– Да-а, Лимонова, ты у себя на шее не змею, а целого Гарри Озборна пригрела… Чем же тебе все так насолили, Исаева?

– Я вообще с вами разговаривать не обязана. Знаете, сколько секретов хранится в этой голове? – она постучала себя пальцем по виску. – Вам и не снилось! Я просто публикую то, что люди о вас думают, вот и все. Я – хладнокровный наблюдатель.

– Вот и оставайся теперь одна со своим идиотским хладнокровным наблюдением! – со слезами на глазах выкрикнула Ангелина.

В сердцах оттолкнув Василису плечом, она побежала к школе.

Исаева и Ветрова замерли друг напротив друга.

– Есть еще вопросы, или я могу идти? Как я понимаю, кто про вас с Никитой писал, ты уже знаешь.

– Да, и что тот видос с урока выложила ты – тоже.

– И что теперь? – Исаева вызывающе на нее посмотрела.

– Оставлю тебя наедине с твоей совестью, если она еще жива.

Василиса развернулась и зашагала к школе.

– Живее, чем ваши с Лебедевым отношения, – яростно бросила ей вслед Исаева.

Василиса показала ей через плечо средний палец.

«75» – было написано красной ручкой на экзаменационном листе. Цифры словно насмехались над ним. Боль, с которой он боролся все эти дни, вернулась вместе с воспоминаниями о той, благодаря кому он добился такого результата. Теперь результат был неважен, а вот девушка, которая помогла его добиться – наоборот.

Василиса не покидала его мыслей, как и их последний разговор, и то, как он ушел, отчаянно желая остаться. Тоска никуда не исчезала, она лишь усиливалась. Никите казалось, что в груди у него открытая рана. И эта рана запульсировала, когда, выходя из класса, он увидел ее. Василиса стояла, привалившись к стене и сосредоточенно покусывая губу.

Увидев его, она на миг замерла.

– Какой результат? – спросила она, взяв себя в руки.

– Семьдесят пять.

– Не зря я с тобой мучилась.

– Это уж точно, – криво усмехнувшись, ответил он.

Не зная, что еще сказать, оба молчали, и это молчание становилось все более гнетущим. Шум вокруг, счастливые или, наоборот, недовольные возгласы мешали сосредоточиться. На языке вертелась сотня невысказанных слов. Она так смотрела на него своими карими глазами, что трудно было дышать.

Никиту неудержимо тянуло к Василисе, кончики пальцев покалывало от желания прикоснуться к ней – от желания, которому не суждено было сбыться. Он посмотрела на ее губы, пунцовые от того, что она их постоянно покусывала. Василиса перехватила его взгляд и нервно сглотнула. Откашлялась.

– Кхм… Я, в общем-то, по делу пришла.

– Прости.

– Что?

– Прости меня, за то, что я так ушел, я не должен был так поступать…

– Уже неважно, – она покачала головой.

– Не простишь?

– Простила еще тогда.

Огонек надежды вспыхнул и тут же погас, когда она продолжила:

– Ты прав. Пока ты не готов открыться, а я сосредоточена на спорте, отношения…

– Невозможны, – упавшим голосом произнес Никита.

Он похолодел. Такая отстраненность была хуже чем крик, скандал, истерика… Добиваясь прощения, он бы вынес что угодно, но только не это… почти равнодушие. Бороться больше было не за что. Нервно разминая пальцы, Василиса заговорила снова:

– Я узнала, кто админ группы и кто писал те мерзкие сообщения.

– Но как? – удивился Никита.

– Ну, оказывается, Миша даже не связывался с тем программистом, о котором тебе говорил. Так что пришлось немного надавить на него.

– Это ты умеешь, – хмыкнул Никита.

– Тебе ли жаловаться – семьдесят пять баллов в кармане. Мы получили, все что хотели. Я – приглашение, ты – успешно сданный пробник, – без тени улыбки произнесла Василиса.

«Но я лишился самого главного – твоего сердца», – подумал Никита, однако вслух ничего не сказал.

– Так вот, – Василиса набрала воздуха в грудь, прежде чем продолжить. – Админ группы – моя одноклассница Кристина Исаева.

– Охре…

– У меня была такая же реакция.

– Та тихоня? Подружка вашей рыжей бестии?

– Не такого описания Лимоновой я ждала, но да, это она.

– Серый кардинал в юбке.

– Отличница, ни разу не замеченная в нарушении дисциплины, любимица учителей… Короче, никаких плохих качеств, кроме дружбы с Лимоновой. Оказывается, она ведет эту группу с восьмого класса. До этого админом был какой-то старшеклассник.

– Ты на нее целое досье собрала, Шерлок Холмс.

– Никакое досье я не собирала, так, задала пару вопросов. Остальное информация от Антона, он старых админов тоже пробил, – пожала плечами Василиса.

– Вопросы ты задавала в свойственной тебе манере? – хохотнул Никита. – Тогда она должна была знатно испугаться.

– Не делай из меня монстра, Лебедев, я вообще-то о тебе беспокоилась.

– Какого монстра… так, всего лишь фурию…

Василиса улыбнулась широко, искренне. Потянулась, чтобы стукнуть его в плечо, как раньше, и остановилась. И все веселье закончилось. На мгновение им показалось, что все как прежде, но это было лишь мгновение…

– А по поводу того, кто писал сообщения в группу… Почти все сообщения, и про твоего отца тоже, написаны одним человеком. И тебе не понравится то, что ты сейчас услышишь…

– Ки-ит, – протянула Титова, появляясь за спиной Никиты.

Она обвила его за талию одной рукой, Никита вывернулся, но Титова скользнула ему под мышку и вызывающе уставилась на Ветрову.

– А этой что здесь надо, вы же расстались? – надув губы сказала та.

– Ничего, – буркнула Василиса, и на ходу бросила: – Спроси у своей подружки, кто оставлял сообщения в группе.

И развернувшись, побежала по коридору.

– Вася! – крикнул ей вслед Никита.

Он с оттолкнул Титову и, слыша вслед ее недовольное шипение, бросился за Василисой, но та уже скрылась в толпе. Никита разочарованно замер.

Цоканье каблуков возвестило о том, кто к нему приближается.

– Чего тебе еще? – простонал он, поворачиваясь.

– Проводишь? – спросила Титова, засовывая кисточку в тюбик с блеском для губ.

– Отстань от меня, Наташ, – взмолился Никита. – Вернись уже к своему студенту и отвянь окончательно.

– Кит, зачем ты так? – нахмурилась та.

– Кстати, Василиса сказала, что это у тебя нужно спросить, кто писал сообщения в группе.

– В какой группе? – захлопала ресницами Наташа.

– Не строй из себя идиотку, ты прекрасно знаешь в какой. В твоей любимой, в группе нашей школы.

– О, это она наверное про новые посты о нас с тобой! Понимаешь, Кит, люди просто требуют нашего воссоединения…

– Не слишком ли много таких сообщений? – с подозрением спросил он.

– Это голос общественности.

– Надо же, посмотреть на тебя, так сама невинность.

– Я пойду, там такси приехало…

Она попыталась проскользнуть мимо Никиты, но тот поймал ее за руку.

– Титова. Что ты знаешь о том, кто пишет посты?

– Да люди пишут, это и дураку понятно.

– А про моего отца?

Она поперхнулась, начала вырываться. Никите пришлось разжать пальцы. Титова стала демонстративно растирать запястье, но он был уверен, что не сделал ей больно.

– Наташ, я тебя знаю как облупленную. Скажи правду.

– Какую правду ты хочешь услышать? – ее губы затряслись.

– Ты знаешь, кто написал про моего отца?

– Да, – хрипло ответила она.

– А про Василису?

– Конечно, – выплюнула та.

– И про нас с тобой?

Наташа всхлипнула. Попыталась зарыдать, но не вышло. Тогда она зло вытерла единственную слезу, выкатившуюся из ее глаз, и в упор уставилась на Никиту. Теперь она не выглядела тем нежным цветком, которым пыталась казаться. Он знал разную Титову – и всем довольную, мягкую, как одуванчик, и раздраженную, стервозную, жесткую, как наждачная бумага. Сейчас появилось нечто иное.

– Ты должен был быть со мной, а не с этой курицей долговязой! Вы друг другу совершенно не подходите.

– Твоего совета забыл спросить. Ты у нас кто, чтобы решения за других людей принимать?