Мать, ничтоже сумняшеся, вскрыла письмо. Адресованное Ирии. Попробуй помешай — если вооруженная стража преградила путь. Не гонец же в драку полезет.

И красивое лицо исказила бешеная ярость. Как тогда — в ледяном монастыре-клетке.

— Думаешь, переиграла? — зло прошипела Карлотта.

— Я знала, что ты собираешься сделать, мама. Вспомни, кто был моим учителем. И кто пытался учить тебя.

— Змеев старик! Он и из могилы умудряется гадить!

— Осторожно, мама. Вряд ли Анри понравится твое мнение о его отце. А они оба знатнее тебя — даже если ты всё еще (или снова?) графиня.

Вот-вот ударит. Ничего, дать сдачу Ирия успеет. От души. Хотя бы раз — пока не перехватят.

Потом злобная стерва, конечно, отыграется. Но Анри не бросит Ирию — даже если Карлотта ее изуродует. Даже если так, что ритэйнские монахини красотками покажутся.

В этом преимущество дружбы перед страстью.

И жила же Ирия прежде без красоты — и дальше сможет.

— Как ты посмела опять меня предать⁈ — шагнула вперед Карлотта.

— Как ты посмела считать меня подлой дрянью, — не сдвинулась ни на дюйм Ирия, — готовой отыграться на невинных детях?

Она теперь хоть и ненамного, но выше матери — то ли подросла, то ли прежде просто этого не замечала.

— Не сомневайся, ты за это ответишь! И очень скоро. Ты забыла, кто я. И кто из нас двоих сейчас в фаворе.

Мать в бешенстве вылетела за крепкую дверь. Стража — повезло! — прогромыхала следом. Гремя оружием и кирасами.

Утопали охранять повелительницу. А строптивая грешница и так из-под замка никуда не денется.

Ирия, тяжело вздохнув, опустилась обратно на удобную кровать. Сидя. Обхватила руками занывшую голову.

Еще толком не встала, а уже устала.

Чего? А ну-ка быстро одеваться. Немедленно.

А то мало ли, кто еще явится. И зачем. В мрачный Ауэнт лучше идти одетой. Как на парад.

Вот и долгожданное воссоединение любящей семьи. Папа, папка, если бы здесь был ты!

Папа.

Солнечный день, зеленый луг, белая грива Ланса. Съезжает набок ромашковый венок, вот-вот расплетется. А такой молодой еще отец счастливо смеется — просто потому, что видит маленькую дочь…

Тогда еще просто ребенка. Не озлобленную узницу в грязных лохмотьях. Не приговоренную — за последним ужином смертника. И не всегда готовую драться насмерть Драконью племянницу-интриганку.

Не разменную монету в чужой грязной игре.

И не вздумай позорно разрыдаться, Ирия. «Гадкий старик» следит за тобой и из могилы, помнишь? Он должен гордиться племянницей. И последней ученицей.

А то на твои слезы живо голодные стервятники налетят. Одна такая — уже за дверью. Вперед новоявленной стражи. Сейчас как раз жадно вслушивается — даже не сомневайся.

Глава шестая.

1

Ирия подкралась и рывком распахнула преграду настежь.

Узкие, сухие губы. Желтоватое лицо, сухие, колючие глаза. Рядом с ней суровая дуэнья сойдет за приветливую красотку из заведения Эйдиной бордель-маман.

Мама приволокла себе лучшую в подлунном мире камеристку прямиком из аббатства святой Амалии? Или откуда похуже?

А стражники уже удалились — поголовно. Не караулят. Надо же. Какие вежливые.

Или внизу сторожить комфортнее? И от Карлотты подальше. Вина на кухне опять же попросить можно.

В скольких еще домах, особняках, тюрьмах и монастырях Ирии суждено быть запертой⁈ А Кати с Чарли?

— Сударыня, вы всё еще даже не одеты, не умыты. Где прическа? Ваша матушка…

Заткнись!

— … поспешно покинула сей гостеприимный дом. Даже слишком гостеприимный. Она без сомнения еще вернется, и мой любимый братик ее безропотно пустит. Он уже послушно пляшет под материны барабаны с Южного Материка. Да и кто его спросит? Поэтому вы можете ее дождаться. Но тогда уеду я. А если запрете под замок — вылезу в окно. Вот в это. Прямо сейчас. Предупреждаю: у меня с собой кинжал и набор метательных стилетов. В крайнем случае, веревка найдется. И я сильнее вас.

Ирия молча оттолкнула обнаглевшую стерву прочь. А вот нечего прямую дорогу загораживать. К одежде.

Судя по зеркалу у стены, графиня Таррент — красавица. Только бледновата. Кроме разве что на фоне камеристки.

Зато графиня истинная — не как некоторые баронессы.

Колокольчик, звени. В Лиаре были живые — с васильками и ромашками. Папа их любил. И счастливо смеялся.

Во снах порой слышен призрачный звон — в такт бесшумным шагам Тарианы.

А здесь остались только мертвые колокольца — для вызова прислуги. И звенят невесело. Похоронно.

— Горячей воды, — распорядилась Ирия. — Быстро.

Новенькая служанка — не Джейн. Имя этой пока не вспоминается. Джейн еще не съели? Эти могут. Надо будет забрать ее с собой.

Как когда-то — Мари? Одну уже забрала, помнишь?

Но если Джейн отослали прочь — пора вернуть с дороги.

Имя новой не вспомнилось, но ведь графиня его помнить и не обязана, да? Обязана она совсем другое. И очень-очень многое.

— Выйдите, пожалуйста, — попросила Ирия камеристку.

— Зачем? — губы превратились и вовсе в тугую нитку. Или в заточенное лезвие. Или в струну — такой режут горло. Легендарные наемные убийцы на далеком Востоке. — Я должна потом помочь вам одеться. Таков приказ вашей матушки.

А Ирия здесь — никто. В глазах чужих слуг. Поняли.

— Ах да, конечно. Графиня что младенец — сама не оденется. Тогда пришлите ко мне дуэнью.

А сами — подите вон.

— Ваша матушка ее только что рассчитала.

— Что? — Ирия потянулась к плащу. — По какому праву?

— Графиня, у вас мало времени. Сейчас придут модистки!

Голос то ли монашки, то ли нет — жуткая смесь тонкого визга и змеиного шипения. Зато глаза — откровенно злы. Что бы за портрет Ирии у мегеры в башке ни нарисован — он ей весьма не нравится. Уж она бы показала вздорной девке — дай ей волю!

— Тогда бегом марш и задержи. Пошла. И пришли ко мне Джейн.

— Графиня! — мегера аж рот разинула. — Но ваша матушка…

— Через пятнадцать дней я стану герцогиней Тенмар. И сама смогу нанимать любую прислугу, — холодно отчеканила Ирия. — И я нанимаю мою верную дуэнью. Заранее. А сейчас марш за ней. Иначе все хваленые модистки отправятся в другой замок. А я поеду проситься в дом моего жениха, Анри Тенмара. Да, у него есть действующая армия. И потому больше влияния, чем у сотни бывших монашек с подмоченной репутацией. Если этого мало, непотопляемый министр финансов Бертольд Ревинтер — мой родственник и хороший друг.

— Зато Его Величество…

— Ваш личный друг и покровитель? Или всё же только моей матери? Вы хорошо меня поняли, сударыня? Вы цените вашу жизнь? Ставлю вас в известность: Карлотта никого не станет защищать. Все, кроме нее самой, — грязь под ее бальными туфлями. Особенно простолюдины.

Бывают ли лица еще серее? Запросто. Вон как наливается это…

— Графиня!

— Если отыграюсь я потом на вас — вина во всём этом будет ваша и только ваша. Вы плохо слышали о моей репутации? Я — не только дочь Карлотты Таррент, но еще и племянница Старого Дракона Ральфа Тенмара. И он мной гордился.

Юная служаночка (а зовут ее Бетти) наливает горячую воду, другая — спешно отряжена злющей камеристкой за дуэньей. У Бетти испуганно трясутся руки. Наконец разглядела сходство матери и дочери. Как же, наверное, пожалела, что сюда вообще нанялась. Будто в столице мало богатых и знатных домов поприличнее?

Вон же сколько новых и хорошо забытых старых придворных ко двору притащилось.

— Где Джейн? Я жду.

— Уехала вместе с вашей дуэньей, — еле сдерживаясь, шипит пересушенная камеристка.

— Когда вернется дуэнья — проверю. Учтите это.

А это еще что и откуда взялось? Сушеная мегера притащила? Все свои платья Ирия хорошо помнит. Особенно подаренные Катрин.

А вот эту родовую драгоценность наверняка таскали на себе поколения и поколения прежних дам и благовоспитанных девиц. Причем, невесть из какой семьи. Ладно, если не из фамильного склепа откопали.