Я поднял её на руки и понёс в её комнату.

После того как я уложил Элли в кровать и поцеловал на ночь, мы с Сиеррой покинули комнату. Я взял её за руку и повёл в свою спальню.

— Теперь поговорим, — сказал я.

ГЛАВА 2 °Cиерра

Мы с Джеком забрались на кровать и сели, спинами оперевшись на изголовье. Он протянул руку и взял мою, и всё сразу стало на свои места.

— Поговори со мной, Сиерра.

— Это был канун Рождества, мне было пять лет, когда мама оставила меня на полуночной мессе в церкви, полной людей. Она встала с места, сказала, что скоро вернётся, и всё. Я больше её не видела.

— Чёрт возьми, Сиерра. Мне жаль. А что насчёт твоего отца?

— Я не имею ни малейшего представления, кто мой отец. Думаю, он ушёл, когда мама сказала ему, что беременна.

— Разве его имя не указано в твоём свидетельстве о рождении? — спросил Джек.

— Нет. Там только имя моей матери, — я положила голову ему на плечо. — Я никогда не была так напугана, как в ту ночь, когда моя жизнь поменялась. Меня перекидывали по разным приёмным семьям до тех пор, пока мне не исполнилось десять, и тогда одна пара, Мэдисон и Джулия, захотела меня удочерить. Я жила с ними меньше года, пока не произошла трагедия — они погибли в автокатастрофе. И снова я оказалась в системе, в группе детей. После того как я окончила школу, мне приходилось работать на двух, а иногда и на трёх работах, чтобы выжить. Я встречалась с парнями, но тогда у меня была привычка выбирать не тех. Потом я встретила Уэсли, и мы влюбились. Я даже не раздумывала, когда он предложил мне переехать в Нью-Йорк. А через шесть месяцев его не стало — его убили, 28 ноября.

— Вот почему ты так ненавидишь праздники, — сказал Джек.

— Да, — я глубоко вздохнула. — Когда Клэр появилась, а потом исчезла, я почувствовала, что переживаю всё это снова, через Элли, отсюда и панические атаки. Я чувствовала её боль. В её глазах была та же грусть, что и в моих, когда я была маленькой. Но есть одна разница — у неё есть ты, её отец, чтобы всё исправить и дать ей чувство безопасности. Так как ей всего четыре, она, может, не вспомнит тот день, когда мать оставила её. И я молюсь Богу, чтобы она этого не помнила, потому что эта боль прилипает к тебе, как клей.

— Мне жаль всё, что тебе пришлось пережить, — сказал Джек, поцеловав меня в макушку.

— Теперь, когда я рассказала тебе о своём прошлом, хочу услышать о твоём.

— После того как моя мать умерла, когда мне было семь, отец отправил меня в интернат. Он сказал, что мне нужно сосредоточиться на учёбе и работать усердно, а однажды Atlas Enterprises будет моим. Каждый год я спрашивал его, могу ли я приехать домой на праздники, и ответ был один и тот же. Он уезжал в командировку и не мог быть рядом. Он встречался с разными женщинами после смерти мамы — женщинами, которые были важнее для него, чем собственный сын. Так что каждое Рождество я оставался в интернате с несколькими другими детьми, которых тоже оставили. Я ненавидел своего отца за это, и я его презирал. Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступил в Гарвард учиться на бизнесмена. К тому времени я так ненавидел праздники, что даже не пытался что-то менять. Все эти декорации, радость и веселье только напоминали мне о тех ужасных Рождествах, которые я пережил с семи лет. Мой отец был так мил, что каждый год присылал мне рождественские открытки с запиской, что мой подарок зачислен на мой банковский счёт.

— Похоже, мы оба пережили одно и то же, только в разные времена, — сказала я.

— Когда Клэр сказала мне, что она беременна, я испугался. Я знал, что не смогу стать тем отцом, который нужен Элли. Я слишком боялся, что стану таким, как мой отец. Ведь он был моим примером. Я позволил своему прошлому определить, каким я буду отцом. Может быть, если бы я настоял, чтобы Клэр осталась в Нью-Йорке, у меня могли быть лучшие отношения с Элианной, и она бы не страдала от проблем с оставлением, как я. Я люблю свою дочь, Сиерра. Всё, что я хотел — это дать ей лучшую жизнь, чем у меня, потому что я так боюсь, что в долгосрочной перспективе я её испорчу.

— Ей всего четыре, Джек. У тебя ещё есть целый запас времени, чтобы всё исправить. Она не будет помнить, что ты не был рядом в первые годы её жизни. Главное — это следующие годы. Твой отец знает об Элли?

— Нет. Он не имеет ни малейшего представления, что она существует, и мне даже не стыдно за это. Он был плохим отцом и не заслуживает знать о ней.

Я подняла голову с его плеча, села и повернулась к нему лицом.

— Я хочу, чтобы ты выкинул из головы все сомнения, что ты не сможешь быть тем отцом для Элли, в каком она нуждается. Ты не такой, как твой отец.

Он поднял руку и мягко провёл пальцем по моему щеке, и наши взгляды встретились.

— Праздничный ад вот-вот станет ещё более адским, — на его губах появилась усмешка.

— У меня есть кое-что, что поможет нам пережить это. Останься здесь. Я скоро вернусь.

Я побежала в свою комнату, достала коробку с угощениями, которую купила в Saks, и вернулась в спальню Джека.

— Я купила это для тебя сегодня, — я улыбнулась.

— Ты хочешь сказать, что я купил это? — его бровь приподнялась.

— Кто купил, не имеет значения. Это необходимость.

— Что это? — он нахмурился. — Это похоже на адвент-календарь.

— Это он. Переверни коробку и прочитай сзади.

Джек перевернул коробку и прочитал её.

— Ты серьёзно? Виски-адвент-календарь?

— Да. Двадцать четыре маленьких бутылочки с разным виски. Одну бутылочку каждый день, чтобы помочь нам пережить праздники.

— Но они всего по 30 мл, — усмехнулся он.

— Не переживай. Я купила еще один себе.

Он рассмеялся.

— Спасибо. Мне нравится. Видимо, тебе было весело на шопинге с Элли в рождественском аду.

— Веселье и рождественский ад не должны встречаться в одном предложении. Прости за ужин сегодня. — Я опустила взгляд.

Он поставил коробку на кровать и протянул руки.

— Подойди сюда.

Я устроилась рядом с ним, обняла его за талию.

— Нечего извиняться. Теперь я понимаю, почему ты хотела остаться дома, и ты была права, — его губы прикоснулись к верхушке моей головы. — Спасибо, что осталась и помогаешь мне с ней.

— Как будто у меня был выбор? — усмехнулась я, подняв голову и посмотрев на него. — Моя работа висела на волоске.

— Может быть, я был немного груб.

— Немного груб? — я рассмеялась.

— Подними эти прекрасные губы сюда, — уголок его рта дрогнул. — На самом деле, поднимай сюда всё тело.

Я села верхом на него, наклонилась, и наши губы слились, пока его руки скользили по моей спине. Я сняла футболку и бросила её в сторону кровати.

* * *

Мои глаза открылись от того, что солнце пробивалось сквозь занавески. Я схватила телефон с тумбочки — было уже восемь утра.

— Джек, вставай! Уже восемь! — в панике произнесла я.

Его глаза открылись, и на губах появилась улыбка.

— Доброе утро. Не помню, когда последний раз просыпался в восемь.

— Нам нужно в офис! — я перебросила ноги через кровать и поставила их на пол.

— Расслабься, — его рука крепко легла мне на плечо, и он начал массировать его. — Мы едем в офис только после встречи в школе.

— Ты не мог мне сказать? Когда ты решил это?

— Вчера вечером. Ты уже спала.

Вдруг дверь в спальню открылась, и Элли потёрла глаза.

— Доброе утро, милая. Иди сюда, — Джек протянул руки.

Она побежала к нему и забралась на кровать. В этот момент я заметила, что в нем что-то изменилось.

— Хорошо спала? — спросил он, щекоча её.

— Да, — она засмеялась. — Хочу кушать.

— Значит, пойдём приготовим завтрак, — он поцеловал её в щеку.

После душа и того, как я оделась, я вошла в комнату Джека и увидела, как Элли сидит на кровати с её iPad, а Джек принимал душ.

— Пойдем, Элли. Пора надеть один из твоих новых нарядов, — улыбнулась я.

После того как я её одела, посадила её на раковину в ванной и начала расчесывать волосы.