «Волшебная Оби». Со всеми частями тела, кроме рук.

— Я стараюсь! Просто… не готовила я никогда! У нас всегда готовая еда была! Из ресторана!

— Молодежь в наше время такая испорченная. — вздыхает Чон Джа и поворачивается к Юне: — погоди-ка! Что значит «нет никакой работы сегодня»?

— То и значит. — отвечает та, наливая себя суп с кимчи в пиалу: — знаю я как корпорации работают. Ни ты, ни инженер Ли сегодня никуда не пойдете. Будете дома сидеть и в настольные игры резаться. Ну или вон, Бон Хва свою гарнитуру для виртуального погружения притащил, можешь в мир «Школы разврата и похоти» погрузится, раз на твоем аккаунте год проплачен.

— Что? Погоди, погоди, у меня встречи сегодня и…

— Отменишь.

— Но…

— До среды никуда не выходишь. И на звонки с незнакомых номеров не отвечаешь. На двери офиса я уже объявление повесила что в связи с обстоятельствами временно не работаем.

— Но у нас же клиентов так не станет!

— Клиентов… — Юна опустила ложку и подалась вперед, сцепив пальцы рук перед собой так, словно она за офисным столом в своем кабинете сидела, а не на кухне в съемной квартире: — если мы проиграем, то у нас клиентов вообще никогда не будет. Если мы проигрываем этот процесс, то мне потом можно будет почку продавать сразу. А то и обе. Но если мы выиграем, то к нам очередь будет, даже если мы будем принимать раз в неделю по средам и с часу до двух ночи. У нас слишком большие ставки на одну игру, Чон Джа. И я не позволю разрушить все, к чему я стремлюсь. Это наша общая цель. Моя, твоя, Бон Хва и Оби. Особенно Оби.

— Но…

— Смотри, у корпорации сейчас очень и очень дерьмовая ситуация. Если бы это была не корпорация, а кто-то другой, поменьше, не с такими связями и деньгами, то я бы сказала — безвыходная. Но это корпорация, Чон Джа. Я знаю, как они работают, фирма «Yoon Yang» выполняла парочку контрактов для «KG Group». Для этих людей нет слова «невозможно». Они подкупят экспертов, надавят на прокурора… судя по всему — уже надавили. Но самым лучшим выходом для них было бы — надавить на нас. На меня или на Оби. Потому-то я и не хочу чтобы Оби и Бон Хва в школу ходили… но знаю что это невозможно. Так что настою на дополнительных мерах безопасности. В школу эти двое будут ездить только на такси. Только на такси муниципальной службы. С двумя пересадками в торговом центре.

— Как-то ты… все усложняешь.

— Вот скажи мне, Чон Джа, просто представь себе, что у тебя — безграничное влияние и власть, деньги и связи. Неужели ты бы допустила чтобы кто-то вроде нас, по сравнению с ними — даже не муравей — палки в колеса вставлял? Я уже слышала что люди корпорации подошли к водителю того грузовика, что въехал в автомобиль четы Кан. Извини, Оби.

— Ничего страшного. Я… уже привыкла.

— Так вот. А что будет, если этот водитель на процессе — признает свою вину? То есть полностью?

— А нам какая разница? — недоумевает Чон Джа: — и так он виноват.

— Наивная деревенская девушка. Если бы закончила свой университет… ой! Ой! Хватит! Отпусти! Не по голове! Извини! Извините, госпожа Чон Джа, бес попутал!

— То-то же… — Чон Джа отпускает Юну: — я тебе прическу поправила, я тебе ее и взлохмачу. Так что там с этим водилой?

— Я на тебя в суд подам… — ворчит Юна, поправляя свои волосы: — отрастила себе мышцы…

— Что?

— Ничего! Так… вот. Допустим, что водитель придет в суд и признает вину в том, что не просто был невнимателен, а хотел убить чету Кан и все сделал намерено. В этом случае сразу же вновь вмешается прокуратура, а процесс перейдет из гражданского суда в уголовный. Вернее, как… гражданский процесс приостановят, а запустят следствие. Которое может идти годами, понимаете? У корпорации много ресурсов, а у нас их капелька. Если они затянут следствие на года — то пережмут нас ресурсами. Кроме того, самое важное — если они перетащат одеяло в уголовку, то… на период следствия мы не сможем обратиться в прессу, тайна следствия, все дела. Представьте себе такое — начато следствие, наш процесс замораживается до вынесения приговора водителю грузовика, а пока идет следствие — мы не можем говорить о вине корпорации. Со связями корпорации плевое дело затянуть следствие лет на пять. За это время они… ждут. Пока у нас не кончатся деньги. Сделают так, чтобы к нам не ходили клиенты, а Оби и Бон Хва — не приняли ни в один университет. И… годика через два обратятся к нам с предложением, которое мы будем вынуждены принять. Видишь? Дешево и сердито.

— Ну… у тебя и голова. — Чон Джа уважительно посматривает на Юну: — какая ты умная! Пожалуй, не буду больше тебя по голове бить. Буду по заднице.