Проверить кончиком пальца – можно, подхватить с доски, свернуть в шарик, макнуть в совсем-совсем мелко тертый миндаль, готово, раз, два – заказ – и еще несколько штук своим, распробовать. А еще в один положить оставленную с позавчера в вишневом сиропе половинку грецкого ореха. Это и вовсе нездешний прием, как раз греческий и есть. Это в Метеорах на зиму заготавливают все в меду и патоке, и сиропах и любят держать в стекле, тогда даже зимнее солнце, заходя на кухню, выпускает из банок лето... здесь в том нет нужды, но вот вкус – и удача – никогда не бывают лишними, никогда.
Потом Суджан переводит взгляд на терминал доски и видит в списке несрочных заказов Фатиму со свадебным тортом.
Фатима - Кондитерской "Торт-Европа"
Дорогие спасители, я хотела бы, если можно, заранее заказать у вас свадебный торт... Вы работаете по свадьбам?
Временный абонент [тридцатипятизначный набор] - временному абоненту [тридцатипятизначный набор]
Многоуважаемый господин N, да пребудет доволен Вами Аллах, не могли бы вы разъяснить ничтожному, как понимать Ваше предыдущее сообщение?
Временный абонент [тридцатипятизначный набор] - временному абоненту [тридцатипятизначный набор]
Буквально. С сахарными башенками и КРЕМОМ!
Сообщения, не перехваченные системой «Сомнительное» в связи со временным отключением системы
Амар Хамади, сотрудник Сектора А
- С публики и журналистов спрос не велик, мои сотрудники известные лентяи, а вот критики меня удивили.
Кресло было слишком большим для Штааля и смотрелось не как предмет мебели, а как большая коричневая рама, в которой располагался слегка авангардный разговорчивый портрет. Только глаза отвечали классической манере – неподвижные, плоские, нарисованные.
- «Улей» ругают за то, что нас изобразили муравьями. Между тем, восток, наш восток, - пояснил он, - на протяжении всей своей истории неоднократно пытался пойти по пути специализации, во всяком случае, в делах государства. Мамелюки, гуламы, янычары, вообще вся система «рабов дворца» в Блистательной Порте, евнухи. Нынешние ХС, кстати говоря. Иногда мне кажется, что мы это делаем на уровне инстинкта – создаем социальные и физические группы, как-то выделенные из нашей мешанины родственно-соседски-клановых интересов, а потому способные служить целому. И естественно, рано или поздно такая группа становится просто еще одним кланом и все начинается сначала. Иногда между прежней попыткой и новой лежит крах всей системы… но грех пенять на зеркало, если сам трое суток гулял. Вуэ не отвечает за нашу историю. Пенять бы стоило за другое…
- За что?- Мендоса.
- За глупость. За шулерство. За неумение читать.
- Перенос предрассудков? Все эти тела безголовые и генмоды головастые?
- Я имею в виду неперенос по-настоящему важных вещей. Создавать муравейник из людей - расточительная неэффективная глупость. Когда у вас есть такой простой и неемкий носитель, как муравей, естественно сделать его единицей, построить на его основе компьютер, сложную структуру, которая псевдоразумна или даже просто разумна как целое. Муравейник больше муравья не только количественно, но и качественно - и муравей в составе муравейника качественно больше себя-одиночки. Но люди-то уже разумны. Чтобы построить из них муравейник, их нужно урезать, искалечить. Это противоречит всему. Даже наши красавцы всегда пытались механизировать не общество, а государство. Государство, которое и так агрегат, машина. Организовать ее получше, чтобы эта машина не запиналась через раз и не мешала людям жить.
Отрезать головы, чтобы не завелись мысли - это не наш восток, это другой восток, дальний. Так вот, я взял и прочел книгу. И в книге все правильно. Там Улей придумываем не мы, а атлантисты-протестанты. Для них в идее переделать все общество ничего странного нет. Но придумывают они его для того, чтобы стать больше человека. Не уменьшить единицу, чтобы создать целое, а срастись с другими, чтобы все стали больше. Это не утопия или антиутопия, это история о встрече разных путей к небу.
- Они и стали. - подтверждает Амар, - Это в книге гораздо важнее ядерных испытаний: действовать как единое целое, которое больше суммы единиц. Испытания и испытания, надо же обороняться - а вот действия, диктуемые общим надсознательным - это открытие, качественный скачок. Вуэ эту линию просто выкинул. Не верю, что он не знал, как это показать.
Другие отличия от книги были минимальны и несущественны, а вот выкраденная линия меняла все на корню.
Портрет кивает, чуть высовываясь из рамы.
- Скорее всего, ему показалось, что именно внешнее давление заставило Улей перейти на новый уровень, и он не захотел развивать эту тему. Не из конформизма, Вуэ никогда не скупился на оплеухи родному социуму. Но ему нужна была горизонтальная история о количественном развитии насекомых, наследующих Землю, а не о качественном скачке. Чтобы уронить лестницу, нужно было изъять любой намек и каждую деталь. Ювелирная работа. Улей в фильме - только гармоничная взаимоподдерживающая структура, без надстройки. Но, может быть, я усложняю, а Вуэ просто пессимист.
- Что вы имеете в виду?
- Конфликт цивилизаций, настоящий конфликт цивилизаций - это интересная вещь, плодотворная. Даже в виде трагедии этот конфликт хотя бы не постыден. А в реальности на игровой доске с той стороны не видно никого, кроме разнообразных Агентств. А противостоим им, - портрет улыбнулся, - мы.
Человек с ограниченным словарным запасом
Изображение накрывает ладонь, свисает с нее не как лист бумаги, а как тяжелая ткань. Хозяйка качает пальцами - по тексту, только что сменившему картинку, идет неглубокая шелковая рябь. Тяжелая ткань, вязкая поверхность... зачем, к чему такие настройки? Нет видимой пользы.
- Вы правы. - Женщина все еще взвешивает «ткань» на ладони. - Это серьезно и, возможно, серьезней всего, что произошло или не произошло. Если вы правы насчет армии, это серьезно втройне. Смотрите, как все интересно. Туран не пользуется случаем выбить из Евросоюза и кузенов уступки, кстати, уступки, которые надолго задвинут ястребов на задний план. Турану для чего-то выгоднее все еще числиться в «угнетенных», значит, что-то готовится. А большая часть их собственных военных не знает про это «что-то», строит свой заговор – и их, по обнаружении, тут же давят катком. Я что-то часто стала использовать вас как кота, извините. Но мне периодически необходимо обсуждать дела с людьми, которые не дают мне советов.
Цветные перья на знаменитой прическе – сегодня белые, сизые и нежно-зеленые – качаются в такт экрану.
- Да, интересно. Если... - добавляет Белая колдунья, гарпия, королева зимы, - только этот богоматерин Алтын просто не морочит всем голову в очередной раз, что вероятнее. В общем, следствия на вашем уровне вам и без меня понятны... и торопить вас я не буду, грех. Но хотелось бы что-нибудь узнать, если не до, то хотя бы сразу после.
Ответа и кивка она не ждет, сворачивает изображение в трубочку, катает между ладонями. Легкий треск – это не статика, это артрит.
- И да, передайте вашему источнику... что когда он вернется, мы, как прежде, рады будем видеть его у себя.
- Мэм... - земля даже не уходит из-под ног, ее тут просто никогда не было.
- Не беспокойтесь, это не вы. Церковный хор мне ничего не сказал. Я посмотрела запись с закрытия конференции.
- Он не...
- Вы ничего не упустили. Просто в школе он играл в теннис, и моя племянница была безнадежно влюблена. Весь десятый класс и половину одиннадцатого. У сестры все поверхности в доме были завалены этими... как их тогда называли, кольцевыми записями под разную страдательную музыку. Меня они очень раздражали. Ни в каком личном деле вы этого, конечно, не найдете. Передайте. И я бы вам сказала, что лимит на авантюры исчерпан... но он никогда не бывает исчерпан, не так ли?
