— А я здесь при чём?

Неужели не нашлось никого поближе и покомпетентнее? И живущего в этих краях подольше.

Дневное солнце так и палит. Даже здесь — во внутреннем дворике виллы. Что же за ее пределами-то творится?

Будущее мидантийское лето будто уже вступило в свои права. Будто жара пощадила путешественников в дороге, но потом всё же решила взять свое. С ростовщическими процентами.

— Так ваши ведь владения, Ваша Светлость. — Старший лакей лишен столичного лоска полностью.

Сразу видно — глухая провинция. Мужик как мужик. От того же гонца даже одеждой не слишком отличается. Такие же рубаха и штаны — светло-серые от природы, темно-серые от времени и долгой носки.

— Так пусть причаливают, — разомлевший от жуткой жары «Светлость» честно собрался нырнуть обратно в уютный, так и манящий бассейн. В прохладу и негу летнего отдыха.

До желанного моря сейчас после полудня тащиться жарковато. Хоть пешком, хоть верхом.

Всего три дня, как прибыли отдыхать. Только-только распаковались. Не рановато ли уже свежие проблемы подоспели? Очередные? Как насчет в этот раз припереться к кому-нибудь другому? Для некоего разнообразия. И хоть малейшей справедливости.

— Подожди, дорогой. — На зависть свежая и бодрая Юстиниана — в наспех накинутом легком голубом пеньюаре. И тут же собрала все мужские взгляды. Включая шатающегося гонца. Аж не такой уже и осоловелый. Зачем она так? Зачем постоянно подчеркивать, что их дружная компания — только что из рехнувшейся Квирины? — Что за галеры? Сколько человек? Это что, вооруженные до зубов корсары с Элевтериса? Купцы отродясь причаливали сами. Если разрешение на торговлю в империи есть.

— А грабящие корсары всегда высаживаются и без любезного приглашения, — отмахнулся Алексис. Враз приободрился. От чужой компетентности. — Станут они церемониться, как же.

— Станут — если у них на драном хвосте висит вражеский флот, — усмехнулась умная и хладнокровная жена. — А еще Право Причала просят, когда на борту чума или оспа. Чем эти просители больны?

Теплая вода враз показалась ледяной. Будто приморская вилла перенеслась куда-то в северный Бьёрнланд. К совсем другим морям — студеным. Где купаться могут только белые медведи. Или прочая местная живность. Тюлени там, моржи… кто еще?

Алексис с шумом вынырнул обратно. Подтянулся за скользкий край гладкого бассейна.

— Господ Тацита и Марка сюда, — уже отдает четкие приказы решительная супруга. Истинная квиринка и… жрица. Выросла в самом опасном Пекле. — Жен и девиц не звать. Особенно младших.

— Да не больны они… — выдавил отдышавшийся гонец.

Юный герцог облегченно выдохнул. Наполовину. Потому как если не больны, то, выходит, голодные корсары? Потрепанные, злые и с чужим флотом на хвосте?

И что теперь? Где тут ближайший крепкий гарнизон с вооруженными солдатами? В целом дне знойного пути верхом? Или еще дальше? Как теперь узнать?

Как Алексис мог забыть, что близкое море — это еще и вечная опасность? И оно коварно и обманчиво, как… столичная родня.

Надо было остаться в безопасном Гелиополисе. Удобный прозрачный бассейн и там найдется. Широкий и глубокий.

Дрожащие руки сами потянулись к прохладному вину. Жестокая Юстиниана безжалостно отодвинула пузатый кувшин, плеснула сама. Им обоим и усталому гонцу. И щедро разбавила ледяной колодезной водой — из другого кувшина, побольше.

И первой отхлебнула. Маленьким глотком. Пример подала.

— Тогда — что? — сверлит она взглядом напоенного гонца. Привела в чувство, будто загнанную лошадь.

Только тех сразу поить нельзя.

— Мертвые там, на борту, — хрипло брякнул отдышавшийся посланец. — Весь экипаж.

Алексис едва не подавился.

— Тогда кто просит Право Причала? — не сменила суровый тон Юстиниана. Ее рука с бокалом даже не дрогнула. Взгляд — тоже.

— Живые. Причалить не могут. Везли-то их вечные мертвяки. Это те самые легендарные Галеры Проклятых — из старых легенд. А на борту — живые. Права Причала теперь просят. Говорят, у них припасы закончились. И пресная вода на исходе.

3

Оказалось — не галеры, а целые полновесные галеасы. Сколько на них столпилось якобы живого народу — пара сотен? Больше? Насколько они там живые? И все ли? Кто проверял, если причалить невозможно?

Юстиниана захлопнула такую хлипкую на этой вилле дверь. Оставила усталого гонца на растерзание легких закусок. И нового бокала прохладного вина. Разбавленного.

Первую порцию гонец осушил тогда залпом. Жадно.

Лошадей в пене сразу после бега поить и впрямь нельзя — ни в коем случае. Но люди же не кони? И умная Юсти ведь знает, что делает?

Должна, потому что не знает вконец обалдевший Алексис. И ничего уже не понимает. Кроме того, что полузабытое невезение вернулось — на прикормленное место. И теперь жадно вцепилось — с новыми силами. Оно тоже уже успело отдохнуть и дух перевести.

— Алексис, соберись, живо! — зеленые глаза вот-вот просверлят насквозь. — Это — твое герцогство, твои люди. И причал — тоже твой.

Почему рассудительного Марка вместе с его занудливым умником-родственничком унесло на веселую прогулку именно сегодня, а? В такую изнурительную жару? Почему Алексис не удосужился спросить, куда? Обрадовался, что зовут с собой не слишком настойчиво. Что можно спокойно в удобном, прохладном бассейне поотмокать.

А капризная судьба взяла и вновь посмеялась. Пригнала эти… галеасы — тоже отмокать. У пристани.

В распахнутом окне вольно гуляет прохладный морской ветер. Прижимает к телу мокрую рубаху. Вгоняет в крупную дрожь.

Впору в теплый плащ закутаться — прямо в полуденную жару.

Юстиниана плотно закрыла дверь, но та недостаточно крепка. Да и в широкие окна разве ничего не слышно? Из густого, тенистого сада? Или там точно никого нет? Алексис ведь даже заранее не глянул. И уж точно густые кусты не проверил.

И как далеко вообще разносятся приглушенные голоса?

Юсти, усмехнувшись, плотно прикрыла окно. И вмиг сделалось совсем душно.

— Я думал, всё это уже кончилось. Еще в далекой Квирине, — обреченно проронил Алексис.

Теперь — можно. Не слышит никто, кроме Юстинианы, а ей — можно. Она его и не в таком виде лицезрела.

— То — кончилось именно в Квирине. Если помнишь, легендарные Проклятые Галеасы там без дела не шастали. Только здесь. Тебе нужно успокоиться, время не ждет. Считай до десяти, медленно…

Юстиниана вдруг шагнула к нему и поцеловала. Медленно.

И как тут считать? И кого? Проклятые галеасы?..

— Всё, милый. — Прохладные руки оставили его плечи на растерзание летней жаре. И очередным неотложным проблемам. — А теперь выпей еще вина (конечно, разбавленного!) и идем. Люди должны увидеть своего герцога. Смелого, собранного, решительного. Спасителя и защитника. Наместника императора в своих землях.

Глава двенадцатая.

Мидантия, западное побережье.

1

Оказалось, могучий и влиятельный герцог, спаситель и защитник прибыл вовремя. А то верные подданные уже и сами развели активную деятельность. Весьма бурную.

Еще издали, с высокого холма, видно — самых разных лодок приволокли десятка два с лишним. Больших, совсем узких, новехоньких, давно прохудившихся.

Пеструю толпу собрали тоже немалую и разноголосую. Бабы — от девиц до матрон, мужики — тоже от парней до почти дедов. С ними — разновозрастные же детишки. А еще старики со старухами. Собаки с кошками. Пара живучих коз редкую травку с горячего песочка пощипывает. Серый тощий, куцебородый козел прохаживается рядом — с видом владетельного хозяина старой пристани и всех здесь присутствующих. Вон как хилую, грязную бороденку задирает.

А в стороне, в тенечке у кустов погуще, еще три козы поумнее. И стадо из десятка овец с бараном.

И крупная, дородная пирожница с уже полупустым лотком по нестройным рядам идет. Зычно выкрикивает.

Покупают. Хоть дома и свои спечены — не хуже.