— Пусть за тебя говорят твои забеги, Герцог, — в очередной раз ворчит он.

Легко проповедовать скромность, когда тебя не осыпают похвалой с трибун.

— Разве я что-то говорю? — невинно спрашиваю я.

Он бросает на меня косой взгляд, а затем указывает на скамейку:

— Садись.

— Есть, cэр, так точно, сэр, — я подмигиваю, и он снова закатывает глаза.

Я упоминал, что иногда называю тренера «папой»? Да, все верно — Король Орсино стал тренером Орсино, и благодаря должности главного тренера школьной футбольной команды он все еще остается местной легендой. В прошлом году он был «Человеком года» по версии Ассоциации чернокожих бизнесменов района Бэй, а еще его чествовали почти на каждом школьном мероприятии все последнее десятилетие. Победы, достигнутые нами в изумрудно-золотой форме школы Мессалин, обеспечили нам особое место в истории города, которым всегда заправляли белые.

Когда речь идет о мастерстве Орсино на поле, некоторые зовут это удачей. Мы же называем наследием. Хотя по сравнению с моим отцом и братом, мне еще предстоит многое доказать. В моем возрасте они оба входили в американскую студенческую лигу и были самыми перспективными игроками NCAA¹¹, в отличие от меня. А еще к началу выпускного года они получили титулы чемпионов штата. Пусть я и лучший раннинбек Калифорнии, а, возможно, и страны, но все еще пытаюсь выбраться из тени своей семьи, простирающейся на многие мили. Прозвище «Герцог Орсино» звучит великолепно до тех пор, пока не задумаешься, что оно означает с точки зрения ожиданий. Каждый год — это новый жестокий эксперимент под названием «близко, но все еще недостаточно».

И все же хорошо, что у меня есть настолько мощная мотивация, поскольку на данный момент я провожу лучшую игру в своей жизни. Я уже выполнил два сложных тачдауна,¹² и теперь нахожусь в шаге от рекорда Мессалины по количеству ярдов, набранных за карьеру.

У Падуи целый батальон крупных защитников, который усердно работает, сдерживая линию нападения. Наша защита держится против их хитроумных комбинаций, но Курио, наш старший квотербек, наконец, поднявшийся по карьерной лестнице, далеко не такой игрок, каким был Ник Валентайн в своем последнем сезоне. Поэтому именно от меня зависит, донесем ли мы мяч до зоны тачдауна. И если это произойдет, то сегодня я точно побью рекорд.

Звук радостных криков болельщиков Падуи возвращает меня в реальность: их ресивер¹³ делает невероятный прием, заставляя нашу сторону трибун негодовать. Безусловно, это будет непросто. Но ставки, пускай и высокие, не отличают эту игру от любой другой. Всегда важен лишь текущий момент, и как только он проходит, мы переходим к следующему.

Вперед и только вперед.

Я разминаю шею и выдыхаю, поднимаясь на ноги ровно в тот момент, когда игроки Падуи совершают идеальный спиральный пас и приближаются к цели. Если они сейчас забьют, следующий ход будет за нами. За мной. Мой звездный час. Все, кого я знаю, затаили дыхание на трибунах, и я их не подведу. Прежде чем я уйду с поля, они станут свидетелями моей свершившейся судьбы — победы в сезоне.

На чемпионате штата.

Я войду в анналы истории¹⁴.

Драматизирую ли я? Определенно, но трудно не романтизировать футбол. Я вовсе не преувеличиваю, утверждая, что меня всегда ждала великая судьба. И сейчас у меня есть шанс воплотить ее.

Итак, самое время бежать.

Ви

Ситуация в игре определенно накаляется. C прошлого года мы потеряли нескольких лучших игроков, так что при таком темпе концентрация становится важнейшим фактором. А для того, чтобы эта команда одержала победу, потребуется… ну, чудо. И чудеса, как известно, случаются.

— Они идут, — все, что говорит Мерф. Я мгновенно ощущаю дрожь. Это самая захватывающая часть игры, а также время, когда совершается большинство ошибок.

Я наклоняюсь вперед, ощущая скорее волнение, нежели страх. Мы справимся. (Мы обязаны справиться. Если нет, я лишусь своего шанса, а это просто неприемлемо).

Первым откликается сидящий слева от меня Роб Като:

— Сколько их?

Мерфи, или Мерф (настоящее имя которого Том, хотя никто его так не называет, да и, честно говоря, не пытайтесь запоминать эти имена, они не так уж и важны), отвечает c другой стороны стола:

— Десять.

— Некоторым придется взять по две. — Это Дэнни Ким. Он новичок не только в нашей группе, но и в самой игре, и он так же полезен, как можно ожидать, потому точно не заслуживает, чтобы его запоминали. (Я бы с радостью пронумеровала их для удобства, но мы все учимся на одних и тех же AP-курсах¹⁵ последние четыреста лет, так что ради приличия давайте сделаем вид, что мне не наплевать на их существование.)

— Я возьму, — добровольно вызывается Леон Боузман, находящийся слева от Роба. Парни называют его Босс или Босс-Мэн,¹⁶ что звучит круто, но не прибавляет ему очков привлекательности.

— И я, — быстро добавляю я.

— Что? — Это Марко Кляйн, слева от Мерфа. Он настоящая сучка, но я к нему привыкла, так что лучше тот дьявол, которого ты знаешь¹⁷.

— Проверь мой лист персонажа, Кляйн, — рычу я. — У меня черный пояс по…

Из кухонного окна Антонии раздается внезапный оглушительный рев, за которым следуют звуки марширующего оркестра.

— Ой, простите, — Антония встает и закрывает окно. — В дни игр становится шумно.

Звуки футбольного матча благополучно заглушаются, и мы возвращаемся к партии в настольной игре ConQuest. Да, это именно тот ConQuest, ролевая игра для гиков, ха-ха, мы знаем.

Дело в том, что:

1) мы гики, то есть составляем 1 % лучших выпускников нашего класса и, возможно, когда-нибудь будем править миром, даже если это стоит нам популярности (не заставляйте меня рассказывать о том идиотском мошенничестве c выборами в студсовет, иначе меня стошнит), и 2) это не только для антисоциальных чуваков из подвалов. Знаете ли вы, что настольные ролевые игры, такие как ConQuest, стали предшественниками массовых многопользовательских онлайн-игр, таких как World of Warcraft и «Двенадцатый рыцарь»? Большинство людей не знают даже об этом, и это сводит меня с ума. Ненавижу, когда люди отвергают революционные медиапространства просто потому, что они их не понимают.

Хотя, не поймите меня неправильно, я понимаю, откуда взялось это заблуждение. Вьющиеся пепельно-русые волосы Мерфа зачесаны вперед таким образом, чтобы прикрывать акне, похожее на пояс Ориона. У Дэнни Кима черные волосы в стиле аниме, которые делают его не выше моего плеча. Леон известен своим гиеноподобным смехом; Роб Като склонен к неконтролируемому потоотделению от стресса; Антониа — единственный человек здесь, которого я действительно уважаю и люблю, — носит жилет ручной вязки, похожий скорее на кучу комков, нежели на модный предмет гардероба; и я, которая даже в лучшие дни, выгляжу так, словно мне двенадцать. Так что мы сами являемся не лучшей рекламой нашей компании. Тем не менее, эта игра — революция, независимо от того, превратится ли кучка подростков-отличников в свои постпубертатные версии или нет.

— Ты что-то говорила? — подбадривает меня Антония, хотя я все еще злюсь на Марко. (Однажды он умолял меня уговорить Мерфа, чтобы тот его пригласил, как будто Мерф когда-либо был за главного).

— У меня черный пояс по Тавазуну, — раздраженно заканчиваю я. Это по-арабски «баланс», и одно из пяти основных боевых искусств в ConQuest. Говорят, что «Война Терний» — мой любимый телесериал в стиле средневекового фэнтези о враждующих королевствах — возникла из огромной домашней кампании по ConQuest, в которой автор книжной серии Джереми Ксавьер был квест-мастером¹⁸, когда учился в Йеле. (Он мой герой. Каждый год я надеюсь встретить его на MagiCon¹⁹, но пока безуспешно).

— Разве Тавазун — не что-то вроде церемониального боя с веерами? — спрашивает Дэнни Ким, который, опять же, ничего не знает. Да, в Тавазуне есть веера, но использование веера в качестве оружия — не редкость в боевых искусствах.