В тусклом свете луны, слабо освещающей комнату, ее встретили два блестящих глаза, которые смотрели на нее с невыразимой заботой. Малыш лежал на подстилке возле кровати, а увидев ее, довольно завертел хвостом.

– Ох, если бы ты только знал, как я устала, – тяжело вздохнув, буквально простонала Цзы Сэ своему пушистому другу. – Ты даже не представляешь, через что мне пришлось сегодня пройти, – она опустила плечи, на миг закрыв глаза и пытаясь избавиться от накопленного напряжения. Казалось, что за день она состарилась на несколько лет. Нежный цветочек, рожденный дарить красоту этому миру, вынужден зачахнуть впустую на пике горы Сяо Фэн.

Лисенок лишь моргнул, продолжая молчаливо смотреть на нее своими милыми глазками, в его взгляде читалось понимание и безмолвная поддержка.

Она подошла к нему и медленно опустилась на колени рядом, проведя рукой по его мягкой белой шерсти, которая на ощупь была чуть теплее, чем обычно. Раны уже хорошо затянулись и больше не кровоточили.

– И что ты думаешь? – начала она, мягко поглаживая его за ушком. – Сегодня меня заставили переписывать правила академии сто семь раз! И сто очень много, но сто семь…

Малыш слегка пошевелил ушами, как бы говоря тем самым, что внимательно ее слушает.

– На моих пальцах теперь мозоли, как у простой служанки! И как будто этого мало… – продолжила она, чувствуя, как усталость не только физическая, но и эмоциональная, скапливается в её груди. – Он всё время издевался надо мной! – продолжила Цзы Сэ, не дожидаясь от лиса какого-либо ответа. – "Ой, Цзы Сэ, иероглифы должны быть одного размера!" – подражала она наставнику с лёгким раздражением в голосе. – "Не запомнишь правила – придётся переписывать снова!" Да он просто наслаждался этим!

Лисёнок, кажется, вздохнул, хотя это скорее всего было только воображение Цзы Сэ. Она протянула руку и мягко провела пальцами по его спине, стараясь не задевать раны.

– Как только я допустила первую маленькую ошибку, он тут же обрадовался и произнес: "О, Цзы Сэ, это нарушение основного правила номер четыре: ученики академии должны демонстрировать уважение к правилам!" – Она подражала его голосу, кривя рот, а затем с сарказмом добавила: – Да-да, как будто он сам вообще когда-нибудь переписывал эти бесконечные свитки!

Лисёнок только вздохнул, как будто соглашаясь, что учитель действительно мог бы быть помягче.

– Он следил за каждым моим движением! – продолжила она, поднимаясь и начиная ходить по комнате взад-вперед, вдруг забыв об усталости. – И придирался даже к маленьким расхождениям в иероглифах! – Она закатила глаза, вспомнив, как наставник Цзуань стоял над ней, с легкой усмешкой наблюдая, как она кистью старательно выводит каждое слово. – И что самое обидное – каждый раз, когда я пыталась ускориться, он прищуривался, как будто проверял: "А вдруг она схитрит и использует магию?" Как будто мой уровень настолько высокий.

Она остановилась у окна, сложив руки на груди и смотря в ночь. Ветер нежно колебал оставшиеся на деревьях листья, создавая ощущение спокойствия, которого ей так сейчас не хватало.

– Мне пришлось молчать, я сдерживала себя изо всех сил! Ты даже не представляешь, чего мне это стоило! Сейчас он наверняка смеется в своей комнате, вспоминая, как я мучилась, – Цзы Сэ тоже вздохнула и, взяв с кровати подушку, села на нее и обняла свои колени, устремив взгляд в пол.

Её мысли были полны смешанных чувств – раздражение на мастера, усталость от бесконечного наказания и, в глубине, странная уверенность, что все это было частью какого-то коварного плана ее нового наставника.

Цзы Сэ грустно посмотрела на свои руки, все еще очень усталые, но теперь хотя бы уже не такие дрожащие от злости. Белое пятно красовалось на среднем пальце, как напоминание о каторжном труде, выполненном ею за прошедший день.

– Завтра, – прошептала она, – учитель Цзуань снова решит надо мной поиздеваться и найдет повод, к чему придраться. Поэтому я должна быть всегда наготове, чтобы не дать себя в обиду!

Лисёнок тихо фыркнул, и его глаза блеснули в полумраке. Цзы Сэ слабо улыбнулась, понимая, что его молчаливая поддержка – это всё, что он может ей сейчас дать. Но она была благодарна и этому.

Барышня обняла подушку, устроившись рядом с лисенком на полу, и, чувствуя его тепло, немного успокоилась. Он оставался рядом, как всегда молча, но его присутствие делало этот день хоть чуть более сносным.

Проснувшись утром от стука в дверь, Цзы Сэ обнаружила, что из-за сильной усталости заснула прямо на полу возле малыша. Еле открыв глаза и осознав, где находится, она услышала грозный голос наставника.

– Ты что, еще спишь? Поднимайся! – он стучал кулаком в ее дверь. – Пора на тренировку!

Какие могли быть занятия в такую рань? Первые лучи солнца только-только начали растекаться по небу своим розовым золотом. Все ее тело ломило, но больше всего болели плечи и правая рука.

– Цзы Сэ, ты меня слышишь? – не унимался наставник.

Лисенок поднял голову и навострил уши.

– Да, я слышу вас, учитель, – недовольно ответила еще сонная ученица.

– Ты забыла все, что вчера переписывала? Можем сегодня повторить! – строго произнес мастер Цзуань.

– Нет, учитель, я все помню, – тяжело вздохнула Цзы Сэ, проклиная про себя эти ужасные правила. Даже если бы она захотела это забыть, ноющая рука не дала бы ей этого сделать.

– Тогда жду тебя во дворе до первого проблеска зари, – громко произнес наставник и удалился.

В ответ она лишь показала ему язык. Но тут же спохватилась и оглянулась по сторонам, как бы боясь, что ее поймают с поличным за нарушение правил и опять заставят их переписывать в назидание.

Еле как переодевшись и наспех расчесав волосы, не евшая со вчерашнего обеда, который специально доставили из дома главы, обессиленная и злая, Цзы Сэ вышла во двор.

Учитель Цзуань в серо-голубом боевом ханьфу тренировался с мечом. Несмотря на то, что она питала к нему отнюдь не дружественные чувства, ее взгляд с жадностью поглощал его резкие и точные движения. Ловко крутя в ладонях рукоятку, он делал выпады в разные стороны, представляя перед собой невидимого врага. Желтый лист, погнавшийся вдогонку за осенним ветром, встретившись с острым клинком мастера, упал на землю двумя равными половинками.

– Ты задержалась, – строго произнес наставник, глядя на все еще сонную ученицу. – И почему твоя прическа растрепана? – продолжал он.

– Все равно во время тренировки волосы рассыпятся. Так зачем тратить время на их идеальную укладку? – пожала плечами Цзы Сэ.

– Ученица, ты явно забыла правило номер сорок восемь: дисциплина – дочь порядка, а порядок… – сказал мастер.

– А порядок – враг хаоса, – перебила она его. – Я все помню. Только не понимаю, зачем наводить порядок перед неизбежным хаосом?

Наставник тяжело вздохнул. Что за глупую девицу ему подсунули в ученицы? Скорее бы глава Люань снял с него печать.

– Если следовать твоим рассуждениям, то раз в конце неизбежно будет смерть, то и жить не нужно? Жизнь, как известно, это упорядоченный хаос.

– Я вас не понимаю, учитель, – она стыдливо опустила глаза.

– Вначале был хаос и ничего кроме. Затем по Высшей воле частицы стали образовывать некий порядок. И так появилось все, что есть в нашем мире. Но каждая частица стремится все также к первоистоку, то есть хаосу. Поэтому, если не поддерживать порядок, то мы опять придем к тому, с чего начали. Теперь поняла? – произнес наставник и недовольно оглядел ученицу с ног до головы.

– Да, я все поняла, – ответила Цзы Сэ, на самом деле не поняв вообще ничего.

– Раз поняла, тогда иди и собери волосы, как положено ученику академии, а не барышне из дома увеселений после весенней ночи, – у тебя времени одна чашка моего утреннего чая. Или будешь опять переписывать правила, которые, судя по всему, ты не очень хорошо усвоила.

– Но наставник, я же не успею! – воскликнула Цзы Сэ с ужасом в глазах.