Ирия рассмеялась:

— Я вообще-то о тебе. А ты — не монах. Даже из михаилитов. Или я чего-то о тебе не знаю?

— К змеям Темного. Ты — без пяти минут моя законная жена. А если очень нужно — ко мне переселится Серж. Вместе с более чем консервативным дядей Ивом. Твоему опекуну нечего делать по дешевым гостиницам. А кое-кто как раз очень хочет оказаться поближе к Элен.

— Представляю, как ты будешь уговаривать упрямого дядю Ива. Под предлогом общения его сына с твоей почти бывшей женой.

— Не почти. Вечером пришла весть от Патриарха. Он одобряет развод. И еще одно письмо от императора Евгения — с поздравлениями.

— Да, разведясь и вновь женившись в один день, он подал пример всему подлунному миру. Ладно, тогда… — Ирия вдруг усмехнулась. — К змеям уже всё. Я всё равно уже сегодня не усну. Когда разберешься с делами, заходи ко мне поговорить. Выпьем. Хоть вина, хоть пива — уже без разницы. Змеи подери, мне уже Темный знает сколько месяцев не с кем просто выпить. Пока еще дядя Ив к тебе не переехал.

— Думаешь, он один осушит все запасы в моем доме?

Вроде, ее отпускает. Понемногу. Может, еще и не свихнемся.

Глава восьмая.

Эвитан, Лютена.

1

Внушительная горка острых шпилек пристроилась на туалетном столике. Рядом с темно-зелеными лентами — в цвет вечернего платья. И в цвет глаз Ирии. Старшая горничная сочла, что лиарская графиня должна быть одета в свои фамильные цвета, а не в жениховы. Даже если его отец — при этом еще и ее почти родной дядя.

Только на чём же теперь отчаянно держится фигурная прическа? А сама Ирия?

Зачем ее не только нарядили, но еще и волосы уложили — со всем тщанием? Кстати, всё еще не конца просохшие — после горячей ванны. Нет, ясно: юная графиня почти торжественно вступает в дом своего жениха-герцога. И плевать, что посреди ночи.

Как плевать, и что необходимую мебель для ее новой комнаты тоже собирали спешно. Суровая Ортанс всех на уши подняла и грубыми тычками растолкала, но успела и справилась. Даже приличный туалетный столик нашла. Не обгоревший и не покоцанный. И при этом не вынесенный из дома мародерами Гуго или Эрика.

Неприхотливая и неизбалованная Ирия привыкла обходиться без многих мелочей. Хорошо, что в недоремонтированном доме есть старшая горничная, думающая иначе.

А спасшая сегодня столь многих невеста так устала, что покорно сдалась в умелые руки полусонных служанок. И дорвавшейся до привычного ремесла железной Ортанс. И где та научилась столь ловко укладывать северную «корону Лиара»?

И где раздобыла для нее живые цветы — в самом начале весны? Маленькая отцовская оранжерея погибла еще в конце осени. Замерзла. Камни переживают любых правителей, но не цветы и не люди.

И теперь три северных цветка — белыми снежинками в темных волнах. Анри как-то видел эти мелкие звездочки — на склонах северных гор. Они выносят холод, но не зимний же мороз.

А Ирия, оставшись одна, немедленно принялась расплетать «корону» обратно. И сейчас, не торопясь, продолжает.

Еще бы — спать с таким сооружением уж точно неудобно. Примерно как в шляпе с полями и перьями. Не сдвинутой никуда.

— Извини, я не должен был приходить — уже поздно.

— Я же сама пригласила, — улыбается Ирия.

— Просто хотел сообщить, что Алиса в безопасности. Уже спит. И с Рене всё хорошо. И с остальными — тоже. И… король тебя не тронет. Больше — нет. Здесь можно говорить свободно. В моем доме нет шпионов.

Они испугаются Ортанс.

— Надо было мне сразу здесь и поселиться, — вздохнула Ирия.

— Твоя репутация… Ты еще помнишь? Теперь все слуги станут о тебе шептаться.

— Уже шепчутся, Анри, ты об этом забыл? — рассмеялась вдруг девушка. Лиарская корона качнулась, но не выбился ни волосок. Строгая Ортанс — настоящая мастерица. — Вся Лютена считает нас тайными любовниками. Точнее, уже даже не тайными. А кто не считает, тот просто о нас ничего не слышал. Выпей уже, а? — невеста протянула Тенмару второй бокал. — С твоим отцом мы часто пили вдвоем полынное вино. И тоже все об этом сплетничали. Абсолютно все. И первым — он сам. Чтобы такая репутация спасла меня от жадных и трусливых охотников за приданым.

— Ирия, еще не хватало, чтобы я ревновал тебя к моему отцу, — улыбку выдавить удалось. — Я знаю, насколько он всегда нравился дамам.

— Только ко мне он относился иначе… наверное. Анри, раз уж заговорили, мне придется признаться…

— Ничего не говори. Ты была в своем праве. Это ведь твое тело. Если тебя утешит — я тоже далеко не благочестивый михаилит.

— И даже не леонардит, знаю. Анри, — Ирия смеется — почти весело, — наоборот. В смысле, ты вообще ничего не понял. Ты что, собирался на мне жениться, считая первой куртизанкой Лютены? И при этом волновался о моей репутации?

— Конечно. Если вдоволь нагулявшийся Виктор теперь настолько спятил, что… То есть куртизанкой я тебя при этом не считал, но…

Кажется, Анри — полный идиот. И уже пьяный, вдобавок. С одного-то бокала. Надо было хоть поесть с собой принести. Ирию уже покормили — Ортанс распорядилась. Но вдруг недостаточно?

А завтра сюда может вернуться еще и строгая дуэнья. Теперь ей отчитываться перед Ивом Криделем — близко.

— В общем, раз до тебя еще не доходит, все мои любовники — столь же реальны, сколь и связь с тобой. Да, и Эрик — тоже. И даже Констанс, если тебе интересно.

Нет, некий самозваный, не слишком талантливый маршал — еще глупее, чем сам о себе думал.

— Теперь испугался? Не волнуйся, я вполне представляю, что обычно происходит в спальне, — почти спокойно усмехнулась Ирия. Чуть выдают только намертво сплетенные тонкие пальцы. — Да и Эрик Ормхеймский никого не стеснялся.

Как и Роджер Ревинтер — когда-то, но об этом лучше забыть совсем.

— Ири, если не захочешь — кто нас вообще заставит? Сейчас же не древние дикие времена. — Грязных тряпок за окна не вешают и гостям под нос не суют. Такого даже Виктор еще заново ввести не успел. — Можем подождать или вообще…

Так, лучше уже заткнуться. А Ирия опять смеется:

— Ты вроде говорил, что не против целовать меня в полном сознании? И если я сама не против. Или я тогда спьяну что-то перепутала?

— Не перепутала.

И крепкое вино начинает шуметь в голове. Полынное, отцовское. Но Ральф Тенмар был к нему привычнее сына.

Лучше уйти сейчас. Пока не наделал еще больших глупостей. Анри приглашали поговорить и выпить, а не в постель. Особенно после сегодняшнего признания.

— Тогда… — Ирия отхлебнула еще и отставила пустой бокал, — раз слуги всё равно сплетничают, а ворота вымажут дегтем — пусть хоть будет, за что? Как думаешь?

Две последние шпильки легли на закатный лак узкого столика — белые снежинки наверший качнулись, но удержались. Зато густые волны темных волос сразу заструились по обтянутым зеленым шелком плечам. Так вот на чём держалась «лиарская корона»!

2

Дрожащие свечи отбрасывают странные блики. Будто играют с ночными тенями.

Легкая тень изумрудного платья — тоже живая. Скользит вместе с ним. Не желает стекать тонким озерцом шелка.

Стыдиться нечего, бояться — тоже. Ну тогда что не так? Сама ведь столько ждала…

Все когда-нибудь… сколько раз уже могло случиться… Ничего страшного в этом нет. Утром Ирия уже будет вспоминать…

Лучше сейчас, чем после целого свадебного дня. После оглушающей тьмы заздравных криков, неискренних поздравлений и приглашенных не Ирией наглых и лицемерных гостей. Особенно некоего… Величества. Очередного. Сдуру приглашенного женихом и невестой не на внезапную свадьбу, а сразу на Золотой трон.

Почему из дурной головы вдруг резко выветрился весь хмель? Так и должно быть? Или ничего и никому не должно?

Надо было повыспросить у Иден — пока был шанс. Потому как не у бедной же Эйды. И не у еще более невезучих Алисы с Тере.

— Ири, послушай…

— Анри, всё нормально. Я просто… Сам знаешь, так бывает.