— У тебя есть доступ к школьному Инстаграму?

— Нет.

— Твиттеру?

— Нет.

— К сайту?

— Тоже нет.

— Так, в чем же заключается мистическая «помощь», которую ты мне предлагаешь?

— Как всегда мила, — бормочу я, и когда она бросает на меня взгляд, сомнительно хмурится.

— Я имела в виду… — Она останавливается. — Я просто имела в виду, что ты не так уж и полезен для конкретной задачи, вот и все.

— Верно. — Я опираюсь на локти, и она резко отстраняется, словно испугавшись. — Ты в порядке, Виола?

— Нормально. — Отодвигается. — Ты вторгаешься в мое личное пространство.

— Ладно, извини.

Она прочищает горло.

— Так… с Оливией все?

Я пожимаю плечами. — Она сказала мне правду.

— И?

И это заставило меня осознать, как мало правды мы говорили друг другу за время наших отношений. Это был наш первый настоящий разговор за долгое время. Я поделился своими страхами по поводу травмы и своего будущего. Она сказала, что больше не знает, кем ей быть.

— Это, — сказал я, — больше похоже на правду.

— Но я все еще твоя самая преданная поклонница, — пообещала Оливия. — Я знаю, что последнее время так не казалось, но, клянусь, Джек. Всегда и навсегда.

Сегодня она это доказала, наконец-то поделившись со мной всем по дороге на урок, вместо того чтобы избегать меня в коридорах, как делала весь семестр. За обедом мы шутили о ее преподавателе литературы, мистере Михане, которого, по-видимому, предупредили о ее зарождающемся интересе к театру.

— Кто ему сказал? — спросил я.

Оливия пожала плечами:

— Баш Рейес, наверное.

— Хм. — С тех пор я задаюсь вопросом, почему Цезарио никогда ничего мне не говорил. Хотя, теперь понимаю, что вообще не знаю, как Баш Рейес может быть в стольких местах одновременно — и в музыкальной группе, и в драмкружке, и еще успевает проходить квест в игре. Кстати, это одна из тех тем, что я хотел обсудить с Ви, которая все еще ждет моего ответа.

— Мы все уладили, — запоздало отвечаю я на вопрос об Оливии.

— И это все? — Она выгибает бровь. — Уладили?

— Ну, все уже давно закончилось. — Я прочищаю горло. — И вообще, я тут за услугой. Которую, — многозначительно добавляю я, — ты мне должна, поскольку ты еще не выполнила свою часть сделки.

Я жду, когда она начнет спорить. Ожидаю этого с нетерпением. Спарринг с Ви — самое захватывающее событие, что может случиться за день, наполненный монотонными медленными упражнениями на устойчивость. Ну, и рыцарями.

Но она не спорит:

— Думаю, это правда, — вот и все, что она говорит.

Ее нога нервно дергается под столом.

— Я заставляю тебя нервничать? — говорю я, и она бросает на меня сердитый взгляд.

— Чего ты хочешь?

— Мне нужна твоя поддержка в одном деле.

— Ладно, «вперед, команда». — Она отворачивается, и я пихаю ее локтем.

— Короче, каждый год мы организуем что-то для учеников после финальных экзаменов, так?

— Очевидно, я это знаю, — Она строчит саркастично-солнечные подписи под некоторыми фотографиями в школьном блоге. — Я пыталась что-то придумать, я просто…

— Помнишь ту игру на MagiCon? — вклиниваюсь я. — «Двенадцатый рыцарь»?

Она перестает печатать, так что, похоже, я завладел ее вниманием.

— Знаю, звучит глупо, но игра крутая, — признаюсь я. — Поэтому я подумал, может, мы могли бы настроить некоторые из библиотечных ноутбуков и провести турнир или что-то в этом роде. Это не должно быть дорого — я уже составил список всего оборудования, что у нас есть. — Я вытаскиваю лист из папки и подталкиваю ее через стол к ней. В тусклом свете возле лабораторных столов она видит, что я действительно все рассчитал: приблизительный бюджет и возможные партнеры среди школьных организаций. — Ну и небольшой бюджет на закуски и напитки.

Она смотрит на мои заметки, ее руки зависли над светящейся клавиатурой ноутбука.

— Дело в том, что эта игра действительно очень помогла мне в этом году, — признаюсь я. — В первую очередь потому, что она помогает отвлечься, но также и потому, что она действительно классная. За ней интересно наблюдать. Графика тоже потрясающая.

— Знаю. — Ее голос звучит неубедительно, так что не похоже, что она в восторге от этой идеи.

— Плюс после мы могли бы показать фильм, — добавляю я. — так как, думаю, не все захотят играть. Можно закрыть школу на всю ночь, или что-то в этом духе… Я не знаю. Зависит от бюджета. — Я останавливаюсь, но она ничего не говорит. — Ты слушаешь?

Она смотрит прямо перед собой, затем моргает:

— Конечно, слушаю.

— И?

— Что «и»? Как ты сказал, все зависит от бюджета.

— Но ты в деле?

— Что?

— Ладно, серьезно, ты просто…?

— Это имеет значение? — спрашивает она c обычной прямолинейностью, но есть… что-то еще. Обычно она воинственная и нетерпеливая, резкая и торопливая, но сейчас выглядит настороженной, словно думает, что я пытаюсь ее обмануть.

— Да, это имеет значение, — недоуменно интересуюсь я. — Твое мнение имеет значение. Признать, что мне нравится эта игра, по сути, социальное самоубийство, — замечаю я, а она закатывает глаза. — Так что было бы круто иметь союзника. Плюс я, вероятно, облажаюсь если попытаюсь в одиночку справиться с этой задачей.

— Это не ракетостроение, — ее губы дергаются в едва заметной улыбке. — Или футбол.

— Умори-и-ительно. Итак, ты в деле?

Она смотрит на меня, и ее лицо кажется мягче, ближе. Это чувство резко охватывает меня, пока экран ее ноутбука не гаснет.

— Да, почему бы и нет, — равнодушно говорит она, прочищая горло. — Наверное, это будет весело.

— «Наверное»? Поубавь свой свой энтузиазм.

— Ты правда думаешь, что всем должны автоматически нравиться те же вещи, что и тебе, Орсино? — вздыхает она.

— Не понимаю, почему бы и нет. У меня отличный вкус. — В конце концов, в этом и заключается суть моей социальной авантюры. Да, это выглядит по-гиковски, но не тогда, когда это делаю я. Даже если мое социальное положение держится только на том, насколько быстро я бегаю.

Она бросает на меня скептический взгляд.

— Что? Я так считаю, — настаиваю я и снова рискую, приближаясь к ней.

— М-м, — уклончиво бормочет она, но не отворачивается.

— В любом случае, рад, что ты согласилась. — Кажется, будто мы ведем два разных разговора: один — на словах, другой — при помощи движении, но в обоих мы приходим к согласию. — Ты единственная, кто имеет значение. Райан все равно не обратит внимания.

Она закатывает глаза:

— Нет, конечно, это же естественно.

— Тогда решено. — Я наклоняюсь ближе.

— Полагаю, что так. — Она тоже не отстает..

— Тебе понравится. Игра.

— Ну, если ты так говоришь.

— Обычно я играю с одним человеком, — добавляю я, находясь теперь достаточно близко, чтобы коснуться ее пальцев. — Надеюсь, что смогу убедить его тоже принять участие в турнире.

— Ты… что? — Она слегка удивляется… Возможно, ее поразила мысль, что я действительно трачу время на компьютерные игры, хотя это не самое очевидное откровение.

— Да, это долгая история, но…

Вдруг загорается свет, слышится жужжание флуоресцентных ламп. И сразу же становится очевидно, не только, насколько темно в комнате, но и насколько близко мы сидим: я закинул ногу на ее стул, в то время, как она согнула свою ногу, приблизив ее к моей.

— Что вы двое делаете в темноте? — хмуро спрашивает Кайла, стоя у выключателя. Мы с Ви мгновенно отстраняемся друг от друга, она касается клавиатуры ноутбука, отчего его экран загорается, а тем временем торопливо запихиваю свои листы с расчетами обратно в папку.

— Ничего, — в унисон выпиливаем мы.

Я украдкой смотрю на нее. Она ловит мой взгляд и тут же отводит глаза. Это чувство вины? Возможно.

Или, может быть, что-то еще.

— Как скажете, — многозначительно произносит Кайла, переводя взгляд с меня на Ви, после чего уходит, перекинув волосы через плечо.