Впрочем, я исходил из других соображений. Скоро у меня родится ребенок, и от этих людей будет зависеть, насколько безопасным будет для него мир вокруг. Да, я могу увешать комнаты артефактами, зачаровать весь дом, но не всю планету. Так что верность дружины — первейший вопрос, которым я был обязан заняться.

Возможно, это и паранойя, но как отец, я обязан сделать все, чтобы мои дети были не только одеты, накормлены и образованы, твердо стояли на ногах и знали, что не одни в этом мире, но и росли в безопасности. Какой во всем этом будет смысл, если я не смогу защитить самых близких мне людей?

— Полагаю, уже и этого хватит с головой, — ответил мне Демин, вернув из мыслей в реальность. — Вы, конечно, не в курсе, но я нашел, где проходят подпольные бои в Москве. Как смотрите на то, чтобы испытать несколько ваших людей на арене без правил?

Я взглянул на него с нескрываемым сомнением.

— Даниил Игнатович, скажите честно, вы с какой целью искали эти бои? Хотите посмотреть, на что способны мои люди, или же, прикрываясь моим именем, желаете заработать на безбедную старость? — спросил я, внимательно наблюдая за его реакцией.

— Я узнал об этом случайно. Донесли о том, что на этих боях участвует несколько толковых ветеранов, только и всего, — не дрогнув, ответил он.

Кивнув, я допил кофе и продолжил разговор.

— Я смею надеяться, что мои дружинники получают достаточное жалованье, чтобы не нуждаться в таких заработках, — сказал я, глядя на собеседника. — И я очень надеюсь, что если мои люди пожелают дополнительно заработать, они не станут нарушать законы Российской Империи. Потому как их проступки — это мои проступки. А я не нарушаю законов. Я достаточно ясно выразился, Даниил Игнатович?

Он склонил голову.

— Достаточно, Иван Владимирович.

Отвернувшись от него, я еще раз посмотрел на тренировку мужчин, которым, возможно, придется отдавать жизни, чтобы выиграть время на спасение моих детей. Они как раз сменились, и только что прошедшие полосу стали мешать второй группе сделать то же самое.

— Я полагаюсь на вашу совесть, Даниил Игнатович, — проговорил я. — Если вы решите вести какие-то свои дела за моей спиной — предупредите меня. Я выплачу вам годовое жалованье и отпущу. Рабства у нас нет, а вплетать мою фамилию в интриги я не желаю. У меня и без того хватает проблем, чтобы тратить время еще и на каких-то бандитов, за которыми вы решили поохотиться.

— Я вас услышал, Иван Владимирович.

В последний раз кивнув, я покинул веранду, не забыв прихватить с собой пустую кофейную чашку.

Предложение Демина меня не слишком удивило. Он с самого начала проявил подобную черту — все-таки не все люди способны просто жить, некоторым обязательно нужно возиться с чужим грязным бельем или рисковать собственной шкурой, чтобы ощущать себя живыми.

И несмотря на то что мы уже несколько месяцев живем бок о бок, окончательно еще не притерлись. Со временем Даниил Игнатович либо поймет, чем рискует, отказавшись от службы мне, либо уйдет — сам, по собственному желанию, или вперед ногами, как предавший меня.

Московский особняк Макаровых.

Александр Леонидович смотрел на сидящую перед ним дочь и не мог подобрать слов. Сама Снежана Александровна спокойно помешивала ложечкой чай, наблюдая за тем, как играет свет на вращающейся в чашке жидкости.

— Вот, значит, как? — наконец извлек звук из собственного горла глава рода. — И ты считаешь это нормальным?

— А ты считаешь, что я поступаю неправильно? — вопросом на вопрос ответила Снежана Александровна. — Может быть, мне следовало отказать Ивану Владимировичу, когда он сделал свое предложение там, в Польше?

Александр Леонидович тяжело вздохнул.

— Ты всегда была слишком свободной, — с явным сожалением произнес он. — И только я в этом виноват. Это я потакал твоим желаниям, позволил поступить на службу, строить карьеру. Не стал отговаривать от помолвки с Моровым… Вы ведь мне оба сказали, что она — фиктивная.

Его дочь улыбнулась, глядя на отца.

— Ты преувеличиваешь трагизм ситуации, папа, — проговорила она. — Давай смотреть правде в глаза: Иван Владимирович — самый завидный жених Российской Империи. Чародей, который происходит из верного стране рода, обладает самими обширными знаниями о магии. Настолько, что ради него одного была создана магическая академия. Его состояние не такое уж большое, по меркам древних семейств, но даже мы на его фоне кажемся нищими. Более того, Иван Владимирович уже доказал, что сможет обо мне позаботиться и защитить от угроз, — напомнила она. — Лучшей партией мог бы стать разве что наследный принц, но у нас есть только ее императорское высочество. Так чем ты недоволен?

Александр Леонидович поджал губы и отвел взгляд.

— Я боюсь, что не могу защитить тебя, Снежана, — потирая лицо ладонями, признал он. — Уже не защитил. Но если бы не Моров, ведь все могло случиться иначе. За тобой бы никто не охотился вовсе.

Дочь покачала головой, глядя на душевные терзания отца. Глава рода явно переживал кризис. Всегда такой сильный папа, который мог заслонить любимую дочь от всех угроз мира, столкнулся с тем, от чего не мог ее защитить. Ему было больно и тяжело это признавать.

Положив руку на столешницу, Снежана взяла его за руку и погладила, глядя на отца с улыбкой.

— Не волнуйся обо мне, папа, — негромко произнесла она. — Да, я ношу под сердцем ребенка, и нам придется срочно играть свадьбу. Но это будет твой внук или внучка, которые будут не просто под защитой одного дворянского рода. Мои и Ивана Владимировича дети станут достоянием всей Российской Империи. Ведь ты не думаешь, что такой чародей, как Моров, не сделает все возможное для того, чтобы его дети были не только защищены, но и достаточно образованы, чтобы продолжать дело отца?

— Он выучит своих студентов, и те его заменят, — возразил глава рода Макаровых. — Его знания уникальны, но он сам передает их в руки других. А значит, теряет свою уникальность. И корона не станет его защищать так же рьяно, как сейчас. Ведь у Романовых появится альтернатива — куда более преданная и дешевая.

Снежана Александровна усмехнулась.

— Ты так и не понял, папа, в чем главная сила твоего зятя, — улыбаясь, проговорила она. — Иван Владимирович ценен не только своими знаниями. Да, для нашей страны они бесценны. Но важнее то, что он понимает магию, как никто другой. Он не все заклинания возможные знает, но ему достаточно досконально знать ее законы, чтобы менять мир вокруг себя так, как пожелает.

— Что ты имеешь в виду? — не скрывая удивления, спросил Александр Леонидович.

— Придет день, когда студенты действительно смогут стать преподавателями, — пожала плечами Макарова. — Вот только ни опыта, ни понимания уровня Ивана Владимировича они не достигнут до того дня, когда он покинет этот мир. Ты ведь не думаешь, что он просто почивает на лаврах? Нет, он бьется за то, чтобы Российская Империя росла и крепла. Бытовые артефакты, которые разрабатывают его с Солнцевыми фабрики, кажутся мелочью, но на самом деле они делают важнейшее дело: приучают людей к тому, что чародеи способны дать гораздо больше, чем сейчас. Ивана Владимировича ведет вперед его мечта о сильной и самодостаточной империи, которая способна не только за себя постоять, но и вести всю планету вперед. И чтобы это сделать, мало просто передать учебник со списком и описанием всех возможных заклинаний. Он передал такой Легостаевым, и что это изменило глобально?

Отец кивнул, поняв, о чем говорит дочь. Ведь ничего существенно нового ни Леонид Викторович, ни его внучка Варвара Константиновна так и не достигли. Да, они стали на ступеньку выше в обществе, но сколько в нем таких ступенек?

— Чтобы действительно научиться реализовывать потенциал магии, нужно вырасти в мире, в котором она не чудо, — продолжила Снежана Александровна. — Только тогда наши дети и внуки смогут творить настоящие чудеса. Это мы живем так, что дворянам доступны заклинания. И то, посмотри, как это выглядит со стороны — один род сосредоточился на одной стихии или школе магии. А толку? Мы уже прошли точку стагнации и начали катиться в бездну. Именно поэтому так часто те же немцы на поле боя могли навязывать свою волю за счет универсальных знаний там, где наши чародеи пользовались только одной стихией. Мы выросли в мире, где магия не то чтобы под запретом, но она для нас — нечто волшебное, некая божественная субстанция, которую нам ниспослали свыше. Для Ивана Владимировича и мира, который он построит, магия — это набор инструментов плотника, который сделает с ее помощью шедевр. Подумай о том, сколько жизней спасут его обелиски массового исцеления — это же невероятно! Но Иван Владимирович создал такой походя, не имея под рукой ни ингредиентов, ни материалов. На одном понимании законов магии.