Что делать дальше, Никита совершенно не представлял. По словам отца, тот проиграл огромную сумму, не один миллион, и теперь пришла пора расплачиваться.

В четверг отец пригласил его в кабинет для серьезного разговора. С одной стороны, Никите хотелось поговорить, высказать все, что он думает, спросить, почему отец не мог остановиться, как допустил, чтобы все настолько вышло из-под контроля. С другой стороны – Никита боялся. Страшился той правды, которую мог узнать.

Отец, в свитере под горло, осунувшийся и невыспавшийся, сидел в кресле и угрюмо смотрел в окно на сосновый лес, начинавшийся за их участком. Никита сел напротив отца, тот взглянул на него, отвернулся и медленно заговорил:

– Ты знаешь, что я раскаиваюсь. Что виноват перед вами.

– Знаю, – мрачно кивнут Никита.

– Я не жду прощения, но мне… нам необходима твоя помощь. Я должен отправиться на лечение.

– Это очевидно, после того что ты устроил.

Никита все еще злился на отца, и не знал, когда по-настоящему сможет простить его. Не только за выходку, после которой тот оказался в психиатрическом отделении больницы, но и за то, как он вел себя все эти годы.

– Выглядишь отстойно, – произнес Никита.

Затянувшееся молчание давило на него. Отец, отрешенно смотревший в окно, сфокусировал взгляд и медленно повернул голову к сыну.

– Неужели так заметно? – спросил он. – Я просто немного устал. Это пройдет.

Никита кивнул, но внутри у него все кипело. Называть усталостью болезнь, которая привела к тому, что семья вот-вот окажется на грани банкротства, было очень на отца похоже. Теперь у него были не только моральные проблемы, но и физические. Никита не знал, сколько времени отец пьянствовал, а мать вряд ли замечала что-то дальше своего носа, либо отгораживалась от происходящего. Теперь Никита чувствовал вину за то, что уехал. Его отношения с родителями не ладились, но если бы он остался дома, мог бы раньше заметить, как изменилось поведение отца.

– Мне нужно поговорить с тобой о важном, – сказал отец, собравшись с силами. – Это будет сложно, но мы должны решить, что делать дальше. Я чувствую… вновь чувствую тягу к играм.

– Опять играешь? – Никита взвился от негодования.

– Нет, но чувствую, что готов сорваться. Я отключил себе интернет и запер ноутбук в сейф, чтобы… не пытаться вновь отыграться. Пароль на сейфовом замке я ввел случайный, так что теперь не смогу его открыть. Но это лучше, чем снова делать ставки.

– Пап, да как так-то?! – воскликнул Никита. – Почему ты не можешь остановиться?

– Это затягивает, – устало потирая глаза, сказал отец. – Не знаю, как объяснить. Словно что-то тянет поставить деньги вновь и вновь, кажется, что вот-вот отыграешься, вернешь все, и еще останешься в выигрыше…

– Но проиграть миллионы…

– Я был уверен, что смогу все вернуть. Знал, что у нас есть магазины, думал, что играю не на последние деньги. Что все поправимо. Но… но я ошибся. И все потерял.

– И что теперь будет с бизнесом? С нашей семьей? – спросил Никита, чувствуя, как голос начинает дрожать от гнева.

– Хотел бы тебе ответить, но не могу. Просто не знаю. Но решение придется принять радикальное. Мы должны продать магазины, это единственный способ вернуть долги, иначе вы пострадаете.

Происходящее казалось Никите нереальным. Казалось, что сейчас он отключится, а когда очнется, все будет как прежде.

– Продать? – с отчаянием переспросил он. – Ты серьезно? Это ведь дело твоей жизни! Ты же хотел, чтобы я его продолжил! Мечтал, чтобы бизнес стал семейным… Как же так!

– Ничего, вот выйду из больницы и начну восстанавливать бизнес. Я все посчитал. Мы продадим пять магазинов. Шестой, на окраине, можно оставить. Я открыл его не так давно, там почти нет товаров и стоит он меньше всех… Вернусь и начну все заново, как в старые добрые времена.

Он пытался храбриться, но Никита видел, как больно отцу говорить об этом. Он строил этот бизнес годами, открывал магазин за магазином, постепенно расширялся, ездил в другие города, день и ночь налаживал поставки, все контролировал. Даже теперь, уже имея в подчинении десятки людей, он сам решал многие административные вопросы, объезжал магазины и всегда находился в контакте с сотрудниками. Сеть магазинов спорттоваров была его детищем…

– А ты… занимайся баскетболом, – отец тяжело вздохнул. – Я был неправ. Ты не должен продолжать мое дело, только потому что мне так захотелось. Прошу только помочь матери, пока меня не будет.

– Конечно, помогу…

– Юрист подготовит доверенность, Ангелина сможет подписывать договоры от моего имени, пока я буду в больнице. Но ты должен за всем проследить. Я доверяю нашему адвокату, но только на тебя могу положиться целиком и полностью. Как только магазины будут проданы, деньги переведете вот на этот счет, – он подвинул к Никите бумажку. – Оттуда их снимут те, кому я должен. Это серьезные люди, поэтому нужно поторопиться.

– Они… опасны?

– Да. Отчасти поэтому я так пил. Не мог поверить, что вляпался в такое дерьмо, да еще и вас втянул. Не знал, как поступить.

Впервые Никита разговаривал с отцом так открыто, по душам, тот признавался ему во всем, просил прощения, и злость постепенно уходила, оставляя за собой лишь горькое сожаление.

– Я попробую заняться оставшимся магазином, пока тебя не будет. Надолго ты уедешь?

– Надеюсь, что пары месяцев хватит. Но теперь мне постоянно придется быть осторожным. Лудомания будет преследовать меня всегда.

– Ты справишься, – серьезно сказал Никита.

– Спасибо, – глаза отца заблестели. – На первых порах будет непросто, я могу стать совсем неадекватным. Поэтому и уезжаю в клинику: не хочу, чтобы вы видели меня таким. Я уже наломал дров, еще и взваливаю все заботы на тебя. Хочу, чтобы ты знал – ты не обязан заниматься бизнесом, только потому что тебе меня жалко. Уезжай к «Когтям», а я буду смотреть трансляции твоих матчей и гордиться.

– Уеду. Но сначала попробую что-нибудь придумать с последним магазином. Может, подключу маму, попробую ее растормошить. Ты строил этот бизнес годами, не хочу, чтобы ты вообще все потерял…

– А я хочу, чтобы ты был счастлив. И не хочу, чтобы ты отвечал за то, что я натворил, – голос отца дрогнул.

Никита пока не был готов простить его полностью. Но в том, что должен помочь семье, не сомневался. Он вдруг подумал, что не может представить себе их жизнь без бизнеса, который строился годами. И дело тут было не только в деньгах… Так он принял решение – пока отец будет на лечении, он займется магазином, приведет его в порядок, наладит продажи и даже постарается привлечь ко всему этому мать.

– Я не оставлю наш магазин. Может, он и последний, но будет лучшим, – постарался он подбодрить отца.

Тот с благодарностью кивнул.

– Спасибо, сынок. Это очень важно для меня и для нашей семьи.

Никита подошел к окну. Мир снаружи казался таким ярким и живым, но внутри он ощущал пустоту. Он знал, впереди много сложностей: продажа магазинов и попытка удержать семью на плаву…

Непростые времена, которые заставят его очень быстро повзрослеть.

Она не знала, что стала бы делать без поддержки друзей, которые постоянно находились рядом. С Никитой они переписывались каждый день, он не мог приехать, писал, что занят семейными делами, но в понедельник постарается прийти в школу. Вечером после злополучного матча они провисели с ним два часа на телефоне, обсуждая все на свете, но старательно обходя тему баскетбола. Время летело незаметно, неудачи отступали на второй план, и Василиса с увлечением рассказывала Никите и про щенка, которого нашла в седьмом классе, и про лето в деревне у бабушки, когда она плескалась в пруду с утками, и о том, как почему-то так и не научилась ездить на велосипеде. Никита обещал, что обязательно ее научит, и они поедут на велосипедах через весь летний Волгоград, а потом устроят пикник мечты.

Но стоило Василисе остаться наедине со своими мыслями, как ее захлестывало отчаяние. Представляя, как на следующий год она не продолжит играть, а пойдет в местный университет, она впадала в настоящую панику.