— Я же сказала — всё. Глухая, что ли?

Раскрыв висевший на груди блокнот и взяв ручку, Мива с увлечённым видом в него заглянула.

Знакомство с дальними родственниками прошло совсем не так, как я себе это представлял. Семейный ужин в главной резиденции нашего рода выдался чрезвычайно скучным, затянутым, с разговорами ни о чём и непонятно с кем. Сплошные улыбки и расхожие фразы. Нет, имена и позицию в семейном реестре каждого из собравшихся я знал, но не понимал, кто за ними стоит и какую цель они преследуют. Кто подходил ко мне по собственной инициативе, а кого об этом просили.

Слишком уж от некоторых вопросов отдавало качественными «домашними заготовками». То девушка заговорит, как старик, то подросток начинал сыпать сложными для его понимания терминами, то тётушка проявит сугубо мужской интерес. Поэтому, опасаясь подвоха, я старался следить за тем, что и кому говорю. Ограничивался красивыми, но размытыми фразами, положенными по этикету. Они делали то же самое. Правда, не все. В любом правиле найдутся исключения, но об этом чуть позже.

Помимо традиционных, добрых пожеланий и поздравлений, больше в официальной части ужина ничего интересного не происходило. Не было ни шуток, ни весёлой, непринуждённой атмосферы, ни ощущения домашнего уюта, ни музыки, ни развлечений, ни ругани, чёрт побери, да ничего не было, кроме какой-то нелепой театральной постановки, в которой все мы участвовали. Неудивительно, что молодёжь на таких встречах, где всё строго выверено по линейке, согласовано, подчинено определённым правилам, чувствовала себя неуютно. Всячески стараясь их избегать. Приводя аналогию, я будто бы знакомился с семейством Малфоев, во время визита к ним Корнелиуса Фаджа, а не с семейством Уизли, во время их борьбы с садовыми гномами за морковку.

От обилия новых имён и названий моя голова быстро забилась бесполезной на данный момент информацией. Однако не скажешь же об этом открыто, обидятся ещё, ведь каждый троюродный племянник четвёртого дяди со стороны второй тёти по линии прабабушки мнил себя центром эгоцентричной системы координат. О, как загнул! Это они так на меня повлияли.

Помимо близких родственников, Такеры, Ренки, Масаки и его семьи, дальних и очень дальних, из других ветвей клана, как оказалось, набралось на целый поезд. Пожеланий от них в тот вечер я получил столько, что останется даже моим детям. О них, кстати, тоже спрашивали, в контексте — когда и от кого ждать? Ещё успокаивали: «Конечно, решать тебе, это может быть кто угодно, мы поддержим любую кандидатуру, но только не…», далее шёл нескончаемый список условий. Это такая шутка, что ли? Нет?

Подарков, что примечательно, я от родни так и не получил, одни поздравления. Такое впечатление, будто побывал на смотринах. Каждый после выхода из-за стола намеревался подойти и посмотреть. Оценить со всех сторон, пощупать бока, посмотреть зубы, задумчиво покачать головой, будто сомневаясь, брать или не брать.

В тот душный вечер я оживал только несколько раз, сталкиваясь с чем-то необычным, выпадающим из общего ряда. Как при знакомстве с двумя дядями и двумя тётями, позволившими себе чуть больше прямоты, чем остальные. Причём дяди и тёти, это, скорее, обращение из вежливости. Какой у нас процент общей крови, даже гадать не возьмусь. Если уж они моему отцу приходились дальней роднёй, то мне и подавно.

Так вот, после ужина дядя Тсуиоши из ветви Хоккэ, северного дома Фудзивара, покровительственно похлопал меня по плечу. Участливо посоветовал поменьше напрягаться. Брать пример с молодых людей, а не стариков. Побольше отдыхать, тратить деньги, развлекаться, гулять с девушками, доверив все серьёзные дела профессионалам. Выдал запоминающуюся речь про юношескую неопытность, непоседливость, желание повидать мир. Не забыл и про максимализм. Особо выделил проблему с гормонами.

Сочувственно-понимающим тоном несколько раз начинал предложения со слов: «Ну, мы же понимаем…» Подытожив, посоветовал по пустякам не тревожить серьёзных людей, занятых делом. Более тонко намекнул о нежелательности лезть со своими советами туда, где я ничего не смыслю. Особенно не ломать то, что уже хорошо работает. Из прихоти, не разобравшись в вопросе. Вроде как, этим проявлял обо мне заботу, исполняя обязанности доброго дядюшки, но не всё так просто.

Как позже выяснилось, его семья управляла небольшой, по сравнению с Теннояма, компанией по аренде недвижимости в Токио. Довольно прибыльный бизнес. По документам она принадлежала моему деду, но по факту её передали во временное управление Тсуиоши. Что-то мне подсказывало, что после смерти Такеру эта компания вполне могла перейти в собственность дяди, сменив герб южного дома Фудзивара на северный.

Для партнёров и клиентов «Тисао», по сути, в таком случае ничего не изменится, а вот для меня, вполне может. В общем, племянника пока ещё вежливо, по-хорошему попросили не путаться под ногами и не заглядывать в чужой карман. Выкуп состоится по рыночной цене. Вывеска сохранится. «Тисао» продолжит спокойно развиваться и процветать, он это гарантировал. Все старые договоры сохранят силу. Ключевое слово — старые. На этом всё, скажите спасибо.

От Тсуиоши не последовало ни угроз, ни грубости, ни неприязни. Напротив, он охотно признал меня «любимым» племянником, пообещав присматривать, и заботиться. Давать деньги на лёгкую жизнь. Это же приятнее всего. От такого в здравом уме не отказываются. Разрешил обращаться по любым вопросам, называть себя дядей, приезжать в гости. Похоже, он совсем не воспринимал меня всерьёз, вот что поразительнее всего. Искренне хотел сделать, как лучше. Для всех, начиная с себя.

Перейдём ко второму случаю. Тётя Ируми, из той же северной ветви Хоккэ, сразу же попыталась взять меня в оборот, с точки зрения реализации товара, взлетевшего на пик своей популярности, как она считала. Ой, простите, оговорился. Не товара, а выгодного жениха. Взялась обсуждать моих друзей. Советовать с кем гулять, а с кем не гулять. Кому нужно посылать приглашения, а от кого не нужно принимать. Как себя вести. Как одеваться. Чем интересоваться молодому человеку моего положения. Импровизируя, с ходу начала придумывать какие-то мероприятия с моим участием, обсуждать смену имиджа, стиль одежды. Давила своим положением и харизмой.

Мне с трудом удалось немного притормозить энтузиазм тёти Ируми, нашедшей себе новую игрушку. Она даже не подумала о том, что может получить отказ. Ведь сама же Ируми-сама оказывала мне великую милость, снизойдя до помощи несмышлёному малышу, неспособному самостоятельно о себе позаботиться. Да я благодарить должен за то, что она согласилась потратить на меня своё время, а не нос воротить. Понятное дело, доброта — добротой, но и о своих интересах эта женщина тоже не забывала. Кто-то мечтал о деньгах, кто-то о власти или репутации, а кто-то всего лишь об управлении чужими судьбами, извлекая из этого и деньги, и власть, и репутацию, но ни за что не отвечая. Отношения — вещь непредсказуемая, правда же?

Следующим мне запомнился дядя Такахара из Сикикэ, центральной ветви дома Фудзивара. Он оказался ещё более интересным персонажем. Дядя чуть ли не потребовал устроить его сына в мой фонд на хорошую должность, само собой, с высокой зарплатой. Допустить к денежным потокам. Кроме того, найти подходящую, а лучше сразу выдать главную роль в фильме, о котором уже пошли слухи, для его дочери, начинающей, но многообещающей модели. Взамен я получал его расположение и голос на клановом совете. А ещё, дважды спасибо, трижды приезжай на барбекю, четырежды открытки. Как и в предыдущих случаях, я в его глазах не выглядел уважаемым человеком равного статуса, а всего лишь глупым, недавно найденным на «помойке» и отмытым бедным родственником, обязанным такую родню, как они, любить и почитать. Быть счастливым и благодарным — это даже не обсуждалось.

Кстати, Такахара прямо там же познакомил меня со своими «талантливыми» детьми, подозвав их, после чего, сославшись на срочное дело, оставил нас одних, обговаривать детали назначений. Ага, сейчас, только разбег возьму. Неужели у него не было других вариантов? Я ведь не единственный родственник. Осторожно расспросив ребят об их отце, прямо-таки умилился. Оказывается, Такахара официально нигде не работал и ничем, кроме большого дома, нескольких квартир и машин, не владел. Жил на дивиденды, называя себя преуспевающим частным инвестором, вхожим в клуб таких же «важных» персон. Почему-то мне почудился следующий наш разговор в духе: «Ты знаешь, каких больших людей знаю я? Это ого-го какие люди! Всем людям люди. Не иго-го, а ого-го. Не ёрничай. Так что, слушайся меня, сынок, тогда не пропадёшь. Что? Какие ещё девушки с Патриков? Нет, среди моих знакомых таких нет. Ты о ком? Впрочем, неважно. Так, на чём я остановился?»