Не хватает только щедро выкатить пузатую бочку холодного пива или дешевого вина. И будет нам тут балованный, прикормленный квиринский плебс — один в один.

Может, лучше удрать — обратно в безопасный Гелиополис? Доложить честь по чести властному императору Евгению? В конце концов, это ведь он тут — главный.

— Доложить — это обязательно, — мягко согласилась Юсти. — Это наш законный долг. Только не забывай, что от всесильной столицы мы далековато. Обученных голубей у нас нет. Проклятые Галеасы не могут плавать тут недели три, пока придет весть от императора Евгения. И если что вдруг случится… Вашего Евгения уже прозвали Милосердным, но вроде только в Мидантии. Он отменил пытки, но не казни, тюрьму и каторгу, а?

Нет, пугающие мысли Юстиниана не читает. Это Алексис уже сдуру болтает вслух. Сдуру и с перепугу. А сейчас опять леденеет от стылого ужаса. Будто проглотил целую северную льдину. И теперь она изнутри замораживает его еще живую кровь.

— Юсти, хватит пугать. Император знает, сколько мне лет. Какой из меня еще, к змеям, наместник и правитель огромного герцогства?

— Тебя им уже назначили, милый. И новый император знает, что сам старше тебя от силы лет на пять. Но при этом как-то управляется с целой империей. Так что отеческим сочувствием и снисходительностью он к тебе не воспылает, не надейся.

Кажется, желанного вина впору хлебнуть не охлажденного, а подогретого. Как там, у такого далекого отсюда бассейна. Только и на вилле греть было уже некогда. Дело не ждало. Вот это, болтающееся у причала. Привлекшее всю эту орущую толпу.

Так уже было. Почти так. Когда еще совсем зеленый Алексис сдуру сунулся за помощью к влиятельному дяде — самому Мидантийскому Скорпиону. И в первый раз вляпался в большую политику и чужие интриги.

Но нормально заученным уроком это не стало — наоборот. Решил, что дважды шальной молнией не шибанет. В одну и ту же дурную башку.

Теперь-то куда бежать? С целой семьей? С беременной кузиной? С двумя младшими сестренками — своей и жены?

— Юсти, хорошо, я — идиот. Круглый. Как всегда. Но я и впрямь не знаю, что полагается делать с Проклятым Флотом из старинных легенд. Они тут, знаешь ли, не ежедневно мимо курсируют. Давай дождемся Марка с Тацитом, а? Они ведь уже к ужину вернутся.

По крайней мере, занудный Тацит — всегда хладнокровен. Что-нибудь да придумает…

— И потеряем полдня или больше? Нас тут ждут сейчас, милый.

— Юсти, ты меня слышишь⁈ — почти заорал несчастный Алексис. — Я не знаю, что делать!

— Для начала давай поймем, что с этими утлыми скорлупками уже успели сделать. И что еще не успели. Вон как суетятся на бережку. А чтобы понять, нам надо спуститься на берег. Прямо сейчас. А то, похоже, твои верные вассалы вполне разделяют твое мнение о тебе, — усмехнулась ехидная жена. — И вполне самостоятельны.

По прибытии на само побережье оказалось — на борту галеасов есть женщины и дети. И, в том числе, именно поэтому сердобольные жители уже часов несколько упорно пытаются вызволить хоть их. С помощью лодок и лодчонок всего селения.

За это время выяснилось вообще многое. Опытным путем.

Проклятые Галеасы не могут причалить к берегу ближе пятисот ярдов. Нигде. А вот легкие шлюпки с них способны подобраться ближе более чем вдвое. Но не дальше.

Любая лодка с самого берега способна приблизиться к шлюпке с любого галеаса ярдов на пятьдесят. Любая. Хоть слева, хоть справа, хоть прямо. Сблизиться же с самими Проклятыми Галеасами невозможно. Как ни старайся. Не подгрести.

И никакого ветра вроде нет, но течение не двигается.

Дальше двухсот ярдов от берега вообще не отплыть. Даже с другого конца немалого селения. Чуть ли не в миле от места событий. Так что рыбакам еще и это не по нраву.

Дальше мили пока не проверяли. Но и так ясно, что приблизиться с открытого моря не выйдет. Хотя планы уже строят. Порой еще взахлеб обвиняют друг друга в трусости и лени.

Вплавь шлюпки с галеаса не покинуть. Невозможно отплыть от шлюпки по воде без судна. Приносит волной назад. Пробовало больше десятка «живых». Парни поотчаяннее. Сейчас сушатся мокрыми на палубах.

Мертвые сейчас сесть в шлюпку не могут вообще. Хоть в открытом море недалеко и отплывали.

Отплыть с галеаса без шлюпки — невозможно тем более. Даже на пару корпусов. Тут же прибивает обратно. С риском шарахнуть о крепкий борт. Двух отчаянных смельчаков уже еле спасли.

— Герцог здесь! — прокатилось по пестрой толпе. — Герцог!

— Дайте Право Причала! — разноголосо с галеасов. И с двух их шлюпок, как раз болтающихся на «границе».

Полберега собравшихся хором орет: «Даем!» И прочее, похожее по смыслу. И явно давно.

Толку, как от пышнотелой Констанции — честности. Или от козла молока. Вон от того, бородатого. И прочих приравненных к ним.

Да и умных решений от Алексиса — не больше.

— Пусть герцог попробует! Или герцогиня.

Кажется, Юсти выглядит умнее мужа.

Алексис честно «попробовал». Во всех подсказанных сердобольным и усердным народом вариантах. Хором со своими верными вассалами. С разных точек песчаного побережья. Испробовал аж три «заповедных» камня и один «очень старый», полузатопленный причал. Шаткий и гнилой, в процессе чуть не затонувший вместе с герцогом и герцогиней.

Алексис даже попытался лично отплыть с левого конца длиннющего селения. На тяжеленной, крепко смоленой лодке. Чуть не свихнулся от чадящего зноя и усталости. И от душного аромата свежего дегтя.

Толку не прибавилось. Разве что вновь стало не в пример жарче. И душнее. Несмотря на легкий морской бриз.

И усталая голова уже кружится вовсю. И отчаянно гудит.

А воодушевленный народ уже дружно предлагает попробовать еще и справа. «Тут всего-то…»

— Ваша Светлость! — ясный женский голос из взволнованной толпы. Удивительно спокойный. — Да пустите же! Мне нужен герцог!

Последний тычок локтем ближайшему нерасторопному мужику — и вот она, уже протолкалась. С тем же спокойным выражением лица. Под стать ровному, зычному голосу.

Пониже Юстинианы, крепкая, чисто одетая бабка. Но она и матери Алексиса сгодится в бабки.

— Ваша Светлость, со мной пройти извольте. — Взгляд такая не опустит. Перед Алексисом — так уж точно. А стального императора Евгения здесь нет. — Черный Монах тебя видеть хочет.

— Кто?

Мало было Проклятых Галер… Может, Алексису всё это в кошмаре снится? На ярком солнышке перегрелся?

И ведь совсем недавно было так хорошо… Весна же еще. Что будет твориться летом?

— Колдун! — сплюнул чернявый селянин.

Кажется, ему меткий тычок и достался. У Алексиса всё уже плывет слева направо и обратно. Вот-вот он и сам поплывет — в обморок.

— Знающий, — поправила железная старуха. Строго. А на говорливого так глянула — аж попятился. Небось, тоже — «Знающая». — Со мной сейчас идти надо. Дети там страдают невинные, бабы опять же — молодые и старые. У них пищи нет, и вода на исходе. На нас грех будет. Пополнят же мертвяков на галерах, как пить дать.

— Галеасах, — зачем-то поправил Алексис. Негромко.

Колкий взгляд хмурой старухи говорит ясно: не знаешь, что делать, — хоть не умничай.

А резвая толпа еще пуще волнуется. Активно шумит. Им будто и не жарко. А с Проклятых Галеасов — крики, громкий плач, да еще и уже угрозы. Обещают вернуться «потом, когда умрем». Кажется, опять кто-то «пробовать» плыть собрался.

— А сам Черный Монах к герцогу прийти не может? — прищурившись, уточнила Юсти.

— Не ходит он давно. Уже лет пять как. Ноги отнялись от старости.

И «знание» не спасло.

И принести Черного, очевидно, тоже нельзя. Или некому. Или всем слишком жарко. Или заняты. А в колдовство не верят.

Разве что очень взрослый и мудрый герцог прикажет. Прямо сейчас. Проверит личный авторитет.

Шумная толпа почти дружно примолкла. Тоже — почти. Ждет. Только легкий ровный гул идет по разномастным рядам. Как от камешка — по ровной глади воды…