Наташа долго пыталась восстановить отношения с Никитой, рыдала на пороге его квартиры и бесконечно названивала. Однако простить предательство он не мог. Кроме того, она опозорила его не только на всю школу – слухи о произошедшем добрали и до «Оникса»… Никита чувствовал себя униженным.

Первое время ему было особенно трудно. Лучшими его друзьями надолго стали диван, «плойка» и доставка еды. Сезон закончился, тренировок с командой не было. Никита целый день проводил в постели, отвлекаясь от игр только на то, чтобы полистать новостную ленту, не запоминая слова и картинки, мелькавшие перед глазами. Иногда приходил Краснов, не оставлявший попыток вытащить его на прогулку или заставить хотя бы принять душ. Но борьбу с почти девяносто килограммами уныния и апатии он неизменно проигрывал.

В один из таких паршивых дней, когда Никита, как всегда, валялся дома с ведром куриных крылышек и очередным сезоном сериала «Очень странные дела», он вдруг услышал ритмичный стук мяча о землю. Выглянув в окно, он увидел Ветрову на баскетбольной площадке. Она яростно лупила по мячу.

На следующий день Никита первый раз за целый месяц вышел на площадку. Так закончился его «траур» по разбитой личной жизни.

Видеться с Титовой ему все же приходилось. Они продолжали учиться в одном классе, и Наташа вела себя так, будто ничего не случилось. Некоторое время она встречалась с тем парнем из «Оникса», роман с которым и привел к катастрофе, а затем внезапно перешла к настойчивым попыткам вернуть Никиту. Одержимость идеей восстановить отношения с ним накрывала ее волнами продолжительностью от пары недель до месяца. Она начинала безудержно строчить ему сообщения, не пропускала ни одной игры с его участием и даже продолжала общаться с его мамой. Родители Никиты были уверены, что «дети, конечно же, помирятся», ведь Наташа «из хорошей семьи» и это «подходящий выбор». Когда мать в очередной раз спрашивала у Никиты, как у них с Наташенькой дела, он едва сдерживался, чтобы не нагрубить.

В марте и апреле ему показалось, что Титова наконец сняла осаду и переключилась на богатенького студента Волгоградского университета – в соцсетях ежедневно появлялись видео, которые она снимала из его «бэхи». Однажды этот парень даже приехал за ней к школе. В группе еще неделю появлялись посты со сплетнями о новом ухажере Титовой. Никита вздохнул с облегчением. Мысленно он праздновал избавление от назойливой бывшей, но, как оказалось, радовался он преждевременно.

Ввалившись в кабинет географии Никита, как обычно, направился к задней парте – со зрением у него проблем не было, да и загораживать одноклассникам доску не хотелось. Преподавателя в классе еще не было. Вытянув длинные ноги, он развалился за столом, рисуя в тетради всякие загогулины. Смартфон, в котором появился номер Ветровой, жег карман. Желание еще что-нибудь написать ей было почти нестерпимым, и Никита уже нащупал пальцами прохладную поверхность гаджета, как вдруг на парту рядом с ним шлепнулась сумка. Он вздрогнул… потому что прекрасно знал, кому принадлежит коричневый кожаный тоут от «Ральф Лорен». Его рука, рисовавшая узоры, напряглась, ручка едва не прорвала бумагу.

Стул отодвинулся и Наташа, изящно поправив короткую юбку, уселась рядом с Никитой. Закинув ногу на ногу, она принялась молча рыться в сумке. Книг она с собой никогда не носила, поэтому на парте появились только тонкая тетрадь и ручка с пушистым розовым наконечником.

Даже не поднимая головы, Никита чувствовал, что все на них смотрят.

– Что ты здесь забыла? – негромко спросил он, не поднимая головы от тетради.

В ноздри ударил приторный аромат ее ванильных духов. Наташа повернулась к нему.

– У нас, кажется, не запрещено сидеть, где хочется, – ответила она.

– Сиди где хочешь, только не со мной.

– О, спасибо за ваш комментарий, обязательно никогда его не учту. – Она театрально вздохнула. – Кит, тебе не кажется, что уже хватит дуться?

Раздражение, поднимавшееся в душе Никиты, достигло пика, когда он услышал имя, которым она называла его, пока у них был роман. С досадой тряхнув головой, он наконец посмотрел на Наташу.

– Не смей меня так называть, – процедил он сквозь зубы. – Если тебе так нужно это место, уйду я.

Он уже собирался встать, но Наташа схватила его за рукав и потянула обратно. Он вырвался и решительно поднялся на ноги.

Дверь распахнулась, в кабинет вихрем ворвался Эдуард Константинович, учитель географии. Галстук съехал набок, белая рубашка вылезла из брюк, на сером в полоску пиджаке виднелось небольшое пятно от соуса. Географ был одним из самых молодых учителей в школе, кажется, ему было лет тридцать, не больше. Он постоянно опаздывал, и все знали: если первым уроком стоит география, можно не торопиться. Тем не менее, опоздания учителя на качество преподавания не влияли. Эдуарда Константиновича все любили, а его уроки были одними из самых интересных. С трудом удерживая в руках стопку из несколько учебников, он подбежал к своему столу. Класс встал, приветствуя преподавателя, он рухнул в кресло и махнул рукой, разрешая сесть. На ногах остался только Никита.

– Лебедев, очень приятно, что ты так рад меня видеть, но можешь тоже садиться.

– Да я вообще-то… пересесть хотел, – попытался объяснить Никита.

– У тебя было целых десять минут, чтобы это сделать. Будь добр, займи свое место.

Никита обреченно упал на стул. Наташа удовлетворенно хмыкнула. Покоя на этом уроке ждать точно не придется.

Сначала она сидела молча, но терпения ей, как всегда, хватило ненадолго.

– Птичка принесла на хвосте интересные новости, – начала она.

– Разве я давал понять, что хочу слушать твою болтовню? – бросил Никита, начиная разгадывать географический кроссворд повышенной сложности.

Эдуард Константинович подготовил для каждого свой вариант, но разрешил пользоваться учебниками и атласами.

Никита положил учебник на середину парты, чтобы Наташа тоже могла выполнить задание, но она в него даже не заглянула. Она лишь ерзала на стуле и клацала длинными ноготками по экрану телефона.

– Тебе будет интересно, – словно не слыша Никиту, продолжила она. – Аня Петрова из параллельного класса скинула интересное видео. Не хочешь взглянуть?

– Нет.

– А я уверена, что хочешь.

Она придвинула к нему смартфон.

– Наташ, что непонятно? Или ты разучилась понимать человеческую речь? Требуется перевод на язык мегер? – вспылил Никита.

– Зря ты так, – надула она пухлые губы. – Там вообще-то твоя Ветрова в школьной группе засветилась.

– Она не моя, и мне до этого дела нет… – отмахнулся Никита и вдруг замер: – Подожди, что ты сказала?

– Сам посмотри, – ехидно процедила Наташа.

То, что Никита увидел на экране, ему не понравилось. Звук был выключен, но и так было понятно: происходит нехорошее. Раскрасневшаяся Ветрова сидела, сложив руки на груди. Над ней возвышалась Марина Сергеевна, учительница русского и литературы. Ее губы, покрытые красной помадой, шевелились, в руках она держала телефон Ветровой. Никита узнал его – он видел сегодня этот чехол с Дэдпулом и запомнил его. Осторожно прибавив громкости, он поднес динамик к уху.

– …Ознакомлю с этой перепиской твою мать. Пусть знает, что ее дочь на уроках переписывается с «Самовлюбленным идиотом», – послышался голос Марины Сергеевны.

– Вот дерьмо, – беззвучно прошептал Никита.

Он нажал на вкладку «Комментарии», но Титова выхватила телефон.

– Заинтересовался? – усмехнулась она.

Не глядя на нее Никита тут же открыл школьную группу на своем телефоне и принялся быстро листать, просматривая комментарии под видео.

«Вот это Ветрова опозорилась. Маринка просто зверь, зачитала переписку на весь класс! А что, они с Лебедевым теперь вместе?»

«А как же N&N? Я верила, что они воссоединятся… Титова все равно лучше этой каланчи Ветровой…»