Тётка ласково провела рукой по моему запястью и всхлипнула.

— Что доктор? — пока есть силы, надо задавать вопросы.

— С утра появлялся, проходимец! — произнесла Аксинья и повернулась к Савве: — Вор он! И я от своих слов не откажусь!

Эти двое явно продолжали старый спор. Мужик возражать не стал, благоразумно промолчав.

— Снадобье он более не даёт, только мазь для ног оставил, — сварливо продолжила дамочка. — Только не стала я ею пользоваться. Подумалось мне, что лучше прежние отвары применять. Ранее они помогали.

— Здесь права она, Фёдор Алексеевич, — неожиданно поддержал женщину Савва. — Уж больно много необычного происходит. Чую, что повременить надо со снадобьями немецкими.

Имя Фёдор парочка тоже произносила, когда меняла постель. Здесь надо быть совершенной дубиной, чтобы не сложить два и два. Просто я до последнего гнал подобные мысли.

Савва с Аксиньей явно намекают на возможное отравление. Если тётка боится даже ноги мазать снадобьем немецкого доктора, то основания у них есть. Имена медицинских светил, лечивших русских царей до Петра, я не помню. Из более позднего периода на ум приходит только Лесток. Ан нет! Вспомнил — Блюментрост[1]! Только немцев с такой фамилией было много, чуть ли не династия.

— Лекарств никаких не давать. Заодно скрывайте, что я очнулся, — сладкая парочка дружно закивала головами. — Кто ещё знает?

— Ефимка — слуга твой старый, ему я сообщил. Он сейчас дверь сторожит. Да и рынды, может, чего подозревают? Остальным о тебе знать не положено, государь, — ответил Савва.

— Рынды?

— Федька Апраксин, Митька Голицын, Ивашка Трубецкой и Федька Троекуров, государь, — перечислил мужик. — Все четверо бдят и службу несут справно. В отличие от некоторых.

Нет времени разбираться, кто там начал халтурить. Плохо, что блоки памяти в голове пока не начали нормально работать. Точно помню, что Стрелецкий бунт случился после смерти Фёдора III в 1682 году, вроде в апреле. А следующий мятеж произошёл в конце века. Но Аксинья сказала про травень, а это май. Путаница с календарями? Надо уточнить, здесь уже перешли на привычное летоисчисление или следуют византийскому от сотворения мира?

Позабавило, как мужик назвал имена рынд. Для русского самодержца все окружающие — холопы, будь они хоть трижды бояре. Ну и юнцов уж точно никто не будет величать по имени-отчеству. Голицын вроде князь, а Савва его Митькой кличет. Интересно, какой представитель знатного рода остался верен умирающему царю? Я в их генеалогии плохо разбираюсь. А вот фамилию Апраксин сразу узнал. Товарищ был заслуженный, но сейчас ещё молод. Плюс он мой шурин. Ага, Фёдор умудрился недавно жениться на Марфе Апраксиной. Забавное совпадение — с учётом имени моей бывшей супруги, которую звали Марта.

Непонятно, зачем полуживому царю этот брак? Или причина его болезни носит искусственный характер?

Снова эта чёртова слабость! Самочувствие в несколько раз хуже, чем последствия ковида. Благо Савва с Аксиньей правильно поняли моё состояние и тихо удалились. А я наконец уснул. Хорошо, что не отключился. Переживаний о сложившейся ситуации особо не было. Пусть всё останется на усмотрение судьбы, если ей интересно.

— Вечером скажешь, что я совсем плох. Немец сегодня в этом убедился и проникся. Не зря я здесь крутился, аки скоморох, — после упоминания представления, устроенного для доктора, Аксинья хихикнула, а Савва улыбнулся.

Оно и немудрено. Пришлось подключить свои скудные актёрские таланты, дабы изобразить бред с предсмертной горячкой. Помогла нянька, принёсшая тёплое одеяло и обильно меня напоившая. В результате чего потел я знатно, а шептать всякую нелепицу было легче. Прямо целая труппа подобралась.

Дела вокруг начали принимать нехороший оборот, вот и пришлось подключиться к общему веселью. Бояре продолжали заседать, так и не решив, как будут делить власть. Ко мне тоже заходили, впрочем, ненадолго. Далее прибежал доктор Фунгадин, как его кличут местные. Пришлось убеждать немца, что мне осталось недолго. Вроде получилось.

Причина нашей комедии весьма прозаична. Не знаю, как насчёт заговора против Фёдора, но стрелецкие волнения продолжались, грозя перерасти в бунт. Вот я и решил добавить керосина.

— Затем пустишь слух, что царь умер, — продолжаю установку, но мужик неожиданно подался назад и истово закрестился:

— Помилуй, государь! Не могу я такого сказать. Грех это страшный!

Делаю максимально ироничный взгляд, под которым Савва стушевался. Аксинья же просто сидела рядом и молчала.

— Для чего я здесь перед немцем старался? Нам надо убедить стрельцов. Пошлёшь верного человека, а лучше сам поезжай. Такое дело чужим доверять нельзя, — объясняю задачу спокойным тоном.

— Но зачем, государь? Ты только покажи, что начал выздоравливать, и всё наладится. Бояре сразу наперегонки к твоей горнице побегут и ночевать у порога будут. Так и было первые дни, когда ты занемог, — не сдавался упёртый товарищ.

Кстати, он зовётся моим дядькой, но скорее это камердинер, обеспечивающий быт царя. Как и Аксинья, считающаяся нянькой, больше ключница, командующая женской частью прислуги и частично хозяйством. В отличие от простых дворян, меня обхаживали не крепостные, а люди благородные. Дядька с нянькой происходили из служилых людей, чем очень гордились.

— Вы же сами говорите, что травили меня. Или давали снадобье непонятное, от которого только хуже, — одновременные кивки подтвердили, что парочка не отказывается от своих подозрений. — Значит, враги замыслили что-то нехорошее. Только они готовы, а я — нет. Потому и надо сделать шаг, который спутает их намерения. А когда человек спешит, то ошибается.

Немного подумав, Савва кивнул, приняв мой план. Аксинья же промолчала. У неё достаточно интересный стиль поведения. С виду нянька помыкает дядькой, ещё и шпыняет его периодически. Однако в серьезные вопросы женщина не лезет, отдавая важные решения на откуп мужчине.

Сам план сшит на коленке. Сейчас основные силы сосредоточились вокруг двух группировок, решая, кого сажать на царство. Ещё кто-то из интриганов решил разыграть карту недовольных стрельцов. Насколько я помню историю, там речь шла о систематических невыплатах жалования и самоуправстве полковников. К тому же в стране началось создание армии европейского образца, что испугало большую часть старого войска. Люди не хотели перемен, что вполне естественно.

Бунт должен произойти в любом случае, поэтому моя провокация не сильно повлияет на положение дел в государстве. Что касается заговорщиков, то посмотрим.

[1] Лаврентий Алферьевич Блюментрост (1619 –1705) — государственный деятель, ведущий специалист по медицине допетровского времени, реформатор и организатор Аптекарского приказа. Лаврентий Блюментрост 37 лет прожил в Москве и умер в возрасте 86 лет. Погребён при лютеранской церкви свв. Петра и Павла в Немецкой слободе. Династию продолжили сыновья, родившиеся в Москве.

Вечером неожиданно началось хождение народа. Оно мне уже порядком надоело. Как только я послал Савву к стрельцам, так и попёрли. Сначала заявились две депутации бояр. Милославские и Нарышкины, объяснила позже Аксинья. Затем появилась тётка с мальчиком, который пытался разговаривать с моим бесчувственным телом, сильно переживая и чуть не плача. Вдовствующая царица Наталья и её сын Пётр, сообщила нянька. Кстати, по её словам, у Фёдора хорошие отношения с роднёй.

Без интриг не обходилось, надо понимать окружающую обстановку. Только царь всегда защищал мачеху, а младших братьев и сестёр очень любил. Более того, он не делил их на родных и единокровных. А будущего императора вообще баловал и уделял ему много времени. Мне снова стало на душе тепло, когда эти двое разговаривали с моим бесчувственным телом.

Не удивлюсь, если реальная история немного отличается от учебников. Её ведь неплохо так переписали при Екатерине и коммунистах. Это не считая того, что заслуги того же Ивана Грозного вообще предали забвению, сделав из первого русского царя маньяка и самодура. Но пока мне не до этого.