C какой стати? — присылает она мгновенно. — Ты что, умер?

Прежде чем я успеваю ответить, она снова пишет:

Чтобы согласовать бюджет тебе нужны колени?

Я закатываю глаза.

Пожалуйста, не утруждайся заботой обо мне, — пишу я. — Я не знаю, как я смогу жить с чувством вины. И еще, — добавляю, — пусть Райан поставит второй автограф.

На фактуре АСО (что означает «Ассоциированное студенческое объединение» — что-то в Ви заставляет превращать все в серьезные аббревиатуры — как будто я вдруг стал каким-то клерком с Уолл-стрит) нужно две подписи из трех возможных: президента, вице-президента или казначея. Ви могла бы попросить кого угодно, кроме меня, но, честно говоря, я почти уверен, что она делает это, чтобы меня раздражать. Я для нее как расслабляющее хобби — вроде вышивки или прослушивания джаза.

Райан — идиот, — отвечает она.

Интересно, — пишу я и, не удержавшись, добавляю: — Значит, я не идиот?

Она начинает что-то набирать, и я тут же жалею, что спросил.

Ты ПРЕЗИДЕНТ, Джек. Если ты не собираешься относиться к этому серьезно, то зачем ты здесь? Все, что я прошу — это ОДНА подпись. Представь, что это автограф. Тебе же нравится их раздавать.

О, боже. Спорить с Ви Рейес невозможно. Я уже собираюсь сдаться и выкинуть телефон, как вдруг получаю сообщение от Оливии:

Прости, Джек, но, кажется, мне просто нужно немного времени.

«Иронично», — думаю я с усмешкой, учитывая, что время — это, пожалуй, единственное, чего у меня теперь в избытке.

4

Отзвук предсмертного крика³⁸

Ви

Проснувшись в субботу, я по привычке первым делом лезу в соцсети, чтобы узнать последние новости о новом сезоне «Войны Терний». Натыкаюсь на интервью с Джереми Ксавьером и на несколько анонсов, обещающих «невероятный поворот», хотя сложно сказать, что бы это могло значить. Смерть персонажа? Возможно. Надеюсь, это не Цезарио. Кстати, на днях я написала целый тред о том, что злодеи-мужчины всегда получают самые сложные сюжетные арки искупления в отличие от женщин. (Но это не значит, что их не убивают в конце.)

Я отметила свой любимый блог о поп-культуре — Monstress Mag, который ведут женщины, но, увы, ни лайков, ни ретвитов от них не получила. Не то чтобы мне так уж нужно внимание, но было бы неплохо, если бы меня воспринимали всерьез. Ведь высказывания о фэнтези по-прежнему в основном исходят от ностальгирующих фанбоев³⁹, поддерживающих своих проблемных фаворитов и не использующих критическое мышление. И если в мире «Двенадцатого рыцаря» мне легко быть Цезарио, то в реальной жизни все куда сложнее. Я имею в виду… Здесь, в диких джунглях социальных сетей, c моим настоящим лицом, мне нужен весь арсенал интерсекционального феминизма.

Пролистывая ленту, я замечаю, что Антония не лайкнула мой твит, но… Ладно, это нормально. Мне не нужны показные лайки. Однако я продолжаю прокручивать ленту и вижу, что она лайкнула что-то другое:

«неужели только мне кажется что в фандоме ВТ⁴⁰ полно слишком зацикленных людей? типа просто посмотри другое шоу лол это не так уж сложно.»⁴¹

Она… она что, подначивает меня твитом⁴²?

Нет, скорее всего, нет. Она бы так не поступила; к тому же, это всего лишь лайк. Уж я-то отлично знаю, что под каждым постом о «Войне Терний» найдется какой-нибудь хейтер Цезарио или чувак, утверждающий, что главная героиня Лилиана — Мэри Сью, а это, по сути, кодовое слово для «я не уважаю женщин». И что с того, что героиня «нереалистична»? А как насчет существования всех мужчин-супергероев из комиксов? Как насчет каждого «избранного»? Честное слово, тайна. Возможно, именно на это Антония и злилась.

Возможно.

В любом случае, как бы мне ни хотелось порубиться в «Двенадцатого рыцаря», мне уже пора вставать. Выходные всегда утомляют, особенно в начале года, когда в нашем регионе заканчивается RenFair. Как у несовершеннолетних, у нас неполные рабочие смены, но Баш всегда встает рано. Он считает, что нужно «опережать солнце».

— ВИ! — орет он, привычно стуча по моей двери. — У ТЕБЯ ДЕСЯТЬ МИНУТ!

Остаток утра я провожу, пытаясь быстро впихнуть в себя хоть что-то из еды и собрать вещи: ботинки, пояс, удобную кожаную сумку, аутентичную металлическую кружку, носки, «панталоны» (читай: леггинсы), рубашку, корсет, нижнюю юбку, верхнюю юбку, капюшон… о, и солнцезащитный крем, потому что не все должно быть исторически достоверным. Все это происходит до того, как Баш, почти в истерике, запихивает меня в машину.

— Может, расслабишься? — ворчу я, но он подталкивает меня и жестом подзывает Антонию, спешащую к машине, веля ей садиться на заднее сиденье.

Отлично, это избавляет меня от необходимости обращать на нее внимание. Баш болтает про репетиции пьесы и весело препирается с Антонией по поводу декораций, а я просто отключаюсь, утопая в волнах альтернативного рока 80-х.

Обычно, как только мы оказываемся на ярмарке RenFair, реальность словно исчезает. Огромный парк в глуши волшебным образом превращается в копию Англии эпохи Елизаветы — не Лондон с его дворцами или мрачный Тауэр, а жизнеутверждающую версию северных деревень с актерами в костюмах, искусно расписанными домиками с соломенными крышами и деревянными лавками, простирающимися до самого горизонта. Это похоже на путешествие во времени в идеализированную эпоху буколической⁴³ простоты, но в версии, где люди, вроде нас, действительно играют роли, а не являются, ну вы понимаете. Колонизированными.

Сразу после входа на ярмарку вас окружает причудливый волшебный лабиринт: торговые палатки с медовухой и индюшачьими ножками, стенды с крыльями фей и эльфийскими ушами, гадания на таро и татуировки хной, действующая кузница, зачарованные сады, сцены в стиле театра «Глобус» и нескончаемые ряды с лавками ремесленников. Где еще можно увидеть, как рыцари устраивают бутафорские дуэли без малейшего намека на свою драгоценную подростковую апатию⁴⁴? RenFaire — яркий, красочный, живой, а главное — бесстрашный и беззастенчивый фестиваль. Это словно тематический парк развлечений для тех, кто любит историю и мечи.

Баш — самый молодой участник труппы импровизаторов под названием «Фейкспир», и ему почти всегда достаются роли абсурдно смешных злодеев. Я не актриса, но разношу безалкогольные напитки, общаюсь с гостями, слежу за представлениями (включая постановки Баша) и хлопаю в нужные моменты. У меня репутация ответственного человека, поэтому ко мне обращаются, когда нужно помочь с билетами или сбором средств. Тем не менее, чем бы я ни занималась в день ярмарки, меня это полностью устраивает. В эти жаркие, пропитанные потом последние выходные лета я играю в фэнтези-игры, время от времени фотографирую невероятные косплей-костюмы, идеи которых пригодятся мне позже, на осеннем MagiCon.

Однако сегодня я напряжена, и впервые мне кажется, что магия RenFaire на меня не действует. Я никак не могу избавиться от мысли, что что-то не так, и это ощущение лишь усиливается, когда я сталкиваюсь с теми, кто мне неприятен.

— Эй, Виола! — радостно окликает меня один из членов гильдии. Ему около двадцати, и во время ярмарки он называет себя Перкин, хотя на самом деле его зовут Джордж, что куда более исторически уместно. (Еще один человек, не стоящий внимания, как и многие другие в моем обширном списке социальных контактов.) — Прекрасное утро, не правда ли?

— Уже три часа дня, — бормочу я, отворачиваясь, чтобы не встречаться с ним взглядом. Он всегда стоит чуть ближе, чем нужно.

— Вижу, настроение как всегда на высоте. Прибереги для меня улыбку, — подмигивает он, и, к счастью, исчезает. Он всегда такой — постоит пару минут, подразнит меня, а затем понимает: я хочу, чтобы он ушел.

Позже, когда я приношу воду для участников соревнований по стрельбе из арбалета, метанию топоров и копий, которые находятся на солнце без укрытия (уж поверьте, крыши над ними ставить бесполезно, а учитывая их копья — еще это рискованно), он снова ко мне привязывается: