Как по мне, такие типы самые опасные. Если про человека нечего сказать, но при этом он занимает высокий пост, значит, вы не всё о нём знаете. Таких людей трудно просчитать, а значит, им тяжело доверять, что они инстинктивно чувствуют, отвечая тем же.

— Тётя Каори из Сикике достаточно сложный человек, — Масаки перешёл к последней персоне. — Самовлюблённая гордячка, считающая себя самой умной. Всё время пытается это доказать, подавляя окружающих, чем доставляет много неудобств. У неё очень высокий интеллект, но низкая коммуникабельность. Ещё она вспыльчива. Легко заводится. В бизнесе тётя действительно разбирается лучше всех, кого я знаю, но при этом методы её работы вызывают большие сомнения. Каори неуправляема и разрушительна, как стихийное бедствие. Работу с маленькими цифрами считает оскорблением. Учти, стандартные схемы её не интересуют, поэтому связываться с ней себе дороже, даже ради большой прибыли. Тот же Такахара из Сикике, её двоюродный брат, обходит Каори десятой дорогой, но при этом всегда советуется с сестрой по поводу инвестиций, богатея из года в год, практически ничего для этого не делая. Можно сказать, тётя Каори прекрасный кризис-менеджер. Однако в спокойной обстановке управленец из неё откровенно ужасный. Страшная индивидуалистка.

— Спасибо. Буду иметь в виду, — благодарно кивнул.

И что прикажете делать, если в каждом из них есть как что-то хорошее, так и что-то плохое?

Поговорив с Масаки ещё немного, но уже о разных пустяках, чтобы завершить разговор на хорошей ноте, вернулся в офис. Скинул все оставшиеся процедуры по оформлению финансовых документов на нашего юриста. Все мы умны задним числом. До вечера пробегал в офисе, как белка в колесе, с телефоном в руках. Проводил ревизию Ближневосточного хозяйства, чтобы точно знать, с какими картами нам садиться за стол для игры с «джентльменами», которым принято верить на слово.

К вечеру изрядно вымотался. Перебирать бумажки не столь лёгкое дело, как может показаться стороннему наблюдателю. Я же не просто их считал или перекладывал с места на место, а изучал, сравнивал, запоминал, анализировал, кое-что переделывал, зачастую подолгу проводя время в самых удобных позах. Поэтому, садясь вечером в машину, я мечтал только об одном, о спокойном сне в кровати. В одиночку! Видит небо, я это заслужил.

Раз уж Ренка не стала выдёргивать меня для серьёзного разговора, похоже, инцидент с посылками удалось сохранить если не в секрете, то хотя бы в разделе курьёзов. Оставить его нашим внутренним делом. Последствия широкой огласки она и сама хорошо понимала. Всё, что нужно, потом у деда узнает, в конфиденциальной обстановке. Чтобы не было случайностей, собрав своих сотрудников, настоятельно попросил их не распространяться о случившемся. Пригрозил неприятными последствиями. На заметку руководителям: то, что подчинённые и сами всё понимают, вовсе не означает, что понимают они это одинаково. Им всё равно нужны пояснения, даже к очевидным вещам. Только тогда у людей появляется чувство ответственности и слаженности.

Удивительно, но моих просьб оказалось достаточно, особенно учитывая то, что с нами работала Мива. Она тоже проявила корпоративную солидарность с мнением большинства. Не рассказывала всем подряд о своих заслугах. Не бегала по коридору. Никому не звонила. Даже не попросила поощрения за бдительность. Честно говоря, меня её скромное поведение больше настораживало, чем успокаивало. Когда «хаос» утверждает, что он за «порядок», верится в это с трудом.

На пути уставшего человека к вожделенной постели, я получил неожиданный звонок от очередной девушки, у которой на это, по идее, больше не должно было хватать решимости. Сильно удивила, нечего сказать. Почувствовав любопытство, решил всё же ответить сестрёнке Цукуды — Юдзу. Полагаю, она не стала бы тревожить меня в такой час без серьёзного повода. Небо уже успело потемнеть. Город украсили бесчисленные огни наружной рекламы. На улицах стало гораздо оживлённее, чем днём. Одежда пешеходов стала разнообразнее. С заходом солнца жизнь в Токио не только не затихала, но и наоборот, набирала обороты.

— Привет, Юдзу-чан, — дружелюбным тоном приободрил заробевшую девушку, не желая затягивать разговор на неопределённое время. — Что-то случилось? — сократил вступительную часть, мягко попросив переходить к сути.

Она принялась энергично убеждать в обратном, но как-то не очень убедительно, заставив меня нахмуриться. Видимо, почувствовав это, Юдзу запаниковала ещё сильнее.

— Вы не подумайте, Фудзивара-сан, я позвонила не для того, чтобы жаловаться или о чём-то просить, — быстро заверила. — Просто мне очень нужен совет взрослого мужчины. Не брата и не отца, — тут же уточнила. — Лучше всего — друга. Вы же сами говорили, что мы теперь друзья. Я же не ошиблась? — напряжённо спросила, боясь получить отказ.

Тогда бы она сгорела от стыда и сожалений. Мало ли что по этому поводу думает сама Юдзу, важно, как к этому отношусь я.

— Я помню. Говорил, — согласился с добродушной улыбкой.

Заметно обрадовавшись, Юдзу облегчённо вывалила на меня свою «огромную», «нерешаемую» проблему. Действительно попросила совета, как ей поступить. Несмотря на то, что я от школьных неурядиц столь же далёк, как и она от моих проблем, всё же серьёзно задумался над словами девушки-подростка.

Меня насторожило даже не то, что она рассказала, сколько — как. С какой интонацией. С каким плохо скрываемым волнением. То, что она, вообще, на это решилась. Боюсь, сестра Цукуды скоро натворит дел, если пустить всё на самотёк. Для неё попросить совета в таком деле — уже подвиг. Хотя, на мой взгляд, тревоги Юдзу не стоили и яичной скорлупы, оставшейся после приготовления омлета, для девушки всё могло выглядеть иначе.

Чувствуя, как уставшие за день мозги скрипят и заедают, устало расправил плечи. Глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. В таком деликатном деле спешить с ответом не стоит, впрочем, как и откладывать его, учитывая подростковую нетерпеливость и максимализм. Конечно, от чужих проблем проще всего отмахнуться, но правильнее ли?

— Так сразу и не скажу, стоит ли натравливать девчонок на пацанов, чтобы их отлупить. Пройтись толпой по почкам, ногами, да ещё по лежачим. Странные у тебя фантазии. Девочки обычно в твоём возрасте мечтают о чём-то другом, более возвышенном. И вовсе я не приукрашиваю. А как ты себе это представляешь? Что? Хочешь подкараулить их сама, с битой, напав из засады. Думаю, одной кепки и медицинской маски будет маловато, чтобы скрыть твою харизму. Что лучше? Сдать учителям, написав анонимный донос, или сфотографировать со спущенными штанами, чтобы потом их шантажировать. Какая ты кровожадная. И извращённая. Одобряю. Шучу-шучу, не злись. Аниме пересмотрела? Что значит, все так делают? Кто это — всё? Назови хотя бы десять фамилий. Настоящих! Не ворчи. Тут думать нужно, сняв касу (соломенная шляпа — 笠), а не махать катаной, словно Затоичи. Сейчас приеду, сделаем это вместе. Как, куда? В ваше кафе. Или ты уже в тюрьме, — рассмеялся, по-доброму подшучивая над девушкой. — Посижу, поем, выслушаю тебя ещё раз. Может, ты забыла что-то рассказать, уточнить или признаться. Потом изреку умную мысль в духе сэйи-тайсёгуна. Вы же соевое мясо ещё не впариваете таким простофилям, как Мацумото? Нет? Только вешаете лапшу на уши? А почём? У меня денег хватит? Всё-всё, больше не буду. Извини. Тогда точно скажу что-то умное. Но мяса в паровые булочки, чтобы положила больше, чем обычно. Проследи за этим лично, — распорядился с наигранной строгостью.

Пока я еду, пусть займёт руки и освободит голову от лишних мыслей, полезнее будет.

— Приедете? — испугалась Юдзу, не ожидав такого поворота, как и застигнутый врасплох водитель моей машины.

— Я ещё не настолько важная, бескрылая птица, чтобы прилететь на вертолёте, — иронично проворчал. — Всё. До встречи. Не волнуйся, брату ничего не скажу.

Сразу же отключившись, не оставил ей выбора.

— Поворачивай. Едем домой к Цукуде, — приказал водителю.