Хорошо бы и Кармэн — тоже. Союзники нужны как глоток воздуха в омуте. Потому что консервативный Валентайн — заговорщик за спиной Кармэн, с ее же сыном… Это даже не смешно.

— Вам нужна жизнь вашего любвеобильного отпрыска и заодно и этой никчемной дурочки? Для этого вам придется постараться, Кармэн. Очень постараться.

Испугал ежа голым задом.

— Отпустите девочку.

— Разумеется. Забирайте ее. Эй, ты! Можешь перебираться в комнату к приемной мамашке! Она всё равно интереснее тебя раз в тысячу. Всё же Драконы знают толк в бабах.

Хохочет, глядя девчушке вслед. Сзади.

Почему ты сама, дурища, до сих пор не объяснила Элените, что в таких случаях прикрываться — хуже всего? Рук — всего две. Да и ходить так неудобно. Не говоря уже о беге.

Рыдающая Элен рухнула в ее объятия. На подгибающихся ножках.

Что девочка ни в чём не виновата — будет время убедить ее потом. Пока же Кармэн сорвала багровую покрышку с ближайшего пуфа и закутала девочку. Жестом кавалера-спасителя.

Почему этого не сделал Виктор? Потому что ему простят меньше, чем красотке? Пусть и не первой молодости. И непозволительно тепло одетой.

Блондинка на алом ковре рыдает взахлеб. А рыжая потянулась к королевскому бокалу. И равнодушно отпила глоток. Тоже алого, чтоб ему!

Всё верно — она не просыхает. И в чём-то права.

Как и в том, что в такой ситуации рыдать и молить бесполезно.

Но все ли об этом вспомнят на ее месте? Когда речь пойдет именно об их единственной жизни?

— Вас не интересует, кого вы только что убили? — отсмеялся король.

Разве что собственную душу. И то — еще не успела.

— Видишь ли, Кармэн, моя религия имеет свои… особенности.

Похоже, себя «принцесса» убила тоже. Начал откровенничать — в живых точно не оставит. Ну что же — худо-бедно ведь пожила. Всем бы так — не считая финала.

— Их не зря — две. Одну к ночи придется пожертвовать моим лучшим друзьям.

И что-то подсказывает, что речь — не о собутыльниках. И даже не о личной гвардии — как у дядюшки Гуго.

— А Лаура до сих пор всегда выживала — вот незадача. Она даже в ратников играть умеет. И представляете — выигрывает. Вот так — спьяну и не одеваясь. Даже не верится, что мне ее доставили из монастыря. Рано или поздно я передумаю, но пока она развлекает меня довольно.

Значит, Элен предстояло умереть сегодня. Или ей, или невезучей блондинке. Знал ли Виктор?

Не думай, Кармэн. Ради Творца — подонок здесь всего один. И он — перед тобой.

3

Их всего трое — живых. Мальчик — на руках Витольда. Не самое разумное. Из Вита уж точно лучший боец, чем из Арабеллы. Но даже будь здесь живой, здоровый и вооруженный папа (да хоть вместе с дядей Арно!) — это ничего не изменит.

Впереди и позади — Ледяные. Отнюдь не самое страшное зло на улицах Мэнда. Только, увы, неотвратимое.

Когда знакомый силуэт выскользнул из-за угла, Белла чуть не умерла от облегчения. Хоть и ясно, что ничего не изменил бы даже вооруженный папа. С дядей Арно.

— Грегори! — и кинулась на шею. — Гор!

Только бы не зареветь.

Он ждал их по пути к гостинице. Чтобы сменить жилье. Во дворец Грегори попасть не сумел. Только узнать новости. Те, что еще не узнали Вит и Арабелла.

Они опять опоздали — везде.

Мама — во дворце, где и Виктор. Куда не попал Грегори. И хорошо, что не попал. В качестве пленника.

Но это, увы, не за горами. В любой другой стране беглецы могли бы скрыться, но не в Мэнде. За эвитанскими чужаками уже идут. Где прятаться? У Детей Ночи? Не вариант. Князь и Княгиня вроде на их стороне — ради Анжелики. Но всех ли своих они контролируют? И… жива ли еще графиня Анжелика? И если нет — чего тогда стоит данное ей слово? И… зачем Анжелике вообще их спасать? Теперь — когда ее семья в лапах короля Мэнда?

Кроме того, Дети Ночи никогда не бросят вызов Змее. Никого не спасут из дворца — ее логова. Иначе король в Мэнде давно уже правил бы другой.

Только деваться теперь некуда. Единственное место, где беглецы еще могут скрыться, — пресловутое логово Детей Ночи. Подземелья Мэнда. Вот они, впереди.

Подземные гробницы. В сравнении с ними погребальные пирамиды Хеметиса — уютнейшее в подзвездном мире жилище. И безопаснейшее.

Пользуясь тем, что брат Анжелики (и Ночной Княгини!) встал на собственные ноги, Арабелла вновь стиснула руки друзей. Чтобы не умереть от ужаса.

И тут же разжала. Если грозит бой — не висни и не мешай, дура. Лучше будь готова драться сама.

Когда считала, что способна вступить в бой с любым врагом, — ты какого врага ждала? Благородного рыцаря с древнего турнира? Дуэлянта до первой крови?

Так теперь не хнычь и возьми себя в трусливые лапки, неженка!

Последний глоток воздуха и неба — перед тем, как слева, справа, спереди, сзади, сверху и снизу будет лишь толща земли. И сырой мрак. Хуже, чем в том подвале в Аравинте.

Да, если эвитанцев захотят сожрать — им всем троим не справиться с одним-единственным Порождением Ночи. Только это — еще не повод сдаться сразу.

Мальчишка молча начал оседать. Стиснув зубы и так и не вскрикнув.

Грегори перехватил его у Вита — дать тому передохнуть. Размять руки.

Белла опомнилась окончательно. Здесь ребенок. Нашла время дрожать как последняя овца! Как можно быть такой эгоисткой?

Ей и так даже не предложили помочь нести. Держат за слабую и беспомощную. Хотя и так тут есть, кого защищать. И кого выручать — из настоящей опасности. Из дворцовой.

Холод промерзлой земли — даже сквозь обувь. Ледяной склеп, каменное ложе. Еще одно — в соседней комнате… могиле.

На каждом — груда плащей. Меховых. Единственное подтверждение, что здесь скрываются живые. Сейчас.

— Разделим детей, — шепотом предложил Вит. — Я присмотрю за мальчиком…

Арабелла уже даже не обиделась на «ребенка». Просто, когда они с Гором остались наедине, молча скользнула под плащи. И уже оттуда взглянула на Грегори. Так уже было. Почти так.

Гор явно собирается лечь спать одетым. Может, еще и в плаще? Древний пояс верности надеть не пробовал? А меч по центру положить?

— Гор, к зме…

Теперь ни их, ни Детей Ночи без содрогания не вспомнишь. Особенно последних — в их же доме.

— Ну твои принципы, в общем! Если ты сегодня не будешь со мной, я сойду здесь с ума. Виноват будешь ты. Так и знай.

4

Ледяная стужа то ли глушит боль, то ли наоборот. Потому что раны уже не режет.

Они лишь дико ноют, нарывают, мерзнут. С каждым новым порывом ветра — всё сильнее. Всё невыносимее. Но слезы давно застыли на ледяном ветру. Будто Анж вдруг угодила в северную метель.

Внизу редкие огни родного города сменились сначала черными копьями густого леса, а потом — ледяной белизной снега.

На Север беглянку унести еще не могло, значит — Закатные Горы. Узкий хребет. Начинается на границе с Мидантией. И тянется, тянется… Как путь сквозь агонию к смерти.

Анжелика никогда не рухнет на землю. Она умрет среди горных ветров, потому что ее унесло к Закатным Горам. А все ее силы и знания ушли на создание Алых Крыльев. Анж не успела понять, как потом приземляться. А если бы и знала — уже б не смогла. Ей уже не шевельнуться самой.

Она уже мертва. Слишком много тяжелых ран, слишком много крови. Слишком долго мерзла. Лучший врач Мэнда опоздает, даже если Анж рухнет в его руки прямо сейчас.

Как в легендах влюбленный принц не застыл насмерть? Грела истинная любовь? Впрочем, в него ведь не стреляли.

Далеко-далеко позади — королевский приказ-приговор, озверевшие враги, их злобные крики, родной город, обернувшийся Бездной. Горе-беглянка так ждала спасительные сумерки, и вот они давно упали, а она — всё еще нет.

Пусть! Лучше умереть от боли здесь, чем в лапах врагов. Но, Творец милосердный, пусть уже это случится скорее!

Холод проморозил насквозь. Струится в жилах вместо крови. Пополам с агонией. А кости просто превратились в лед.