— Уважаю профессионалов, — коротко прокомментировал Павел, провожая взглядом ресторанного слугу.

Саша чуть смутилась. Хотя и сама не могла бы объяснить, почему именно.

— Кстати, отлично отработала, — отметил Волконский. — Насколько знаю, Рина Воробейчик ныне… в авторитете.

Саша хмыкнула. «В авторитете» — не то слово. После ее публикаций народ первое время гадал, как долго продержится скандальная журналистка. Споры в основном велись вокруг сроков: сколько дней/часов головушку сумасшедшей «борзописечки», как нередко называли Рину на просторах Сети (чему та только потворствовала!) предъявят общественности. Отдельно, что характерно, от тела.

Однако с момента происшествия прошло уже достаточно, а Рина все еще общалась с читателями в блогах и даже по видеосвязи. Тогда маятник качнулся в обратную сторону и к ней тут же хлынул поток «друзей», разных решал, готовых помочь, и всякой шелупони из кланов, возможностей не имеющих особых, но на словах обещающих защитить «хоть от самого Долгорукого», проспонсировать «ежели чего». Возможно, именно это стало причиной легкого головокружения от успехов.

— Я больше на тебя не работаю! — неожиданно выпалила Мышкина, сбившись на «ты».

Вообще-то, она готовила куда более мягкую формулировку. Однако она и сама не заметила как за время ожидания скопилось напряжение, прорвавшееся в довольно грубом заявлении. Она даже на миг напряглась, словно готовясь к ответной отповеди. Однако ее не последовало.

— Вот как… — равнодушно констатировал Павел и протянул руку в сторону Мышкиной.

Та инстинктивно подалась назад.

Волконский только бровь чуть приподнял вопросительно и взялся за поданный ему кофе. Сделав небольшой глоток, молодой человек вынужден была с некоторым удивлением констатировать:

— Очень неплохо!

В это восклицание он вложил куда больше чувств.

— Я хочу…

Молодой человек поднял руку. Журналистка замолкла. Одно дело представлять себе, как умоешь Волконского. В этих влажных фантазиях, помноженных на страх и желание отыграться за прошлые встречи, все было как-то проще. Да, она полагала, что может столкнуться с возмущением, агрессией, злостью… Но клановец ломал заготовки. Он просто вел себя так, будто они собрались за ужином и ныне неспешно болтают о погоде.

— Это я так сказал? — поинтересовался он.

Саша захлопала ресничками.

В целом, спец по работе со СМИ и пиару Павлу был нужен. И вовсе не обязательно именно этот. Просто Мышкина вовремя под руку попалась. Но как можно дожить до таких лет и не знать, почему конкретно клановцы стараются не очень интересоваться личной жизнью друг друга, она могла узнать чуть больше того, чем выдала Бойцову и Волконскому. Например, адрес квартиры Фила. И как ее такую умную отпустить-то на свободу с чистой совестью? Стоит также упомянуть ма-а-а-аленький нюанс: девушка действительно была должна Павлу. Возможно, она, не так давно попавшая в «предбанник» высшей лиги, пока и сама не понимала, насколько именно. И закрыть эту ситуацию всего лишь службой — далеко не худший вариант.

— Итак, слушаю твои аргументы, — предложил высказаться «бунтарке» молодой человек, не меняя тона.

Чашку с шикарным и крепким напитком он на стол так и не поставил. Конечно, сейчас парень демонстрировал совершенно неприемлемое в обществе поведение. Однако ему было все равно.

— Я…

— Ну-ну, смелее, — сделал насмешливый приглашающий жест ладонью Павел.

Мышкина отчего-то даже не пискнула ничего в ответ.

— Хочу напомнить, что ты следила за наследником Великого клана, — начал перечисление Волконский, и тут же засунул руку во внутренний карман пиджака. — Да еще и втянула в это дело людей государевых. Ох-х-х, да… Память моя… Вот, пожалуйста, список всех сотрудников полиции, которых ты подкупила для слежки за мной.

На стол лег сложенный лист бумаги. Саша тут же юрко цапнула его и развернула. Через секунду она мягко свернула его обратно. Уже куда медленнее. Имена были действительно все. И не только в рамках этого дела, а вообще ВСЕ.

— Но как?..

— СИБ, — пожал плечами Павел. — Я попросил, и мне подготовили справку (правда). Очень интересовались, нужна ли ты мне, или можно накрывать (почти правда)? Звездочки новые, знаешь ли, многим не помешают, а тут такое шикарное дело вырисовывается (снова правда). И даже работать особо не надо. Просто принять фигурантов, да бумаги запомнить (упрощенная правда).

— Шантаж… — презрительно бросила Мышкина. — Как это низко!

«Вот дура!» — вполне искренне подивился Волконский. Как она вообще при такой наивности играть со «взрослыми дядями» на их поле полезла и до сих пор не свернула себе шею?

— В корпоративном мире нет слова «шантаж», — вздохнул Павел. — Есть понятие «обеспечение собственных интересов». Однако в данном случае речь-то вовсе не об этом. По ряду причин я обязан сообщать в Службу о таких ситуациях…

Молодой человек даже и не думал лукавить. Зачем? Правда, и так прекрасно подходит к ситуации.

— … Так я и сделал, — простодушно развел руками Волконский. — И, прими мой добрый совет, если работаешь с такими структурами, то юлить не стоит. Слишком дорого это обходится в перспективе.

Рина гордо вскинула носик.

— Ох, какой же ты еще ребенок, — в очередной раз вполне искренне выдохнул Павел, намеренно «проглотив» в определении букву «р». — Хорошо, я не буду делать ни-че-го. И для тебя это будет самым страшным вариантом. Просто потому, что сейчас я — тот единственный человек, что стоит между тобой и «псами государевыми».

— Нужна я им! — фыркнула Мышкина обеспокоенно.

О своем чае, заказанном обеде и плане на разговор она забыла напрочь. Нет, конечно, она не поверила этому наглому, самоуверенному корпорату! Но все же занервничала. СИБ и канцелярия — вовсе не шутки!

— Конечно, нужна! — деланно удивился Павел. — Только им и нужна! Милая моя Сашенька…

Тон молодого человека сменился на проникновенно-доверительный.

— … Ты еще не поняла? Да, на фоне нормальных структур — ваша семья, мягко говоря, не котируется. Даже какие-нибудь Июльские вас раздавят походя…

Саша вновь вздрогнула. Представитель упомянутой Фамилии как раз и предложил ей защиту и покровительство.

— … Однако спешу напомнить, что формально статус клана вы имеете. А это значит, что все вопросы, связанные с каждым из Мышкиных канцелярия, держит на контроле. Ну а СИБ…

Тут молодой человек уже всерьез усмехнулся.

— … Дурочка, ты вообще понимаешь, на что служивых подписала? Они ж, люди простые, даже не задумывались, что следили за Волконским. Представляешь, ЧТО твои подельники — а с точки зрения закона это называется именно так — теперь на допросах поют? И учти, с позиции Службы речь не о мелком деле, а вскрытии целой сети, работающей против одного из руководителей ОБОРОННОГО предприятия империи. Это я молчу про тот ма-а-а-аленький фактик, что в корпоративной среде о-о-очень не любят тех, кто привлекает государство к решению «внутренних» вопросов. И таких давят всем гуртом. Или сдают той же Службе…

Уточнять, что именно по подозрению в подобном нарушении и сам на дыбе побывал буквально недавно, молодой человек не стал. Закончил он просто:

— Никому не хочется проснуться оттого, что ему как снег на голову свалилась группа армейского спецназа.

— Ага, скажи еще, что никто не подкупает!..

— Подкупают, — кивнул Павел, не дожидаясь окончания отповеди. — И вербуют. Много чего делают. Ровно до того момента, пока это удается скрывать. В Арсеналах почти у всех если пройтись, то много чего интересного найти можно, императором не одобряемого. таковы правила игры. Однако стоит кому-то ДОКАЗАТЬ твою причастность к подобным делишкам, как рвать «промахнувшегося» будет вся стая.

— Вина! — довольно громко выкрикнула Мышкина, даже не удосужившись перед тем окликнуть ресторанного слугу.

Однако молодой достаточно парень оказался хорош. И движением брови он не дал понять, что происходит нечто неприемлемое. Лишь бросил взгляд на спутника симпатичной, но взбалмошной девицы. Тот согласно кивнул.