привет. видимо, ты мой водитель.

Черт. Может, притвориться, что я не видела его сообщение? Мол, сменила телефон, и кто докажет обратное? Может, если вообще проигнорирую просьбу Оливии, то сделаю одолжение нам обоим.

(Вздох.)

буду в 8. — пишу я ему. — не опаздывай.

и тебе доброе утро, — отвечает он. Я закатываю глаза. Бог точно надо мной смеется.

Похоже, сегодня будет очень странный день.

9

Смена личности

Джек

Человек, стоящий у моей входной двери, не Виола Рейес.

— Закрой рот, — говорит она. — Ты выглядишь нелепо.

(Ладно, может, это все-таки Ви.)

— Во что, — начинаю я, немного возмущенно, — ты одета?

На первый взгляд, это нечто можно описать как… сверкающие черные доспехи. Ну, в наряде определенно используется железный нагрудник, похожий на те, что носят персонажи в «Двенадцатом рыцаре». Только вот кольчуга, тонкая и изящная, больше похожа на украшение, из маленьких звездочек, мерцающих при каждом движении. Доспехи доходят ей до ребер, далее идет полупрозрачный ремень, маскирующий линию талии черных кожаных леггинсов. На ногах у нее черные армейские ботинки, украшенные шипами, стразами и звездочками. На ней также гораздо больше косметики — густая черная подводка для глаз, в уголках серебристые блестки, темная помада. А ее черные волосы заплетены в высокую косу в виде короны.

Стоит мне подумать, что она выглядит так, словно готова броситься на меня с ножом, как она меняет позу, обнажая обтянутые кожей рукояти двух кинжалов. Оба пристегнуты к ее ногам: один к левому бедру, другой, торчащий из ботинка, к правой лодыжке.

— Боже, — говорю я, не находя слов.

Она прищуривается.

— Ты не можешь пойти в таком виде.

Я моргаю.

— Что?

— Ты не в костюме.

— Ну и что?

Она окидывает меня пронзительным взглядом.

— Идем, — говорит она и разворачивается, уходя прочь.

В тот момент, когда я борюсь с костылями и ключами от двери, ее образ всплывает у меня перед глазами, и, несмотря на то, что я должен испытывать раздражение от всей этой ситуации, есть и другое чувство, которое я пока не могу выразить словами. Очевидно, я не трачу много времени на размышления о Ви Рейес (во всяком случае, не так уж много), но на долю секунды в моем мозгу мелькает мысль: что, возможно, я уважаю ее больше, чем не люблю. Да, чаще всего она заноза в заднице и работать с ней — сплошная головная боль, но, как ни странно, этот наряд ей идет.

Нет, дело не в костюме. Дело в силе. Она идет по улице, залитой дневным светом, в нашем тихом пригороде, и ее ничуть не беспокоит, что о ней подумают. Она движется так, будто никто не посмеет ее остановить. Даже я не хожу с видом «я не собираюсь извиняться за свое существование. Моя уверенность построена на фундаменте из всеобщего обожания и зависти. Ее — на полном отказе позволять кому-либо диктовать, кем ей быть.

Должно быть, она поняла, что подчинение чужому мнению ничего ей не даст, что противоположно моему подходу. Интересно, кто из нас занял более выгодную позицию.

— Хватит пялиться, Орсино, — бросает она через плечо и отпирает машину, садясь за руль, пока я все еще беспомощно стою на краю тротуара.

До того, как Оливия позвонила мне сегодня утром, я с нетерпением ждал этого дня. Часовая поездка на машине с Оливией была бы не только в шестьдесят раз длиннее любого разговора, состоявшегося у нас за последние недели, но и стала бы отличным подспорьем для достижения цели этого дня. Не было важно, что я все еще на костылях. Не имело значения, что MagiCon — фестиваль для придурков. Я думал, что это шанс вернуть хотя бы часть того, что я потерял. Но потом Оливия сказала, что она не поедет (что уже само по себе болезненно), а я все равно был обязан отработать волонтерские часы — так гласил контракт, который я с энтузиазмом подписал в прошлом. Из-за моей травмы я был вынужден ехать с кем-то другим.

Этим кем-то оказался мой ночной кошмар.

И тут я осознаю, что не представляю, как сесть в машину, не попросив помощи у этого кошмара. Я осторожно тянусь к пассажирской двери, пытаясь сохранить равновесие и не свалиться в канаву. Но Ви неожиданно выскакивает из машины и оказывается рядом со мной, поддерживая меня за локоть.

— Я в порядке, — пытаюсь возразить я, но она не обращает внимания. Она мягко, но настойчиво, подставляет свое плечо, и я принимаю помощь. В конце концов, почему бы и нет? Этот день уже вышел из-под моего контроля. Почему бы и моим ногам не последовать его примеру?

Когда я усаживаюсь в машину, она забирает костыли и кладет их на заднее сиденье.

— Сначала поедем ко мне домой, — говорит она, садясь за руль. — Мы все равно успеем, если выйдем через двадцать минут.

— Что? Но ты же сказала…

— Я знаю, что сказала. Но смысл в том, чтобы ты был вовремя с учетом всевозможных задержек.

— А это обязательно? — возмущаюсь я.

Секунду она смотрит на меня, а затем поджимает губы.

— Да, — отвечает она и заводит машину, педантично включив сигнал поворота, несмотря на то, что улица пуста. (Вот вам и «соседский дозор», да? Ранним субботним утром здесь никого, а меня похищает вооруженная до зубов злодейка.)

Мы едем около двух секунд, прежде чем мое замешательство перевешивает предпочтение тихо дуться:

— Что ты такое?

— Кто, — поправляет она. — Кто я такая.

— Ладно. Кто ты?

— Астрея Старскрим. Убийца.

— Из… комикса или…?

— Оригинальный персонаж.

— Подожди, — произношу я, и она бросает на меня взгляд, в котором мелькает что-то похожее на раздражение или страх. — Ты придумала это сама? Из ничего? Типа, не скопировала кого-то или что-то, а просто… придумала? Сама?

Она открывает рот, но сразу же закрывает его.

— У меня есть представление о том, как выглядит персонаж, — говорит она твердым голосом. — У нее есть целая предыстория. Ее костюм — это часть ее характера.

— Это настоящие ножи?

Она скривилась.

— Нет, — пауза. — Ты это серьезно? — добавляет она, но без привычной язвительности. Кажется, она просто смеется надо мной.

— Я же не знаю всех правил, — ворчу я.

— Ты думаешь, на фестивале нормально отреагируют, если я попытаюсь пронести туда настоящее оружие? — спрашивает она тоном «ты-буквально-самый-тупой-парень-в-школе», что совершенно незаслуженно.

— Я никогда там не был! Откуда мне знать?

Она явно хочет спросить меня что-то еще, и вот, наконец, не выдерживает:

— Почему ты вообще захотел туда поехать? — ага, кажется, я улавливаю нотку любопытства в ее голосе. Похоже, она хотела спросить меня об этом все утро.

— Разве парню нельзя проявить любопытство и узнать, как живет «гиковская» половина мира? — спрашиваю я с ноткой насмешки, зная, что это ее раздражает, поскольку не дает ответа на вопрос. Она бросает на меня сердитый взгляд.

— Предполагаю, это как-то связано с Оливией…

— Ну, знаешь, что говорят о предположениях…

— …а значит ты, должно быть, расстроен таким исходом, — комментирует она.

— Не более расстроен, чем ты, — парирую я.

— Я? Я в полном восторге. Обожаю MagiCon.

Ха. Лгунья.

— Возможно это и так, но ты не больше моего хочешь провести этот день вместе.

— Я не планирую проводить этот день с тобой, Орсино. Я спихну тебя на какого-нибудь волонтера-координатора и прекрасно проведу время в одиночестве.

Я понимаю, что это мой шанс сказать что-то остроумное или что-нибудь о том, что тоже предпочел бы быть привязанным хирургическим путем к незнакомке, чем провести целый день с ней. Но вместо этого к горлу подступает ком. Целый день в одиночестве, без общения?

Я не очень хорошо справляюсь с одиночеством. И, вопреки тому, что думает Ви, обаяние требует много энергии, которой у меня сейчас нет. Лучше бы я просто остался дома.

К тому времени, как я понимаю, что запоздал с сарказмом, Ви снова начинает говорить