— Раньше бы, может, и поверил. Но как вы сами заметили — я успел побывать в Мэнде. А Мидантия — слишком ядовита даже в сравнении с ним. Кроме того… — Витольд замолчал, — вы слишком осведомлены для простого капитана. В любой стране.

— Всё верно. Я воспользовался некоторой наивностью нашего юного герцога Алексиса. — А также — еще более юной Изабеллы. — Это ему не в столице интриги плести. И не императору лизать пятки. Покровители нового герцога — далеко. А здесь свои законы. Но если он вдруг внезапно прозреет — наш разговор тоже не поспособствует вашей безопасности.

— Как и вашей.

Ощущение, что в мерный плеск безмятежного фонтана вплелось что-то еще. Резкий крик осмелевшей ночной птицы? Витольд не спал слишком долго, чтобы это разобрать.

— Я привык рисковать, — полная луна отразилась в странно синих для мидантийца глазах капитана. — А вы даже если и нет — вам приходилось, не так ли? Я знаю легенды о Проклятых Галеасах. И знаю, что управлять ими способна только истинная королевская кровь. И я почему-то не сомневаюсь, что в ваших жилах она не течет.

— С чего вы взяли? У себя на родине я был лишен наследства. Не потому ли, что мой отец всерьез сомневался в отцовстве? И счел меня королевским бастардом?

Явный шум позади прервал все мысли Витольда, встряхнул их… и его самого.

Что проис…

Тревога! Никакие птицы тут не кричали. Его все-таки облапошили. Лопух — как есть лопух!

— Вы… — Витольд, как мог, стремительно выхватил шпагу.

И встретил ответный удар. Лже-капитан уже был наготове.

И боец он — отличный.

— Я надеялся договориться полюбовно, — умело отбил удар неизвестно кто. Неизвестно кому служащий.

— И потому ваши верные люди уже ждали сигнала? — криво усмехнулся Витольд. — И напали еще во время нашей теплой беседы по душам? В сторону, или я убью вас!

— Вы хорошо владеете шпагой, но шансов у вас нет. Я дерусь не хуже вас. Но я здесь не один. И, как вы заметили, мои люди были уже готовы. Мы только зря потеряем время. Не глупите, Витольд. Я отменил бы всё, если бы вы согласились.

— У вас уже не оставалось для этого времени. — А у Тервилля его нет на пустую болтовню. — С дороги!

— Витольд… если это ваше настоящее имя — я сказал правду. А что понял я — поймет и император. А он беспощаден. Евгений якобы Милосердный тоже взошел на Пурпурный Трон по трупам своей семьи. В Гелиополисе вас убьют. Или даже по дороге туда. И вас, и вашу сестру. И вряд ли быстро. Это не в правилах моей страны.

— А вы? — Змеев корень подвернулся в полутьме под ногу и едва не свалил с ног! — Полагаете, вам простят нападение на соседнюю виллу? Или… вам уже всё равно?

— Именно так. Я всё поставил на эту карту. Мы — в Мидантии, а здесь не бывает пощады. Как и настоящего милосердия. Свою смертную казнь я уже заработал. Мне нечего терять. Но правда и в другом: Мидантия не прощает опасного родства.

— Вы — безумец. Зачем мы вам?

— Не вы, а ваша сестра. А безумны моя страна и все ее правители, а не я. Витольд, прекратите. У вас уже нет пути назад. Вилла герцога Алексиса захвачена. Никто не поверит, что мы с вами не в сговоре. Не поверили бы даже в вашей стране.

— Где моя сестра? Если вы…

— В безопасности. Витольд, я не желаю ей зла. Всё это — только чтобы она оказалась в безопасности, жива и здорова.

— Женщины на вилле… Одна из них…

— Никто не тронет женщин. Особенно ту, что ждет ребенка. Не тронут и мужчин, если они сдадутся. Витольд, пройдемте же уже со мной. Сами за всем проследите.

— Хорошо.

— Что? — искренне опешил капитан.

— Я сказал: хорошо. Вы победили.

Витольд устало опустил клинок. Здесь он в драке не добьется ничего. Только и впрямь зря потеряет время. И заслужит очередные оковы. И тогда уже точно ничем не поможет Арабелле. И всем прочим.

И в одном этот переигравший всех «капитан» прав: у Витольда Тервилля больше не осталось выбора. По крайней мере, сейчас.

В ядовитой Мидантии не эвитанцу угадывать, кто заслуживает веры, а кто — напротив. И лжет фальшивый «капитан» или нет, но гонца к беспощадному, как все политики, императору юный хозяин виллы отправил бы всё равно. В этом его долг.

А на свободе быть всяко лучше, чем в очередном плену.

Глава вторая.

Мидантия, западное побережье.

1

Что за шум, зачем сюда явилась стража? В Сантэе же восстание, император Аврелиан убит. Или пропал, но туда ему и доро…

Резкий, безжалостный рывок вверх, пустота под ногами, внезапная прохлада ночного ветра. Кто распахнул окно, куда делось нагретое, расшитое шелком одеяло?

И почему Алексиса за шкирку грубо держит здоровенный тип в доспехах? Здесь же не Сантэя — они ведь на мидантийской вилле… на его собственной вилле!

— Где твоя жена⁈ — яростно рычат в самое лицо.

Да что же это такое? Кто вломился — очередные враги или императорская стража? А если враги, то… кто? Явно ведь не братья сладкотелой Констанции. Уж на такое у них наглости не хватит.

Нет, точно и не императорская стража. Те явились бы в форме, а не в темных цветах без знака герба нанимателя. Так приходят лишь те, кто не защищен законом.

И ему не подчиняется.

Неужели бывшие слуги покойного дяди? За долгожданной местью? Тогда Алексису точно конец.

За собственную жену новоявленный герцог даже не успел встревожиться. Потому что его схватили спящим. А Юстинианы рядом нет. Но вот куда она на самом деле делась? Только бы не вернулась сейчас!

Но как бы там ни было, раз эти спрашивают — значит, пока не знают тоже. А Юсти — умная и хитрая. Не чета ему самому. А раз не знает он, то и выдать не сможет! Даже если начнут пытать…

А вот об этом точно лучше сейчас не думать!

Судя по шуму и дикому грохоту в ночном коридоре — туда волокут схваченных сонных слуг. Не слишком рьяно сопротивляющихся. Похоже, им уже пообещали пощаду.

Могли ли так поступить дядины люди? Сам ядовитый дядя точно перебил бы всех. Но вдруг его мстительные бывшие солдаты — милосерднее?

С другой стороны, кто им помешает пообещать и не выполнить? Циничный и бесчестный дядя так поступал часто, если не всегда.

Сам Алексис сдался сейчас без боя. Почти. Смирился на скрученных руках. Все-таки квиринский опыт чему-то научил. Не впервые хватают, не впервые морду бьют. И куда-то без спроса тащат — тоже.

Пронзительных женских криков юный герцог не услышал. Но схваченным служанкам могли просто заткнуть рты, а всех прочих…

Валерия! Где Валерия⁈

Алексис дернулся по-настоящему… и схлопотал уже тоже по-настоящему. Привычно. Аж в ушах зазвенело.

Из комнаты Марка — новый шум, опять грохот, отборная ругань. Чужих голосов. Да что там?

Впрочем, этот родственик ведь готовился не просто в монахи. В боевой орден воинственных михаилитов. И теперь о Марка неизвестные враги покамест ломают зубы.

Но вряд ли — надолго.

А вот Тацита уже выволокли — тоже полуодетого.

— Алексис, вы не знаете, что происходит? — безупречно вежливо спросил он. Даже почти выпрямившись в чужой жесткой хватке. — И где моя жена?

Значит, Сильвия — тоже…

Что за Темный и змеи его, где девушки⁈

— Мы их найдем, — пригрозил незнакомый предводитель нападавших. Рослый, с наполовину завязанным лицом. Снизу. Только черные глаза яростно сверкают.

Не давешний капитан, но это ничего не значит.

Как и отсутствие гербов и цветов на их одежде. Зачем такое ночным разбойникам?

— Если бы мы знали, что вы нападете, сами бы вас не дожидались, — вмешался Тацит. — Мы не знаем, где женщины.

— Оставьте их себе. Нам нужны лишь две — чужеземные девицы, прибывшие вчера вечером на Проклятых кораблях. Одна уже у нас.

Которая? И почему это вдруг кажется важным?

2

— Как тебе это удалось? — Черные глаза мягкой и вежливой Сильвии — одновременно спокойны и настороженны. Как у тех, кому нечего терять.