— Доносы строчат. Угрожают побить. Ничего, мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последней. Они у меня… — грозно потрясла креветкой.

— Что ты им хочешь показать? — ехидно поинтересовалась Арима, немного пригубив янтарной жидкости из бокала на высокой ножке, даже в такой обстановке сохраняя манеры. — Огненный цветок? Ты туда зачем пошла? Воевать? Развлекаться? Что ты сделала для того, чтобы коллеги тебя приняли? Ничего? Вот и они не делают ничего, чтобы тебе понравиться. Им этого не нужно. Это же не школа. Хочешь побыстрее оказаться на улице, продолжай упрямиться. Только, а дальше-то что?

— Но это несправедливо! — возмутился всеми обиженный «хомячок».

— Работа не имеет отношения к справедливости. За ней иди в суд, а не в офис. Мы работаем ради выгоды, а не чьего-то удобства. Если ты думала, что будет легко, разочарую — не будет. Однако так кажется только первое время, а потом быстро ко всему привыкаешь. Начинаешь замечать, что не всё так плохо, как выглядело вначале. Работа даже начнёт приносить удовольствие.

— Если только мазохистское. Всё было бы по-другому, работай я у отца каким-нибудь большим начальником, а не у этого предателя, маленькой собачкой, — сокрушённо вздохнула Мива, на секунду прервав пиршество.

Больше в неё просто не влезало.

— Харуна, посмотри на меня. Я и есть большой начальник. Самый главный. И что? Думаешь, мне легко? Не работать можно на любой должности, в любом месте. У меня тоже дураков в подчинении больше, чем ты думаешь.

— В смысле, тоже? — нахмурилась Мива, заподозрив подвох.

— Никогда не видела, как четыре придурка умудряются одновременно тянуть один канат в разные стороны? — невозмутимо продолжила Арима. — Многое потеряла. А у меня такое сплошь и рядом. С удовольствием бы много кого в Хоннису переехала на машине или выгнала за ворота, без штанов, да только, что мне потом одной делать в стеклянной башне? Работать за всех? Да я сдохну от такой нагрузки. Нанимать одних гениев? Я не настолько богата и везуча. Гении на то и гении, что встречаются очень редко. Кроме того, в большинстве своём они предпочитают работать на себя, а не на других. А ещё они не очень-то хорошо друг с другом ладят. Поэтому сколько бы я ни нашла умников попроще, среди них всё равно окажется парочка болванов, которые как раз таки быстро найдут общий язык. Причём, что самое смешное, полезных болванов, — уточнила, расстроенно покачав головой.

Судя по интонации, Ариме было не до смеха.

— И что мне тогда делать? — жалобно спросила Мива, облокотившись на подругу.

— Смирись, борись или присоединись. Ещё можно уйти. Решай сама, — сочувствующим тоном посоветовала Арима, с нежностью погладив её по голове.

— А тебе что по душе? Ради чего ты работаешь? — полюбопытствовала Мива, попросив подсказку попроще.

— Ради свободы! — не задумываясь ответила Арима.

— Тоже мне, пленница, — усмехнулась подруга, без намерения обидеть.

Арима посмотрела на неё с грустной улыбкой.

— Смотря, что под этим словом иметь в виду. В теории, ты тоже богатая, независимая девушка из хорошей семьи, с хорошим образованием. Завидная невеста. На практике же у тебя нет денег, парня, ты вынуждена ходить на нелюбимую работу, жить на съёмной квартире, прислуживать человеку, которого ненавидишь. Ты не знаешь, что будет завтра. Не можешь управлять своей судьбой. Я ничего не перепутала? Тогда ответь, зачем Миве Харуна работать, если у неё есть всё, о чём только можно мечтать, свободная ты моя? Так и у меня. Я не могу принимать решения, которые хочу. Не могу тратить заработанные деньги так, как того хочу. Не могу работать только с теми людьми, с которыми хочу. Поэтому я создала Хоннису. Каждый день хожу туда терпеть выходки своих идиотов, потому что они приближают тот день, когда я смогу сказать, что работаю из удовольствия, а не необходимости. Ах да, чуть не забыла. Ещё можешь по-быстрому выскочить замуж и переложить ответственность за тебя, как и своё содержание, на плечи мужа. Чем не вариант?

— Спасибо, обойдусь. Я ещё слишком молода, чтобы приковывать себя к детской кровати. Ещё не нагулялась, — последовал мгновенный отказ.

Немного подумав, став серьёзнее, слова Аримы всё же затронули что-то глубокое в душе Мивы, Харуна попросила.

— Одолжи машину. Ты всё равно на всех не ездишь. Они у тебя в гараже только пылятся.

— Зачем? — удивилась Арима. — Хочешь уехать из Токио?

— На работу буду добираться, — смущённо призналась Мива, отведя взгляд.

Такого от неё Арима не ожидала. Во взгляде главы Хоннису промелькнуло уважение.

— Не хочу. Ты её угробишь. Пусть и дальше стоят в гараже. Их там регулярно моют. Не наговаривай. Я их собираю на случай, а вдруг пригодятся. Вдруг под определённый момент мне понадобится определённая машина. Они как туфельки. Каждой паре нужен свой бал.

Сказав это, Арима на мгновение замешкалась. Что-то вспомнив, она нахмурилась и тоже отвела взгляд. Выдохнув, помрачневшая глава компании залпом допила содержимое бокала.

— Давай лучше я тебе велосипед подарю? С багажником и фарой. Могу даже трёхколёсный, чтобы было безопаснее, — неожиданно сделала выгодное предложение.

— Себе купи. Пластмассовый. И пластиковую корону с вельветовой мантией. Машины, значит, ей как туфельки, а брильянты как фасоль? Тоже мне, бедная, несчастная тян из Синдзюку. Плохо ей. Паспорт тогда дай, жадина. Сама возьму, в кредит, — проворчала неунывающая Мива, всегда отличавшаяся находчивостью.

— Ах ты… — Арима аж воздухом подавилась от такой наглости. — Да пошла ты в…

Девушки сцепились, как две базарные торговки, грязно ругаясь, толкаясь, чуть ли не кидаясь едой. Впрочем, уже через пять минут выдохшись, примирившись и вдоволь насмеявшись, они спокойно продолжили застолье, чувствуя себя намного лучше, чем перед походом в клуб.

— А теперь поехали в караоке! — решительно потребовала Мива, желая в этот день ещё и наораться вдоволь, не нарушая закона, ведь Япония — страна любителей тишины.

— Не хочу, — недовольно проворчал, разговаривая с дедом.

Осмелившись возражать, я чувствовал себя несколько неуютно, однако решил отстаивать свою позицию до конца. Хотя это больше глупая прихоть, о чём он прекрасно знал, поэтому и давил.

— Я не спрашивал, хочешь ли ты. Я спрашивал, запомнил ли? — сердито повторил Такеру, теряя терпение.

Этот разговор был не из приятных.

— Да. У меня хорошая память. Хотя даже для неё информации становится слишком много. Могу что-то упустить. Некритичного, — сгладил углы, понимая, что выбора у меня всё равно нет.

Хочешь — не хочешь, ехать придётся.

— Это нормально. Заведи побольше помощников. Купи записную книжку, только не электронную. Не храни на компьютерах ничего ценного, такое, как: расписание, адреса, план дел, личную информацию, — посоветовал, как будто я сам этого не понимаю.

Пожилые люди в своём репертуаре. За оставшееся им время пытаются передать всё, что только могут.

Если взять наш разговор с самого начала, то дед обрадовал тем, что на этих выходных в главной резиденции нашего рода состоится семейный ужин в расширенном составе. Очень расширенном. На него приглашены наши многочисленные родственники, которым меня собирались официально представить в домашней обстановке. Помимо представителей южной ветви клана Фудзивара — Фудзивара Нанкэ, к которым я отношусь, на нём будут присутствовать члены северной ветви — Фудзивара Хоккэ, столичного дома — Фудзивара Кёкэ и Фудзивара Сикикэ из провинции Ямасиро, ныне префектуре Сига, региона Кансай. Поскольку всех родственников собирать слишком хлопотно, долго, да и незачем, по большому счёту, приедут только избранные представители от каждой семьи. Понятное дело, избранные не мной.

Факт возрождения засыхающей южной ветви древа Фудзивара не мог оставить родню равнодушной. Подозреваю, давно уже негласно поделившей, кому и что достанется, когда этот печальный, растянутый во времени процесс увядания завершится. Поэтому моё внезапное воскрешение из мёртвых вряд ли их обрадовало. С другой стороны, я им не чужой человек. Всё у нас забрать никому не позволят, из политических соображений, да они и не смогут. Я же помогал избежать грызни как внешней, так и внутренней. Уравновешивал полюса. Сохранял статус-кво. Возможно, даже усиливал клан, ко всеобщей выгоде. Поэтому не всё так плохо, как могло показаться. Но крови, чувствую, они из меня с удовольствием попьют, прикрываясь благими целями. И вообще, я их не знаю и не особо горю желанием это исправлять.