В голове стучало одно: Дэниэл, Дэниэл, Дэниэл… Что с ним? Ведь он ждал ее в Летнем… Они же договорились!
Собрав все силы, она села на постели, ища телефон. Он оказался рядом на столике. Катрина разблокировала экран и остолбенела… Ни одного оповещения о звонках или сообщениях… Ни одного!!!
Она зашла в мессенджер, проверила смс и журнал звонков. Пусто.
Стало нечем дышать. Она не могла понять, что происходит, но осознание того, что со вчерашнего дня Дэниэл ни разу не позвонил и даже не написал, казалось ей невозможным!
— Ты проснулась? — в комнату осторожно вошла мама и присела на край ее постели. — Как чувствуешь себя?
— Дэниэл приходил? — вместо ответа спросила Катрина, чувствуя, как по щеке снова поползла слеза.
Мама опустила глаза.
— Дорогая, тебе нельзя волноваться… Не сейчас. Давай поговорим об этом позже…
— Просто ответь…
— Нет, — женщина сжала кулаки, все еще не в силах посмотреть дочери в глаза.
Катрина упала на подушку и закрыла лицо ладонями. Какая нелепица… Когда, уезжая на такси, она оглянулась, Дэниэл провожал ее влюбленным взглядом. Таким теплым, полным любви взглядом… Разве она могла ошибаться? Значит, что-то произошло, не иначе произошло!
Она снова села и, схватив телефон, набрала его номер.
Абонент недоступен…
— Я не могу видеть, как ты бунтуешь и рвешь самые близкие связи со мной из-за этого парня, — дотронувшись до ее руки, мягко сказала мама. — Приди в себя, успокойся… И решишь, что делать дальше. Хорошо?
Катрина ничего не ответила. Она только слышала голос матери, даже не понимая, что та говорит. Это не имело значения. Ничего не имело значения кроме того, что по какой-то причине Дэниэл даже не попробовал связаться с нею…
Она провалялась в постели до обеда, потом заставила себя встать и принять душ. Несмотря на очередной теплый сентябрьский день и на теплую пижаму, ее била сильная дрожь. Слез больше не было, только одна пульсирующая в голове мысль: почему Дэниэл не попытался поговорить с ней? Что случилось за последние сутки?
Она посмотрела на часы. Наверное, он сейчас в самолете на полпути к Лондону. Неужели он, правда, возвращается в Лондон так ничего и не объяснив? Это не похоже на него! Не похоже! Сомнения, граничащие с сильным желанием любым способом оправдать человека, которого она любила, разрывали ее на части. Она не выдержала и, наплевав на гордость, снова набрала его номер. После показавшейся вечностью паузы, голос оператора сообщил, что абонент не в зоне действия сети. Значит, правда… Он улетел, так и не поговорив с ней.
Катрина забралась под одеяло с головой и так пролежала до позднего вечера.
Самолет набирал высоту, оставляя внизу смысл его жизни. Дэниэл тупо наблюдал за тем, как автомобили и дома превращаются в едва различимые точки, а потом и вовсе пропадают.
Он снова и снова прокручивал в памяти события последних часов, без конца пытаясь понять, где он совершил ошибку…
Аделина Сергеевна в полной тишине сидела на огромной кухне и смотрела, как осенние сумерки сменяются чернотой петербургской ночи.
Ей удалось осуществить задуманное, но почему-то удовлетворения не наступало. Любимый, заказанный из Индии кофе горчил, а полусладкое вино казалось кислым.
Она чувствовала продирающее до костей одиночество. И это несмотря на то, что за стеной, в соседней комнате, была ее дочь.
Катрина… Такой пропасти между ними не было еще никогда!
Выйдя замуж за красавца-скульптора Давида Минца, Аделина мечтала родить ему сына, наследника, а получилось родить лишь болезненную дочь. Первые годы они намучились с ее вечными простудами, ночными просыпаниями от любого шороха и бесконечными капризами. Здоровье не позволило выносить и родить второго ребенка. Свою неудовлетворенность женщина вымещала на дочери. Выходит, с самого рождения Катрины они были как чужие, но сейчас…
Сейчас Аделина Сергеевна с трудом могла вспомнить более-менее спокойные дни вдвоем после возвращения дочки из Парижа. Дни, до того, как она узнала о существовании Дэниэла Этвуда.
Ну и упрямым же он оказался! Вроде, уже все ему было сказано, а он никак не останавливался. Да и остановится ли теперь? Неизвестно…
А вдруг, у них и правда любовь?
Да быть того не может! — тут же отмела она мелькнувшую мысль. Такой красавчик и ее Катрина? Нет, нет… Невозможно. Лучше так, лучше сейчас, чем потом страдать от его измен и насмешек за спиной, мол, облагодетельствовал посредственную наследницу…
Аделина Сергеевна встала и тихонько вошла в комнату Катрины. Разметавшись по постели, девушка спала. На ее висках и лбе выступили капельки пота. Мама дотронулась до нее и тяжело вздохнула: жар… лучше опять вызвать врача.
Ее взгляд скользнул по мобильному телефону дочери, заставив нахмуриться. Вчера она стерла все сообщения и очистила журнал звонков, чтобы удалить даже малейшие следы беспокойства Дэниэла. Звонить столько раз… и писать… да кто так уже делает?
Идея добавить его номер в черный список появилась сама собой. А как еще она могла защитить Катрину от его преследований?
Ну, а сегодня она доиграла роль главной злодейки, передав ему якобы письмо от Катрины. Повезло, что нынешняя молодежь помешана на мобильных, даже почерка друг друга не знают… Его «ответ» она положила на столик, рядом с постелью Катрины.
Все. И пусть на этом закончится их парижская интрижка. Через какое-то время оба спасибо ей скажут!
А Катрину обязательно нужно положить в хорошую клинику на лечение…
Девушка застонала и открыла глаза.
— Мама? Что ты тут делаешь? — голос прозвучал едва слышно и безжизненно.
— Пришла проведать тебя. У тебя жар. Я вызову врача…
— Не надо… Я просто устала… И хочу спать.
— Это не обсуждается. И… Дэниэл заезжал, оставил письмо для тебя, — она кивнула в сторону только что положенного ею конверта с досадой наблюдая, как вспыхнули неуместной радостью глаза Катрины. Ну что за дурочка!
Она вздохнула и вышла из комнаты, по дороге набирая номер частной клиники.
Глава 38
В кафе с фонтаном на тихой парижской улочке было многолюдно.
Дэниэл снял пиджак и положил его на спинку соседнего стула. Синоптики в очередной раз обманули, пообещав прохладный ветренный день, тогда как на улице было не ниже плюс двадцати и светило солнце!
Он и не заметил, что уже наступил май. Ему было некогда следить за стремительно сменяющими друг друга неделями и месяцами. Строительство центра искусств в Париже и два крупных арт-пространства в Лондоне отнимали уйму времени и сил. Вечерами он едва доползал до постели и засыпал, как убитый. Работал на износ, открыл еще один офис архитектурного бюро в Амстердаме, лично собеседовал новых сотрудников и контролировал текущие проекты. Все ради того, чтобы развить свой бизнес… Такой была официальная версия. И Дэниэл всерьез ее придерживался.
Так было проще объяснить окружающим его состояние…
Вот уже несколько месяцев нелепое, сжигающее изнутри чувство никак не хотело вытравляться из его головы и тела. Стоило ненадолго остановиться — и очередная волна отчаяния и боли разрывала его на части. Он глушил их в одноразовых отношениях и алкоголе. Тщетно.
Дэниэл похудел, его скулы заострились еще сильнее, а глаза впали. От жизнерадостного харизматичного парня мало чего осталось. Он недавно виделся с отцом, так тот решил, что его сын наконец-то повзрослел и стал вести себя как взрослый мужчина. Если так взрослеют все мужчины, то… стоит ли это того?
Дэниэл пробежался глазами по меню и выбрал холодные колбаски андуйет. Прораб, мсье Бернар, очень советовал как-нибудь посетить это небольшое кафе у фонтана и обязательно попробовать их. Он ничего не ел со вчерашнего обеда, подкрепиться не мешало бы.
Молодой человек посмотрел на часы, прикидывая, сколько времени у него осталось до отлета в Лондон.
— Что вы здесь делаете?
