Но Виктора в Мэндском дворце не нашли. Смерть ему обмануть не удалось. Ей плевать на любые улыбки и хитроумные речи.

— Я думаю, нам лучше переговорить без чужих ушей.

Теперь гостеприимство в чужом замке предлагают уже одному Витольду? Пока. Или просто пытаются заманить подальше?

— Если вы не возражаете, мы можем сейчас прогуляться у моря, — предложил капитан.

Так и есть. Увести от виллы. А чужих людей на побережье запросто топчется сколько угодно. Особенно хорошо вооруженных. И обученных отлично драться. И метко стрелять.

И тут не поможет даже яркая луна и щедрые гроздья южных созвездий. Они ведь светят всем одинаково. А могучих Детей Ночи в верных союзниках у беглецов в Мидантии нет. Они остались в Мэнде.

Тервилль едва не содрогнулся и по другой причине. Его опять зовут к соленому пенному морю. Вот уж чего он навидался даже слишком много. Ощущение, что соль на губах и коже не сойдет никогда. Впиталась в кровь и струится по жилам вместо нее.

И оставлять Беллу надолго в незнакомом месте одну не стоит точно. Даже без подозрительного капитана.

— Если гостеприимные хозяева виллы не возражают, я предлагаю поговорить в саду.

— Не возражаю.

Внезапно.

Под бесстрастным взглядом немолодого слуги в запруженном людьми коридоре они выбрались обратно на свежий воздух. В стремительно наступающую ночь.

Странно, что чужого капитана всё еще не выставили. Он ведет себя уж как-то совсем беспардонно. Может, и в самом деле — верный служака очередного императора? Не официальный, так тайный? Из тех тайн, что обычно известны почти всем.

С другой стороны, до него ли сейчас хозяевам виллы? С таким-то количеством внезапных гостей?

— Стоит вам принять гостеприимство моего господина, и впредь никто не помешает вам пригласить гостя ни в сад, ни в вашу комнату.

— Боюсь, моя сестра сейчас не в силах куда-то переезжать. Она еле держится на ногах.

— К завтрашнему дню, я думаю, силы к ней уже вернутся. Тем более, мои уважаемые господин и госпожа — люди более опытные и зрелые, нежели юные хозяева этой гостеприимной виллы, при всём моем к ним уважении. А вашей хрупкой сестре сейчас необходима настоящая забота. Равно как и ее более сильной подруге.

И с чего бы ему желать приютить у себя сотни голодных ртов? Они тут на вилле-то невесть как разместятся. Разве что вповалку.

Впрочем, в морском пути и не к такому привыкли. А уж в плену-то… Сначала — в родном Аравинте, потом — в змеином Мэнде. А Витольд — еще и в Эвитанской Ритэйне.

И в любом провинциальном замке легко разместить столько чужого народу, только набив их в пресловутые подвалы, не хуже Ритэйнских. Теснее, чем любых сельдей.

Что уже успела рассказать этому галантному капитану Изабелла? При всём уважении к редкой смелости девушки, прежде она не покидала строгий, уединенный особняк своего отца. И еще меньше, чем Арабелла, видела реальной жизни. Только кровавую смерть.

Но черные змеи черными змеями, а в подзвездном мире полно смертельных ловушек и без кровавых жрецов и безумных королей. А желанная свобода может слишком вскружить измученную голову фальшивым ощущением ложной безопасности.

Не говоря уже о внимании некоторых лживых мужчин. Не слишком честных с неопытными девушкам. Причем, интересующихся даже не только и не столько юным, прекрасным телом выбранной жертвы. В этой игре честь — меньшее, чего может лишиться неискушенная в таких играх Изабелла.

Да и кто тут вообще особо искушенный — сам Витольд, что ли? И давно стал?

Над кем вечно посмеивался галантный сердцеед с юных лет Виктор Вальданэ, а? И его столь же успешные друзья? Кто всегда годился в соблазнители даже меньше Грегори? И не особо туда и стремился.

— Давайте начистоту, — вздохнул Тервилль. Всё равно интриган из него — тоже еще хуже, чем из Грегори. Намного. И даже из Беллы — в ее прежние времена. — Чего вы на самом деле хотите? Почему так настаиваете на нашем переезде? Скажите мне хоть одну реальную причину, или я не вижу смысла в нашей дальнейшей беседе.

Такой поворот хитроумному капитану явно не понравился. Но что тут поделать? Витольд — не юная, романтичная дева, чтобы с первой встречи очаровываться.

Интереснее другое: похоже, капитан из «замка» всё же ждал большей доверчивости. Это Вит сам выглядит настолько лопухом, или его таковым сочла Изабелла?

— Как я уже упомянул, хозяин этой виллы — весьма и весьма юн, вы это заметили?

— Ни я, ни вы, ни моя сестра, ни ее подруга тоже не являемся стариками и старухами.

Хоть капитан и Витольд все-таки повзрослее.

— Юные, воспитанные в тиши безопасных замков и поместий девы — разговор особый. Но и я, и вы — явно старше этого юноши, — не преминул напомнить капитан. — И не являемся владетельными герцогами и обладателями богатейшего состояния, или я чего-то о вас не знаю?

Многого, но, увы, совсем другого.

Совсем неподалеку мерно журчит прохладный фонтан. И не один. В Аравинте такие били в дворцовом парке короля Георга Ларнуа. Здесь сад тоже тянется вперед на акры и акры. Шумит экзотикой Мидантийского побережья. Вилла огромна — пожалуй, Витольд ее сходу недооценил. Но народу прибыло всё равно многовато.

— Люди — смертны. Юноше, оставшемуся сиротой, стоит только посочувствовать.

— Не стоит, — жестко отрезал капитан. — Он — не обездоленный сирота. И получил свое состояние в результате смерти родного дяди. Своего давнего благодетеля и покровителя. И покровителя своей семьи. Кстати, вовсе не собиравшегося делать его наследником. Но, увы, дядя был сторонником другого кандидата на престол.

Вот теперь ощущение, что Витольд снова в родной Ритэйне. У себя в ледяном северном замке. И не только из-за разлитого в воздухе яда и вечных алчных интриг между родней. Только там всегда было настолько холодно. Жаль, Вит об этом забыл за десять лет при Веселом Дворе. Стерлось и потускнело плохое. Так бывает. Зря.

И будто снова руки намертво связаны за спиной. И вот-вот разрежет тишину визгливый смех жирного принца Гуго.

— Если я верно понял ваш намек, нашу беседу пора прекратить. За нее здесь можно лишиться головы.

— Всё верно, но лишиться вы ее рискуете в любом случае. И не только сами, но и ваша юная… сестра. Как и ее прелестная, не менее юная подруга. Я еще не закончил мой рассказ. Хлебосольный хозяин этой виллы получил свой титул и богатство из рук нового императора, предварительно избавившись от своего заботливого дяди и прежнего покровителя. А вы приплыли из опасного Мэнда. И, как думаете, куда полетел почтовый голубь, отправленный еще до вашего прибытия в стены этой столь гостеприимной виллы? Точнее, два голубя. В столицу и в ближайший гарнизон. Да, двое конных слуг отправились примерно в том же направлении.

— Вам-то откуда это может быть известно?

— А мой хозяин имеет привычку следить за всеми подозрительными соседями. Особенно такими опасными и ядовитыми, как этот — новый. Из молодых, да ранний. Иначе в нашей стране не сохранить столь ценные для всех нас головы. Даже во вроде бы скромной и безопасной провинции. Странно, что у вас в Мэнде не так. Он не имеет репутации тихого местечка. Но ведь вы и не мэндец, не так ли?

— Я этого и не скрывал. Я — виконт Витольд Тервилль. Точнее, бывший виконт.

Официально покойный.

— Офицер Эвитанской армии и шпион вражеского государства. И это еще в том случае, если вам поверят.

— Я давно не служу в армии. И не шпионил отродясь. — Увы, где именно он служил и с кем вместе эмигрировал, лучше сейчас умолчать. Вряд ли стоит упоминать в Мидантии имя Кармэн Вальданэ. Не говоря уже о ее муже, чья прежняя фамилия — Зордес. — Но вы-то чего от меня хотите? Только не говорите, что бескорыстно помочь… рискуя ценной для вас головой. Или… ради прекрасных глаз Изабеллы.

— В такое не верят даже эвитанцы? — в лунном свете прищурился капитан. Не хуже дикой кошки.

Специально выведенной — восточной. Людей с таким цветом глаз там не бывает, а вот кошки — легко.