И наконец, жемчужина коллекции знакомств за этот вечер, — тётя Каори из Сикикэ. Это важная особа, уделяющая много внимания своему внешнему виду и украшениям, одеваясь на западный манер, заявила, что она прекрасно разбирается в бизнесе, поэтому мне срочно нужно купить то-то и то-то, вложиться туда-то, сделать это, потратиться на третье и десятое, а ещё нанять… Когда я, опешив от изумления, поинтересовался, а другим родственникам она не пробовала что-нибудь посоветовать в том же духе, например, мужу, меня отчитали, как мальчишку. Обвинили в невоспитанности и неуважении к старшим. Указали на то, что моя мама, в отличие от сына, её слушалась. Поэтому ради светлой памяти моей мамы, мне позволено загладить свою вину. Извиниться, сделать подарок и, конечно же, больше с ней не спорить.
Учитывая внимательные взгляды стариков, предпочитающих работать куда тоньше, не толкаясь в очереди к наследнику и не подставляясь столь грубо, у них для этого есть марионетки, такие как эти, я не смог послать всех этих заботливых родственников куда подальше. Возможно, от меня именно этого и ждали, организовав простенькую провокацию, чтобы указать на моё место. Поэтому я вынужден был терпеть и улыбаться. Обещать подумать. Просить не относиться ко мне строго. Позаботиться. Ох уж эта традиционная фраза. Хлопнуть дверью ещё успею.
К сожалению, даже если у меня есть деньги, связи, люди, компании, это мало что меняет, если нет ни капли влияния в клане, не говоря о совете. На него завязано слишком много людей и интересов, чтобы учитывать мнение каждого ребёнка.
Ещё немного занимательных фактов. В отличие от северной и центральной ветви Фудзивара, столичная ветвь нашего клана предпочла оставаться на нейтральных позициях, чего-то выжидая. Они не лезли ко мне с неудобными просьбами, не давали советов, ничего не просили, но ничего и не предлагали. Отделывались стандартными доброжелательными фразами. С одной стороны — это радовало, а с другой — напрягало. Если остальные родственники действовали сами по себе, или разбивались на небольшие группы, со своими лидерами и вполне понятными интересами, то эти ребята явно придерживались общей, согласованной позиции, никого не выделяя. Кроме того, они ни с кем её не согласовывали, отчего остальные родственники тоже удивлялись, скрывая беспокойство по этому поводу.
В целом же всё прошло именно так, как и планировалось. Меня единогласно признали частью клана Фудзивара. Было бы слишком глупо оспаривать результаты генетической экспертизы. Мне пожелали успехов, здоровья, счастья. Разрешили официально представляться членом этого великого клана. Дали расширенный доступ к клановому имуществу и бизнесу. Позволили покупать ценные бумаги из специального фонда, предназначенные для внутреннего распределения. То есть, дали возможность свободно заключать сделки с другими Фудзивара, не требуя для этого какого-то отдельного разрешения. Ещё предоставили возможность запрашивать экстренную помощь в любой точке мира, будь-то транспорт, деньги, адвокаты, медицинские препараты, если они понадобятся. Можно было попросить даже о выборочной слепоте налоговых и таможенных органов. Но это уже за отдельные заслуги. В общем, каких только «сладостей» мне не пообещали из кубиков ёкан, шариков дайфуку и разнообразных вагаси. (японские десерты) Что характерно, пока только на словах, от которых во рту слаще не стало.
Несмотря на обилие «подарков», с трудом дотерпев до конца слишком уж напыщенного, приторно-слащавого семейного ужина, я сразу же уехал восстанавливать силы и лечить нервы. К себе домой, отказавшись остаться на ночь в родовой резиденции. Правда, по пути заехал не в аптеку, а в массажный салон, после которого с удовольствием посетил баню и жриц продажной любви, окончательно снимая напряжение, но это уже мелочи реальной жизни. Как дед и хотел, не наследив, без обязательств и имён.
Возможно, отчасти я пошёл на этот шаг из желания досадить тёте Ируми. Готов признать, выходка получилась несколько детской, из разряда — «назло бабушке…», но после неё я действительно обрёл душевный покой. К тому же, получил немало удовольствия, совместив приятное с полезным. Расслабился, вдоволь посмеялся, пофлиртовал, не боясь вести себя непринуждённо, без высокомерных замашек, как простой человек, а не принц с картины. Но главное, у меня исчезло смутное ощущение того, будто я в чём-то испачкался.
Если же вспомнить ту девушку из бара, которая могла выручить меня вновь, то не в этот раз. Слишком часто искать её не к добру. Это ведёт к образованию привязанности. Также мне не хотелось её подставлять.
Знаю, плохо думать о родственниках плохо, уж простите за тавтологию. Подозревать их в чём-то. Относиться предвзято. Приписывать им свои недостатки. Считать, что тебя любят исключительно за деньги. Что тобой хотят манипулировать. Не все же из них такие, как та выдающаяся четвёрка. Многие родственники по-настоящему, искренне радовались моему появлению, не строя на этот счёт планов или завышенных ожиданий. Поэтому у меня возникло мерзопакостное ощущение собственной испорченности, будто бы я специально выискивал «лужу», чтобы в неё наступить, а потом обрадованно заявить: «Я же говорил! Я был прав!» Эх, не с тем настроем я ехал на семейный ужин, начитавшись дедушкиных бумаг, с каким должен был. Мама Мацумото Томока этого бы не допустила, но она далеко, а Такеру больше волновала совсем другая сторона вопроса.
В подтверждении этой теории продажные девы показались мне намного более честными людьми, не скрывающими своих пороков, нежели родственники. Безо всех этих лицемерных масок, демонстративных манер, к месту и не к месту упомянутых собственных заслуг. Кстати, было бы забавно об этом послушать. А уж как хорошо японские нимфы владели языком… гхм.
Хотя в Японии проституцию запретили в 1958 году, закрыв все публичные дома, но, как говорится, кто ищет — тот всегда найдёт. Заодно и помыться сможет. Поборникам морали хотелось бы указать на цену этого «мудрого» решения. В эндзё-косай — практику свиданий за деньги и не только, смотря как договоришься, так или иначе, вовлечено до трети всех старшеклассниц. По неофициальным опросам среди школьников, разумеется. По официальным же, только десять-пятнадцать процентов. Стоило ли это того?
На самом деле всё гораздо интереснее. И проще. Казалось бы, при чём здесь невинное желание девочек быть накормленными, выгулянными, одетыми дяденьками постарше, без интима? Появился спрос, появилось и предложение. Однако, когда он стал реально большим, неудовлетворённым, в силу разных причин, а не только этого запрета, многие дамочки, некоторые из которых выглядели совсем, как старшеклассницы, вышли на охоту за лёгкими деньгами, предлагая более широкий спектр услуг. Из-за этого, кстати, некоторые дяденьки неплохо так влетали в большие проблемы, ошибаясь с возрастом своих временных подружек, укладывая их в постель. Ну, а дальше по стандартной схеме, оступилась одна, приписали всем.
В качестве наказания за то, что я гулял на стороне, тем более по такому поводу, на следующее утро горничные удостоили меня осуждающих взглядов. Как сговорились. Ещё и такие личики делали, будто несмышлёный малыш Синдзи обкакался. Стоит заметить, взгляды были строго дозированные и только в подходящей обстановке. Подозреваю, не в последнюю очередь пошли на это по просьбе деда, который всё понимал, но не мог поступить иначе. Внук не должен забывать об ответственности, а также подсаживаться на сомнительные удовольствия. Так можно и не заметить, когда сначала он потеряет сдержанность с благоразумием, а затем и достоинство. Если их поведение было ожидаемым, в целом, то вот косые взгляды от Мэйли, ходившей за мной хвостиком с хмурым, недовольным лицом невыспавшегося человека, меня удивили. Уж очень она была мрачна и не отходила ни на шаг.
Причём, насколько я понял, раз спина не чесалась и чутьё на опасность молчало, сердилась китаянка не столько на меня, сколько из-за меня. Ей-то кто уже успел на меня нажаловаться? Хотя интереснее другое. Что Мэйли поставили в вину? Уж очень характерный у неё взгляд. С таким только на спусковой крючок нажимать. Так дело не пойдёт.
