Разговор поначалу не заладился. Нет, вначале всё было отлично. Заботливая сестра посетила захворавшего брата. Стандартные приветствия, крещение на образа и дежурные слова.

И так по кругу. Видно, что девушка хочет рассказать о многом, но не знает, как начать откровенный разговор.

— Если ты снова спросишь, как я себя чувствую, то лучше иди с миром, — прерываю очередной словесный заход сестрицы. — Я вроде не кусаюсь и остался твоим братом. Ещё и добра тебе всегда желал. С Агафьей ты была близка, как никто другой, и всегда нас поддерживала. За это я тебе всегда буду благодарен. Может, расскажешь, зачем пришла?

После упоминания покойной царицы, которую Софья действительно любила и поддерживала, гостью будто прорвало. Слова закончились и потекли слёзы, перешедшие в истерику. Ход беспроигрышный, и главное — не знаешь, как реагировать. Меня женские слёзы всегда вгоняли в оторопь, оказалось, Федю тоже.

— Аксинья, — зову тут же появившуюся няньку. — Дай платок Софье и принеси успокоительного отвара, знаю, он у тебя есть.

Женщина тут же развила бурную деятельность. Вывела уже икающую сестру, которая совершенно расклеилась. Ещё и современная косметика! Сейчас девушка выглядела так, что хоть фильм ужасов снимай.

Минут через пятнадцать передо мной сидела бледная и отмытая от макияжа Софья, чей новый облик мне нравился гораздо больше. Она иногда тихо шмыгала носом и пила настойку, от которой несло валерианой. А ведь она обыкновенная двадцатипятилетняя девушка, пусть и царевна. Не красавица, но вполне себе милая по местным меркам. Кожа хорошая, ногти аккуратно подстрижены, руки белые, без мозолей и порезов. Русые волосы скрыты под платком, надетым поверх кики. Это шапочка такая. Глаза сейчас красные, но, вообще-то, они голубые и взгляд у сестрицы немного строгий. Вернее, это защитная маска. И характер сильный, недаром она единственная из женской части царской семьи пытается выбраться из окружающего болота.

— Виновата я перед тобой, Фёдор. И не буду бесами прикрываться, знала, на что шла. Когда ты занемог, решила я противиться засилью Нарышкиных и пресечь их попытки посадить Петьку на трон. Прости, что мысленно тебя похоронила и больше о гордыни своей думала.

Это хорошо, что Софья не стала вещать о попутавших её бесах и заботе о Ванечке. О братце она тоже думала, но в первую очередь жаждала власти. Да и грех не воспользоваться ситуацией. Ведь фактически Золотая палата — это тюрьма. Та самая пресловутая золотая клетка, где сидели девицы царских кровей, обречённые на вечное затворничество и лишённые радости материнства. Выходить замуж им запрещено. Жутко, однако! Мотивы русский царей понятны, они боялись усиления боярских родов, с которыми пришлось бы породниться. Я же подобную дикость не одобряю. Даже дочерям турецкого султана разрешено выходить замуж, европейским принцессам тем более.

— Ты не виновата. Но если это важно, то я тебя прощаю.

После моих слов Софья на некоторое время застыла, а затем бросилась целовать мои руки. Чашка с напитком полетела в сторону, а из сестрицыных глаз вновь потекли слёзы.

— Аксинья! — кричу, как утопающий спасателям.

Вновь забежала нянька и с трудом оторвала от меня плачущую девушку. Да что ты будешь делать! Реально вся рубаха мокрая!

Ещё минут через десять передо мной вновь предстала смущающаяся Софья. В этот раз взгляд она не отводила и чуть ли не светилась изнутри. Видать, сильно переживала, такое сложно изобразить. У меня тут мысль родилась, пока кто-то истерил.

— Прекращай плакать и слушай сюда, — приказываю, занявшей табуретку сестрице.

Прямо пай-девочка! Вся во внимании, ладошки на коленях, спина ровная. А вообще, она действительно ответственная и толковая. Если заинтересовать, то можно на неё положиться.

— Матушка с сестрицами вскоре отправится на богомолье, — при упоминании Нарышкиной на лице Софьи промелькнула тень, впрочем, быстро исчезнувшая. — Не кривись. Поедешь со всеми, но в этот раз с открытыми глазами.

— Это как? — девушка забавно распахнула очи, заставив меня улыбнуться.

— Будешь наблюдать за тем, что происходит на церковных и монастырских дворах. Сейчас именно они занимаются каликами и убогими.

Сначала энтузиазм Софьи упал до нуля, но по мере понимания плана она задумалась. Ведь для неё это возможность получить относительную свободу и заняться делом. Воспитание в семействе Романовых правильное, они просто излишне упрощённо толкуют понятие «благотворительность». Царица с царевнами сходили помолиться и бросили убогим милостыню. Скатались в очередной монастырь и оставили денег братьям или сёстрам. Вот и вся помощь. Мне же нужен комплексный подход.

А ведь помимо ковки кадров и улучшения имиджа царя, это отличная осведомительская сеть. Посадить в каждом приюте по грамотному человечку, и пусть потихоньку информацию собирает. Но об этом девушке пока знать рано.

Немного подумав, решаю добавить к мотивации Софьи хорошую такую морковку. Уверен, что не поторопился, ибо она единственная из женской части нашего семейства умеет молчать.

— Выполнишь все мои приказы, то разрешу тебе замуж выйти. Затем и сестрёнок выдадим. Если они захотят, конечно.

— Так кто же от этого окажется! — воскликнула девица, вперив в меня не верящий взгляд. — Ты ведь не надсмехаешься, Феденька? Нет, никогда такого за тобой не водилось. Осторожен без меры, но слово своё держишь.

Забавный такой портрет, нарисованный несколькими мазками.

— Ой, прости! — Софья аж рот прикрыла от испуга. — Я не хотела тебя обидеть.

— Зачем обижаться, коли ты права? — отвечаю с отеческой улыбкой. — Ступай к себе, только обдумай, что сказать остальным. Уж больно ты растрёпана. Через два-три дня пришлю тебе записи со своими мыслями, как обустроить богадельни. Мне ещё отца Никиту надо выслушать. Может, сама чего надумаешь, от хорошего совета не откажусь. А сейчас оставь меня, устал я сильно.

Сестрица снова бросилась обниматься и донельзя довольная покинула спальню.

Закрыв глаза, начинаю обдумывать пришедшую мысль. Почему Феде удаётся со всеми договориться? Потому что он действительно хороший человек, любит свою родню и о народном благе думает. Даже с вдовствующей царицей у него отличные отношения, несмотря на возню вокруг трона. Но там Кирилл Нарышкин воду мутит, умудрившись даже дочь достать своими интригами. Потому и она благоволит пасынку, который любит Петра.

Но хорошо ли, когда на троне добренький монарх? Ведь он часто прощал если не врагов, то откровенных коррупционеров. У того же Матвеева даже имущество толком не конфисковали, а наворовал тот немало. Мне кажется, либеральную политику пора прекращать. Иначе добром это дело не закончится. Пора заводить блокнотик и вносить туда фамилии наиболее одиозных персонажей. А когда появятся силы, надо начать чистку государственного аппарата и армии. Кстати, пора озаботиться созданием нормального архива. Нынешняя ситуация — просто ужас. Когда у нас там выборы секретаря? С этими мыслями я и уснул.

[1] Никита Васильевич 2-й — протопоп, настоятель Благовещенского собора Московского кремля, духовник (1671–1682) царя Фёдора Алексеевича, Ивана V Алексеевича и Петра I Алексеевича (1682–1685).

За три дня до заседания Думы, посвящённого докладу Голицына, появился патриарх. Долго он терпел. Может, обиделся или думал, что я сам его позову. Оно мне надо? Сами заварили кашу с церковной реформой, вот пусть и предлагают пути решения конфликта. Иоаким не идиот и прекрасно понимает, что русское общество расколото. Оказалось, я ошибался, и дела обстоят хуже.

После приветствий и небольшой молитвы, патриарх сразу взял быка за рога. Вернее, попытался:

— Государь, не нужны и вредны нам эти прения. Только народ возбудим, да слухи лишние пойдут. Ведь еретики при любых обстоятельствах победят. Даже если они проиграют диспут, то раструбят об успехе. Поэтому предлагаю всех изловить и предать строгому суду. Аввакума же с Епифанием и их последователями предать казни незамедлительно!