Мама закатила глаза и возмущенно воскликнула:

– Я ничего не запрещаю! Она уже собирается!

– Это называется «предательство», – пошептала Василиса, на мгновение отключив динамик.

– Тебе и правда не помешает прогуляться.

– А вдруг я очень хочу помыть посуду?

– Ничего, сама справлюсь, – пожала плечами мама и вышла из комнаты.

Из динамика послышался раскатистый смех Лебедева.

– Вась, ты чего зависла там? – спросил он.

Чертыхнувшись про себя, Василиса вновь включила звук.

– И на какой фильм пойдем? – спросила она.

– Сюрприз. Зайду через полчаса.

Никита не только не опоздал, но еще и заявился прямо в квартиру. Раздался звонок, и мама тут же побежала открывать. Василиса, на ходу натягивая красный свитшот, спешила следом за мамой, но та успела первой. Отец удивленно наблюдал за поднявшейся дома суетой.

На пороге стоял Лебедев. В светлых джинсах, черной футболке и черной куртке, Никита имел цветущий вид, словно не он провел весь предыдущий день в утомительной поездке.

– Добрый день, Елена Владимировна, – поздоровался он.

– И зачем было подниматься, – проворчала Василиса, натягивая белые кроссовки. – Показушник.

– Привет, Никита, – ответила мама и заметила: – Васька, как всегда, не в настроении.

– Я уже понял, – все так же жизнерадостно сказал тот.

– Может, перестанете разговаривать так, будто меня здесь нет? – вспылила Василиса.

– Никита, добрый день, – вышел из комнаты папа. – Как дела в «Ониксе»? Слышал, вы разделали «Орлов» под орех?

– Здравствуйте, Александр Юрьевич, – тряхнул кудрями Никита. – Все так! Отличная игра была.

– У мужской команды осталась еще одна в этом сезоне, уже на домашней арене, верно?

– Да, жду не дождусь, когда сезон закроем.

Шнурки наконец были завязаны, и Василиса планировала как можно быстрее положить конец светским беседам в коридоре. Она резко поднялась, схватила Никиту за рукав и потащила из квартиры. Буркнула родителям короткое «Пока» и как только Никита пожал руку отцу, захлопнула дверь.

Никита, засунув руки в карманы, направился к лестнице.

– У нас в доме есть лифт, – заметила она, нажимая на кнопку.

– Мне больше нравится ходить по лестнице.

– Что за странности, Лебедев? Сначала являешься ко мне домой и очаровываешь родителей щенячьим взглядом, теперь хочешь, чтобы я пешком спускалась с пятнадцатого этажа…

– Какой-какой у меня взгляд?

– Никакой.

Василиса почувствовала, как краска заливает щеки. Пришлось забыть об идее спускаться на лифте и отвлекать Лебедева от дурацких слов, сорвавшихся у нее с языка. Она прошагала мимо него, стараясь не подавать виду, что нога все еще болела. Он пропустил ее вперед и не пытался обогнать.

– Лебедев, не отставай, кто последним дойдет до первого этажа, покупает билеты.

– А я не тороплюсь, у меня тут вид хороший.

– Каков придурок, – пробурчала Василиса.

– Я все слышу!

На улице их уже ждали. Петя с Катериной стояли, обнявшись, в одинаковых утепленных джинсовых куртках и красных шапках бини. Василиса с облегчением выдохнула: значит это ненастоящее свидание, ведь они будут не одни.

– Вызовем такси? – спросил Никита у Пети.

– Да, давай, – тот тут же открыл приложение.

Катерина обняла Василису, отвела ее в сторону и спросила:

– Ты тоже не знаешь куда мы едем?

– Понятия не имею!

– Они точно что-то задумали, – прошептала Катерина. – Кстати, ты посмотрела матч?

– Нет, все утро проверяла сочинение Лебедева.

– Ого, – хмыкнула подруга. – И как?

– Что именно? Сочинение или Лебедев?

– Сама знаешь что. Вчера вы целый день переписывались, мы с тобой даже не созвонились…

– Я просто помогала ему с заданиями к экзамену. Пробник уже через три недели, так что учиться ему придется интенсивно. Но он неплохо нагоняет программу, уверена, у него все получится.

– А у тебя? – подняла брови Морозова.

– У меня и так почти сотка будет на экзамене…

– Сможешь в него не втрескаться?

– Чего? – поперхнулась Василиса.

– Прости, раз ты здесь, вижу, что спрашивать уже поздно.

– Мы просто идем компанией в кино, не нагнетай.

– Я не нагнетаю, но Васька, которую я знала пару недель назад, вытолкала бы в шею завалившегося к ней домой Лебедева.

Василиса открыла рот, чтобы ответить, оправдаться, сказать что-нибудь, что в первую очередь убедит ее саму в том, что Лебедев ей вовсе не нравится, как рядом возник Краснов.

– Машина будет через три минуты, – сообщил он.

– Где вы откопали эту древность? – захныкала Катерина, когда на экране появилось название фильма.

– Только моя бабушка такое смотрит, – подтвердила Василиса, – «Москва слезам не верит»… А почему не «Операция Ы»? Кажется, я что-то подобное от дедули слышала.

– Вот зануды! – возмутился Никита. – «Москва слезам не верит» – шедевр советского кинематографа. Стыдно хотя бы раз не посмотреть!

– За полтора часа я постарею на пятьдесят лет, – утонула в кресле-мешке Катерина.

– Давайте посмотрим, а потом уже будем делать выводы, – подал голос Петя. – Мы, вообще-то, старались, хотели вас порадовать.

– А нельзя порадовать нас чем-то из «Марвел» или «ДиСи»? – не унималась Морозова.

– Все протесты после просмотра. – отрезал Лебедев и прибавил громкости. – Потом будете критиковать. Хотя я уверен, что вам понравится.

Закутавшись в плед, Василиса устроилась поудобнее. Парни привезли их в лофт в центре Волгограда. Оказалось, что ни в одном кинотеатре не показывают старые фильмы, поэтому пришлось импровизировать. В небольшой комнате с кирпичными стенами был натянут белый экран. Нашелся тут и проектор, и несколько пледов, столов и мягких кресел. Обычно это помещение использовалось для проведения праздников или мероприятий, но сегодня здесь проходил киносеанс «от Лебедева».

Из еды заказали все, что любили Василиса и Катя. И теперь все это стало похоже не просто на свидание, а на двойное свидание.

Краснов с Морозовой, обнявшись, ели попкорн из одного картонного ведра и обнимались. Постепенно отношение Кати к фильму изменилось. Она все с большим увлечением смотрела на экран, перестала поминутно заглядывать в телефон. А вот Василиса никак не могла сосредоточиться. Лебедев сидел слишком близко, и она все время боролась с желанием разглядывать его лицо, находившееся на расстоянии всего полуметра. В профиль Никита был еще красивее. На длинные ресницы падали голубоватые отсветы, создавая тени на щеках, в зрачках отражался экран, а на губах замерла легкая полуулыбка. Василиса то и дело косилась на него, отвлекаясь от истории Кати Тихомировой и Людмилы Свиридовой. Сюжет пролетал мимо, в голове роились сотни мыслей о том, что значит весь этот киносеанс, почему они оказались здесь вчетвером, и о чем сейчас думает Никита. Пальцы впились в мягкую ткань кресла, все тело напряглось, будто на экране разворачивалась не мелодрама, а ожесточенный матч. Когда зазвучала музыка, которой заканчивался фильм, Катя захлюпала носом, а Василиса вздохнула с облегчением.

– Понравился фильм, Ветрова? – тихо спросил Никита и усмехнулся.

В этот момент стало понятно: ее душевные терзания от него не укрылись. «Он что, заметил, что я весь фильм на него пялилась?!», – ужаснулась Василиса.

Катерина вытирала мокрые щеки, передавала скомканные салфетки Пете, и тот метко бросал их в мусорную корзину. На экране шли титры, а Василиса не могла пошевелиться.

– Ты не ответила, – уже громче сказал Никита. – Как тебе кино?

– Кхм… неплохо, – откашлявшись, ответила она. – Очень… занимательно.

– Знал, что тебе понравится, – самодовольно произнес нахал, ясно давая понять, что он в курсе: актерская игра и история судеб девушек в СССР – последнее, о чем Василиса думала в последние два с половиной часа.

Лебедев вскочил и начал убирать со стола коробки из-под попкорна и чипсов. Они с Петей выключили проектор, расставили по местам пуфы и столики – теперь можно было уходить.