– Хватит ворчать, как бабка, – сказал Петя.

Подготовка стен была закончена, теперь можно было отдохнуть, дожидаясь, пока эмульсия высохнет. Через некоторое время в магазине появилась Катерина.

– Что тут за погром? – спросила она. – Вас что, даже на полдня одних нельзя оставить?

Петя обнял ее, и Никита отвернулся. В груди больно кольнуло, когда он увидел, как они счастливы вместе.

– Мы тут, вообще-то, важными делами занимаемся, хватит обниматься! – окликнул их Волков. – Морозова, мы тебя по делу пригласили, чтобы граффити нарисовала, а не отвлекала рабочую силу.

– Кого-кого? – поперхнулся Никита.

– Ну а что? Он же центровой, значит из нас самый сильный, будет сложную работу выполнять.

– Что-то у нас Волков раскомандовался, – обнимая Катю за талию, сказал Краснов.

– Можно подумать, не по делу, – скорчил гримасу тот.

С приходом Кати процесс стал еще более упорядоченным. Она все взяла в свои руки и первым делом отправила Петю и Рому собирать стеллажи и рейлы, которые можно будет убрать на склад, а потом, когда работа будет закончена, вынести обратно.

Никита замешивал краску для одной стены, она тем временем делала разметку на другой. Сегодня она ее красить не собиралась, для этого ей потребуются баллоны, но с основным рисунком нужно было определиться.

– Я тут видела одну крутую технику… – пробормотала она и протянула Никите телефон.

На экране было несколько вариантов граффити, связанных с баскетбольной тематикой. Яркие цвета, баскетбольные мячи, сетка, и даже баскетболист – все было на этом рисунке.

– А что напишем? – спросила она. – Я так понимаю, это больше не сеть магазинов. Так какое название будет?

– Об этом я тоже не подумал… – почесал голову Никита.

– Лебедев, ты подозрительно мало думаешь. Я начинаю сомневаться в твоих умственных способностях, – не удержался Волков.

– Ты такой бесстрашный, потому что нас стеллаж разделяет? – спросил Никита.

– Нет, потому что я могу пожаловаться твоей маме, и она меня защитит.

– Угу, посмотрим, – хмыкнул Никита и задумался.

У отца была сеть магазинов, и, пожалуй, одна из самых крупных в городе, так что он назвал ее просто: «Спорттовары L». В оставшемся магазине Никита планировал все переделать – и стиль оформления, и назначение пространства, так что был необходим ребрендинг.

Идея пришла внезапно.

– Давай назовем «Девятый». Мне кажется, это лаконично.

– И самовлюбленно! – подал голос из-за стеллажа Волков и тут же ойкнул, когда Петя ткнул его в бок.

– Самовлюбленно, но прикольно. Значит, решили, – кивнула Катерина.

Они начали работу над граффити. Морозова начала рисовать очертания мячей, букв и баскетболиста с мячом – в прыжке, у самой корзины. Граффити получалось масштабным, вероятно, трудиться над ним придется не один день.

– Кать, даже не знаю, как тебя благодарить, – сказал Никита.

– С тебя самая большая коробка макарунов, обожаю их, – сказала она, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

– Две коробки! – донесся голос Пети. – Вторая мне.

– А я хочу… – начал было Волков.

– Хватит с тебя и того, что мамочка Лебедева тебя защищает! – засмеялся Краснов.

– Эй, хватит обсуждать мою мать! – прикрикнул Никита.

– Дураки, – беззлобно вздохнула Катя, поправляя растрепавшийся пучок белокурых волос.

Наморщив нос, она разглядывала разметку на стене.

– Кажется, все. Красить начну завтра. Надо позвать Ветрову, чтобы помогла, – пробормотала она.

Сердце Никиты упало. Никто из друзей не догадывался о том, что между ними произошло. Стоило ему на минуту отвлечься от дел, и Василиса тут же являлась в его мысли. Никита не знал, правильно ли он поступил, предложив ей расстаться. Тогда этот поступок казался ему верным, он думал, что поступает, как лучше для Василисы, но теперь, когда от нее даже редкие сообщения прекратились, он чувствовал пожирающую его изнутри пустоту. Они недолго были вместе, но теперь ему казалось, что он лишился какой-то важной части себя.

– О! Еще здесь можно проводить турниры по видеоиграм! Поставить плойку, например, как тебе идея, Никит? – Волков положил ему руку на плечо.

– Хорошая, – вздрогнув, хрипло произнес Никита.

Наконец настало время красить стены. Катя, усевшись на деревянный ящик, наблюдала за ними. Парни неплохо справлялись сами. Работали они до позднего вечера. Закончив, уставшие, грязные, но счастливые, они уселись у кирпичной стены на пол, глядя на результаты своих трудов.

– Просто невероятно! – сказала Катерина, глядя на стены. – Да вы прирожденные маляры! Всегда сможете найти работу, если вас вытурят из этих ваших высших лиг.

– Вот, значит, как ты в меня веришь? – брови Пети взлетели вверх.

Он ущипнул Катерину за бедро, та взвизгнула.

– Я просто думаю об альтернативных вариантах! А ты мне штаны краской испачкал.

– Сейчас и нос испачкаю, – пригрозил он.

– Ладно-ладно, ты самый талантливый центровой, и тебя ждет феерический успех.

– Так-то лучше, – расплылся в улыбке Краснов.

Дверь распахнулась – в магазин ворвался Денис, с кучей пакетов.

– Пиццу заказывали? – пробасил он.

– Заказывали друга, который поможет красить стены, а он пришел, когда мы уже закончили, – проворчал Волков.

– Тогда мы с пиццей можем уезжать?

– Нет, не можете. Надеюсь, ты мою любимую купил, «Четыре сыра»? – Рома полез в пакеты.

– Конечно, все для тебя, – ответил Денис.

Они ели пиццу, болтали о баскетболе, о предстоящих экзаменах, переездах в другие города и вообще о будущем. Но Никите все равно было неспокойно.

На телефон пришло сообщение. Сердце пропустило удар. Стараясь сохранять спокойствие, он достал смартфон. Но увидел там совсем не то, что хотелось.

Он едва удержался, чтобы не застонать. Всегда, когда кажется, что хуже уже и быть не может, жизнь доказывает – может, и еще как.

Придя в себя после тяжелого разговора с Никитой, она приняла важное решение – сосредоточиться на тренировках, не позволить Лебедеву занять собой все ее мысли. Правда, получалось у нее не очень хорошо. Каждую свободную минуту она вспоминала его. Взгляд льдисто-серых глаз буквально преследовал ее.

Она ждала, что Никита напишет, позвонит, передумает. Но он не писал. Василиса знала, что в выходные ребята собираются к нему в магазин – помогать с ремонтом. Петя и Катерина спрашивали, поедет ли и она с ними, но Василиса отказалась, сославшись на тренировки.

Она и правда планировала все воскресенье посвятить тренировкам, лишь бы не думать о нем. Но внезапно в список ее дел добавилось еще одно – после того, как она решила зайти в школьную группу. Там снова писали о Никите гадости. Василису поражало то, как легко люди могут переметнуться с одной стороны на другую. Раньше никому и в голову не пришло бы написать хоть одно плохое слово о Лебедеве, теперь же, когда в его семье случилась беда, злые языки ни в чем себе не отказывали. Это было гадко и несправедливо.

«Интересно, придет ли Лебедев в понедельник в школу? Или он такого позора не выдержит?»

«Вот и смотрите, девушки, на «главного красавчика школы». Где он теперь? Лебедев слился! Посмотрим, как он сдаст ЕГЭ. Вообще, так и контракт потерять можно… И ни в один универ его не возьмут. С таким-то отцом…»

Василиса в сердцах отбросила телефон. Больше она это читать не могла. Они с Никитой расстались, и это причиняло ей страдания, но еще больнее было от того, что он остался один со своими проблемами. Василиса не могла избавиться от чувств к нему, запретить сердцу быстрее биться при воспоминании о его руках, лежавших на ее талии…

Она закрыла глаза и тяжело вздохнула. Нужно было собираться. Тренировки у женской команды «Оникса» не планировалась, зато Виталий Денисович ждал четырех спортсменок на базе «Севера».