— Мне действительно нужен друг, — говорит она. — На самом деле я пришла сюда, чтобы сказать тебе это.

Я поднимаю взгляд, удивленная:

— Правда?

— Конечно, — отвечает она. — Вообще ты даешь мне слишком большой кредит доверия. Честно говоря, я пока не готова к отношениям с кем-либо, пока не смогу быть полностью откровенной о том, кто я. Так что, как бы я ни думала, что ты очень крутая…

— Остановись, — издаю я стон.

— Но ты мне нравишься. И я смогла быть гораздо смелее, чем тогда, когда оставила все c Разией. Или c Джеком. — Она морщится. — Так что мы можем быть друзьями? Я действительно-очень этого хочу.

— Да, конечно, да, — я чувствую, что вот-вот потеряю сознание от облегчения.

— Отлично, — она тоже выглядит более расслабленной, затем смотрит на свои колени. — Ух ты, я так нервничала. Я, типа, трясусь.

— Боже, я тоже! — Хотя думала, это только у меня.

— Я вся потная, и это так мерзко…

— Ты тоже в холодном поту от ужаса? — признаюсь я, и Оливия смеется так сильно, что на глазах появляются слезы.

— Почему эмоции такие жестокие? — стонет она. — Все делают вид, что дружба — это вечеринки в саду и ночевки, когда на самом деле это «Парк Юрского периода» для чувств.

— Кажется, у меня даже зубы от страха стучат.

— О боже, у меня тоже, — она снова смеется. — Вау, как неловко.

— Но, по крайней мере, это взаимно.

— Это правда.

Мы оба затихаем, пытаясь вернуться в нормальное состояние.

— Так, эм… что ты думаешь насчет Баша? — спрашивает Оливия, неожиданно сменив тему.

— Не знаю. Он странный. — Она фыркает от смеха, а я добавляю уже более серьезно: — Так это не только девушки, или как…?

— Что? О боже, нет, не в этом смысле, — она закатывает глаза. — Я имела в виду, что ты думаешь о предложении Баша по поводу мюзикла? — объясняет она, и, о, точно — я совсем забыла об этом. — Будет странно, если он поможет мне выбрать пьесу для прослушивания?

— Странно для кого? Для тебя — точно. Он своего рода маньяк, так что имей в виду.

— Нет. — Она хихикает. — Для тебя.

— Для меня? Нет, конечно. Думаю, это имеет смысл. — Я делаю паузу. — Хотя, если ты действительно хочешь быть собой, разве не странно начинать с актерства?

— Я… думаю, что пока не готова быть полностью собой, — признается она. — Может, скоро. Возможно, в колледже. Надеюсь, в колледже. Но пока… — Оливия замолкает на мгновение. — Сейчас мне просто нужно сбежать от себя в кого-то другого.

— Понимаю. — Боже, неужели я опять вспоминаю о своей фальшивой жизни в роли Цезарио. И о том, с кем мне еще предстоит объясниться. — Но…

Я колеблюсь.

— Но что? — Оливия слегка наклоняет голову.

— Думаю, тебе стоит быть честной с Джеком, — наконец говорю я. Оливия смотрит на меня с выражением, будто говорит: «ох». — Он заслуживает знать правду. И, — поправляюсь я, — что более важно, он может с этим справиться. Понимаю, это может быть страшно, но мне кажется… — я глубоко вздыхаю. — Думаю, ты могла бы довериться ему, если бы захотела.

Его лицо всплывает у меня в голове: «я верю тебе, Виола». Иронично, но Джек всегда был тем, кто поддерживал меня без всяких условий — просто так.

— Я действительно думаю, что он не подведет тебя, — говорю я, хотя на самом деле подразумеваю, что он подведет меня, и это ужасная мысль. Ведь почти все, кроме редких исключений, всегда меня подводят. И я знаю, что, когда он узнает правду, я подведу его. Это всего лишь вопрос времени.

Оливия бросает на меня задумчивый взгляд, а затем снова слегка наклоняет голову:

— Ты действительно изменила свое мнение о нем, правда? — замечает она. — Интересно.

— Ну, видимо, часть его личности была скрыта в его травмированной крестообразной связке или что-то в этом роде, — бормочу я, потому что это единственное объяснение. Либо же компьютерные игры способствуют личностному росту, чем люди готовы признать.

Она смеется:

— Вообще-то, забавно, что ты о нем заговорила.

— Правда? — переспрашиваю я. Он говорил, что собирается обсудить это с ней вчера, но тогда у меня были совсем другие мысли.

«Момент». Так он это назвал. Какое глупое выражение, я бы никогда не сказала настолько банально. Но если то, что произошло между нами, действительно было «моментом», и что еще важнее — если мы оба это почувствовали… что это значит?

Однако сейчас не время об этом думать. То, как Оливия говорит об этом, заставляет меня почувствовать, что я что-то упускаю. И, как выясняется, так оно и есть.

Джек

— Ну что, — произносит мама, когда я возвращаюсь домой после физиотерапии. Сегодня утром она привезла нам с папой кучу еды, а теперь, похоже, ее накрыло желание тщательно вычистить кухню. — Как дела?

— Медленно, — пожимаю плечами. — Очень медленно.

Эрик заставляет меня сосредоточиться на стабильности, и это кажется простым. К сожалению, все, что кажется простым, всегда вызывает желание приложить больше усилий и двигаться быстрее.

— Да, все кажется слишком медленным, когда ты молод. — Мама задерживается за кухонным столом, будто ждет, что кто-то что-то скажет. — Как у тебя с Оливией?

Хм. Как рассказать матери о разговоре, который состоялся утром с твоей девушкой? Или, если на то пошло, как сохранить тайны, которые она тебе раскрыла?

— Мы расстались, — признаюсь я.

Лицо мамы мгновенно искажается.

— О, дорогой…

— Нет, мам, все в порядке. На самом деле, это даже хорошо. — Сначала я ощутил шок от осознания того, что не являлся центром ее мира, а после почувствовал облегчение, поскольку мы все еще можем быть друзьями. — Могу ли я просто сбегать наверх на секунду? Нужно кое-что сделать для школы.

— Конечно, конечно…

— Ты останешься на ужин?

Она моргает.

— Да, если ты хочешь, чтобы я…

— Останься, пожалуйста. Это будет здорово. — Я одариваю ее самой ободряющей улыбкой и затем жестом указываю наверх. — Я всего на пару минут, ладно?

— Хорошо. — Она кивает, и я поднимаюсь по лестнице, проверяя подвижность колена на каждой ступеньке. Эрик сказал, что это первый шаг к началу программы бега, и я признаюсь, что очень этого жду. Терпение, говорит он. Чем лучше я восстановлюсь сейчас, тем лучше мне будет в будущем. Время, все зависит от времени. От времени, которое я трачу, и времени, которое получаю.

Хотя с учетом того, что до начала плей-оффа осталось всего несколько недель, время не на моей стороне.

Я выдвигаю стул и сажусь за стол, открывая ноутбук.

ГЕРЦОГОРСИНО12: ты тут? мне нужно кое-что спросить

Однако впервые с того момента, как мы начали переписку, Цезарио молчит.

***

В понедельник после обеда я застаю Ви, как обычно, сидящей с ноутбуком за своим рабочим столом. Похоже, она работает над чем-то для школьных социальных сетей, что обычно выполняет секретарь или кто-то из ответственных лиц. По какой-то причине в комнате выключены все верхние светильники; я собираюсь их включить, но она отмахивается от меня.

— Не беспокойся, — говорит она. — Боуэн позже будет проводить здесь презентации.

— Поэтому ты будешь просто сидеть в темноте?

Она пожимает плечами:

— Все нормально. Оставь.

Я не спорю. У нее могут быть любые странные рабочие привычки — это нормально.

— Что? — спрашивает она безэмоционально. — Ты задерживаешься.

— И тебе привет, Виола. — Я подхожу к ее столу и выдвигаю табурет, садясь рядом с ней. — Тебе нужна помощь?

Она бросает на меня оценивающий взгляд.

— Как я понимаю, наша сделка завершена.

— Что?

— Наша сделка. Информация в обмен на…

— Точно. — Она, должно быть, уже слышала, что мы с Оливией расстались. — Ну, встреча выпускников подошла к концу.

— Верно.

— И, честно говоря, ты не помогла мне с Оливией.

Уголки ее рта дергаются, намекая на улыбку.

— Да, — соглашается она. — Верно.

— Но я все еще могу помочь с… чем бы это ни было, — я указываю на экран. — Если хочешь.