– Как ей удалось стать ученицей мастера Цзуаня? – искренне удивился худощавый ученик Сюй Жоу Бэй, который сам мечтал о таком наставнике. Он никак не мог понять, какими такими талантами обладает эта девушка, раз смогла попасть в ученицы к такому сильному мастеру.

– Как можно перед всеми показываться в таком виде? – недоумевала ученица Ли Ин Юэ, тщательно осмотревшая новую ученицу. – А еще говорят, что барышни клана Цветов очень красивы…

И не было ни единого ученика или учителя в академии Чэн И, который бы не удивился такому странному выбору наставника Цзуаня. И не было там ни единого языка, который бы в тот вечер не обсуждал эту странную девушку.

В главной зале дома наставника Цзуаня царила лёгкая, почти безмятежная тишина. Ученица Цзы Сэ скромно сидела за низким деревянным столиком. Ее белый ханьфу слегка топорщился на локтях – слишком много времени она провела, склонившись над свитком, исполняя приказ главы.

Строчки перед глазами начали сливаться в одну длинную и скучную цепочку слов. Уже который час барышня выводила изящные иероглифы, переписывая правила академии Чэн И. Все сто раз под пристальным и явно забавляющимся взором её наставника Цзуаня. Он, сидя напротив в элегантном голубом ханьфу, неспешно потягивал чай и иногда бросал на нее быстрые, слегка ехидные взгляды.

«Правила академии Чэн И: первое – уважай старших, второе – соблюдай тишину на занятиях, третье…»

– Цзы Сэ, ты все еще на двадцать пятой строчке, – раздался ленивый голос наставника Цзуаня, сидящего на удобном мягком кресле, специально принесенном для него из дома главы. Он с интересом разглядывал небольшое облако чайного пара, поднимающееся из чашки. – А должна быть на пятидесятой.

– Но, наставник… – попыталась возразить ученица, не отрывая взгляда от свитка.

– Наставник что? – парировал он и взмахнул веером с беззаботной улыбкой. – Я же не заставляю тебя переписывать их для собственного удовольствия, правда?

Цзы Сэ тихо вздохнула. Конечно, она знала, что он наслаждался каждой минутой её наказания.

– Ты же не пропустила несколько запятых, верно? – лениво протянул учитель Цзуань, снова делая глоток чая. – Представь, как разочаруется глава Люань, если узнает об этом. Тебе ведь тогда придется начать заново.

На этот раз она сделала глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие, как и предписывают эти ужасно скучные правила. С каждым разом писать становилось всё труднее, ее рука уже сильно устала. Но нет, она не поддастся на его провокации.

«Правило двадцать седьмое: учись терпению…»

– Ты знаешь, в твоём белом ханьфу ты выглядишь совсем невидимой, как будто дух, затерявшийся среди свитков, – добавил он с веселым блеском в глазах.

– Может быть, это потому, что я и есть дух, обреченный на вечное переписывание правил? – грустно ответила Цзы Сэ, сама и так зная, что выглядит ужасно непривлекательно в этой ужасной простой одежде.

– Ах, вот так, значит? – наставник поставил чашку на стол и поднялся. Его голубое ханьфу плавно развевалось, когда он подошёл ближе. – Тогда мне следует увеличить количество? Духи ведь могут писать и ночью, верно?

Он сделал пару шагов по комнате, разминая плечи, словно устал больше, чем она, сидящая за столом целый день.

Ученица сжала кисть крепче, стараясь не показывать раздражения. «Терпение», – напомнила она себе.

– Вот скажи, Цзы Сэ, а что будет, если ты случайно перепутаешь местами какое-нибудь правило? Например, запишешь тридцать седьмое перед тридцать четвертым?

– Будет сто седьмой раз, – тихо ответила она, не поднимая глаз.

Наставник замер на мгновение, оценивая ее ответ, после чего усмехнулся. Его улыбка стала чуть шире, как будто он нашел в ее ответе что-то забавное.

– Ну ладно, ладно, продолжай писать, – мастер Цзуань отошел к окну и прищурился, глядя на сад. – Но помни, если найдешь хотя бы одну ошибку в своем свитке, придется переписывать все заново. В конце концов, правила должны быть идеально точны.

Цзы Сэ лишь покачала головой, продолжив монотонно выводить иероглифы.

– Умница. Но знаешь, есть одно правило, которое ты, как моя ученица, не должна забывать, – он опять подошел ближе и склонился над ней. – Правило двадцать восьмое: не раздражай наставника своим недовольным лицом.

Цзы Сэ чуть не ответила ему язвительно, но вовремя прикусила губу, продолжая писать.

– Я постараюсь, учитель, – лишь произнесла она.

Наставник Цзуань, удовлетворенный ее сдержанностью, вернулся на свое место и, откинувшись в кресле, продолжил наслаждаться своим чаем. Его глаза снова хитро заблестели. Хоть какая-то отдушина от перенесенных потрясений.

«Правила академии Чэн И: двадцать девятое – не задавай слишком много вопросов, иначе твой наставник опять увеличит задание…» – она чуть не записала эту строчку всерьёз, но вовремя остановилась. Она и так уже переписала правила на шесть раз больше положенного из-за мастера.

Учитель, не смотря на нее, добавил:

– И не забудь про правила о важности соблюдения спокойствия и смирения в трудных ситуациях.

– Угу, не забуду, – проворчала Цзы Сэ себе под нос. Как будто они могли сделать переписывание легче.

«Тридцать первое правило академии Чэн И: умей сохранять спокойствие, когда тебя опять накажут переписыванием правил сто раз…»

Цзы Сэ бросила взгляд на Цзуаня. А он, улыбаясь, делал вид, что не замечает её взгляда, наслаждаясь очередным глотком чая.

– Впрочем, – продолжил он, – когда ты закончишь, мне будет интересно посмотреть, как много правил ты запомнишь. Хотя… если запомнишь слишком много, мне придётся искать другие способы себя развлечь.

Цзы Сэ тихо вздохнула, не переставая писать.

«Правило тридцать пятое: смирись с наставником, но никогда не сдавайся».

Она сжала кисть так, что ее пальцы побелели. Будучи на девяносто пятой строке, каждая следующая казалась вечностью. Внутри нее все буквально размякло от усталости, но она стиснула зубы и сконцентрировалась, не желая показывать слабость перед учителем. Он, как и прежде, сидел, расслабившись в кресле, словно ничуть не замечая, как ее рука дрожит от напряжения.

«Правило девяносто шестое: сохраняй достоинство перед старшими…»

Наставник Цзуань лениво взмахнул веером, наблюдая за ее очередной строчкой.

– Цзы Сэ, ты напоминаешь мне неутомимого духа, который не знает, когда остановиться, – заметил он с лёгкой улыбкой. – Может, тебе сделать перерыв? Выпить чаю?

– Благодарю, наставник, но я почти закончила, – ответила она, стараясь придать своему голосу уверенность, которой она уже давно не чувствовала.

Цзуань, кажется, подметил её напряжение и, прищурившись, как будто что-то разглядывал в ней, усмехнулся.

– О, я знаю, глава академии Люань будет очень доволен твоей работой, особенно если ты завтра случайно забудешь хотя бы половину этих правил, – сказал он, приподняв при этом бровь.

Цзы Сэ не отрывалась от свитка, записывая последние иероглифы. «Правило сотое: всегда доводи начатое до конца». Как раз к месту, подумала она с легким внутренним удовлетворением.

Закрыв свиток, она положила кисть, стараясь дышать ровно, и подняла голову, встречая взгляд наставника Цзуаня с выражением спокойствия, которому сама не верила. Он лишь усмехнулся, слегка склонив голову, словно видел насквозь её попытки не показать усталость.

– Наставник, – спокойно произнесла она, контролируя себя, словно эта бесконечная работа ее ничуть не вымотала. – Я закончила.

Сто правил академии были переписаны ею сто шесть раз. В последнем варианте она была уверена, поэтому облегченно выдохнула.

Цзуань бросил на нее оценивающий взгляд и слегка кивнул.

– Не забывай, Цзы Сэ, – вдруг произнёс он, щурясь от своего собственного веселья, – правила академии важны, но самое важное из них – это не показать, что они тебе надоели. Сто седьмой раз будет для его усвоения.

Ночь уже окутала академию Чэн И своей темнотой, когда Цзы Сэ, наконец, зашла в свою комнату. Белое ханьфу, в котором она провела весь день, помялось и испачкалось чернилами. Она с силой захлопнула за собой дверь, от злости на мгновение забыв про правила, которые весь день переписывала, и облокотилась на нее на пару мгновений, чтобы перевести дыхание. Ноги отказывались двигаться, а руки всё ещё помнили, как они сжимали кисть и водили ею по свиткам, бесконечно повторяя одни и те же фразы.