Поисковик выдал несколько сотен фотографий с различных торжественных мероприятий, форумов и пресс-конференций. Что не фотография — то идеально получившийся Дэниэл! Ну серьезно… Он самый фотогеничный человек, которого она встречала!
Катрина скролила изображения, и никак не могла понять: что в них не так? И вдруг острая, как бритва догадка — взгляд! Взгляд уверенный и холодный как лед. На всех этих фото Дэниэл казался ей чужим и почти незнакомым. Особенно на том, где он вместе со светловолосой девушкой. Судя по надписи — это был выпускной в Сеульской интернациональной школе «Даймэндэ». Катрина закусила губу. Дэниэл и эта незнакомка смотрелись просто сногсшибательно: оба красивые, явно обеспеченные и счастливые… Его взгляд в ее сторону был таким, таким…
Она заблокировала экран.
Не надо… Иначе потом будет еще больнее. Прошлое должно оставаться в прошлом, а она здесь и сейчас, — настоящая! И он — настоящий!
Катрина снова включила телефон и открыла мессенджер, перечитывая их переписку.
Сегодня он заканчивает свои дела в Лондоне и завтра должен быть в Питере. Она почувствовала, как ее сердце загрохотало в груди, а щеки стали пунцовыми. Они увидятся снова! А значит, то, что случилось в Париже и Реймсе не было сном.
Вот только судя по уверенным и не терпящим возражений словам мамы, приезд Дэниэла Этвуда может стать настоящей проблемой.
Девушка поломала голову над тем, как ей выбраться из этой не очень приятной ситуации и решила по доброй русской традиции оставить решение до завтрашнего утра. Дэниэл прилетает в полдень, будет еще время поговорить с мамой.
Но волнение от предстоящей встречи не позволило ей уснуть почти до утра. Она проснулась от дико громкого звонка будильника и подскочила на постели. На телефоне пропущенный от Дэниэла и три сообщения. Он садился на самолет и с нетерпением ждал встречи с ней…
— Черт! — с трудом справляясь с дрожью в руках, девушка рванула в душ. Прохладная вода взбодрила и одновременно сотворила с ее прической полнейший беспорядок: закрутившиеся от влаги в тугие локоны волосы совершенно отказывались ложиться «как надо». Решение одержать над ними победу могло вылиться в опоздание в аэропорт. Ну нет! Не стоит это того!
Собрав кучеряшки в высокий хвост и надев очки (вставить линзы, к которым она старательно приучала себя последние дни, было некогда), она схватила рюкзак и выскочила из комнаты.
На диване в гостиной сидела мама, листая журнал и допивая кофе. Увидев взволнованную и растрепанную дочь, она как-то быстро сообразила, что происходит и вскочила с места, где так удобно располагалась секунду назад:
— Катя, нет! — воскликнула она, и девушка замерла. — Ты… ты идешь к этому молодому человеку? — мама постаралась взять себя в руки, но все равно было понятно, что после вечернего разговора она только уверилась в правильности своих высказываний.
Что толку скрывать? Катрина посмотрела на маму:
— Да, мам. Он прилетает в Петербург сегодня…
Женщина с какой-то болезненностью прикрыла глаза.
— Насколько у вас с ним все серьезно? — ее голос звучал так, словно Катрина сейчас сообщала ей какие-то трагические обстоятельства.
— Все серьезно…
— И что ты думаешь делать? — продолжила женщина, мучая на среднем пальце кольцо с большим камнем.
— Я соскучилась, и хочу провести с ним несколько дней.
Мама кивнула и шумно выдохнула:
— Вчера разговор у нас толком не состоялся — одни эмоции. Может, выслушаешь меня?
— Ма-а-а-ам! Я опаздываю!
— Ничего. Если ты ему дорога, то подождет…
Катрина скрипнула зубами, но послушно села на тахту. Вот такая она с окружающими: послушная и гибкая. Ничего не изменилось.
Мама словно испытывала ее терпение, но на деле же — просто пыталась подобрать слова, чтобы переубедить свою неопытную дочь. И как она раньше не замечала, что девочка растет совершенно наивной и не разбирающейся в людях⁈
После вчерашнего разговора с дочерью и выяснения не самых для нее приятных обстоятельств, она позвонила своей знакомой в Лондон. Миссис Адамсон рассказала в подробностях о судьбе семьи Этвуд. В общем-то все услышанное не сильно отличалось от того, что она уже знала и выудила на просторах Интернет, вот только фигура единственного наследника обанкротившейся компании представлялась как заслуживающая внимания. Мол, Дэниэл Этвуд смог максимально выгодно выйти из кризиса и даже вывести значительную часть активов. Получалось, что семья по-прежнему состоятельна, вот только все эти сплетни…
Она привыкла, что с фамилией Минц связаны только положительные новости: никаких банкротств, измен, подделок, гражданских браков и неудачных предложений. Как же переубедить наивную Катрину и открыть ей глаза на реальность?
— Ты уже в курсе, что я не одобряю ваши отношения, — начала, наконец, мама. — Но вместе с тем я прекрасно понимаю, что не могу запретить тебе видеть этого…человека… Я могу лишь рассказать тебе о нем и его семье…
— Кажется, вчерашних рассказов мне достаточно… — пробормотала девушка.
— Позволь мне помочь тебе, подсказать…
Катрина молча смотрела на маму. Она, и правда, переживала. Какие же они разные… Для мамы по-прежнему важно общественное мнение, а для нее… Ее сердце впервые билось так сильно рядом с кем-то. Так уж получилось, — и это проделки провидения, не иначе! — что этим «кем-то» оказался сын знакомой многим семьи…
— Мам, — Катрина встала и подошла к ней. — Давай я вас познакомлю? Возможно, ты сможешь изменить свое мнение о нем.
Глава 30
Девушка вбежала в здание аэропорта через сорок минут после посадки самолета из Лондона. Телефон Дэниэла по-прежнему был «вне доступа», и это давало ей надежду на то, что он еще в зале прилетов.
Разговор с мамой вылился в долгие препирания с заламыванием рук, чего Катрина сильно не любила. Но такой уж была ее мать: если ей нужно было добиться чего-то, в ход шли все меры, в надежде, что хоть что-то да сработает!
Девушка выдохнула и поспешила к выходу из зала прилетов, на ходу поправляя неудачную утреннюю прическу. И почему все это свалилось на нее именно в день, когда она должна была встретить Дэниэла?
У терминала Е скопилась уйма народу. Катрина подпрыгивала и выглядывала из-за толпы, в надежде увидеть высокую фигуру своего парня. В этой суете она не с первого раза услышала, что ее мобильный звонит. Достав его из рюкзака и сбросив какой-то непонятный номер, она снова подпрыгнула. Черт! Неужели опоздала? И где ей теперь искать его? Боковое зрение зацепило знакомый силуэт.
Катрина обернулась, сразу почувствовав, как по всему телу пробежала дрожь, и ноги стали ватными. Метрах в пятидесяти, рядом с вип-выходом стоял тот, ради которого она танцевала тут обрядовый танец южноафриканского племени. Девушка тихонечко взвизгнула и рванула к нему. Как это было не похоже на нее, но как же головокружительно! Он скинул с плеча сумку и широко распахнул объятия. Его сильные руки, умопомрачительный запах и слышное только ей рычание, с которым он поймал и что было сил прижал ее к себе, совершенно выбросили ее из реальности.
— Наблюдать за тем, как ты прыгаешь и мечешься, ища меня, конечно, было до жути умилительно, — прошептал Дэниэл. — Но обнимать тебя гораздо приятнее…
Катрина отстранилась, чувствуя, как ее щеки заливает румянец.
— Прекрати, — она не больно толкнула его в плечо, — Я переживала, что не успела тебя встретить…
— Милашка… — Дэниэл рассмеялся своим красивым смехом. — Ты из-за этого такая экспрессивная?
Он осторожно убрал ей за ухо непослушный локон — его личный допинг.
Катрина отрицательно покачала головой:
— Нет. Из-за мамы…
— Что-то случилось? — он поднял сумку и крепко взял девушку за руку.
— Ничего серьезного, просто… — Катрина посмотрела в небесно-голубые глаза Дэниэла и почувствовала, что не об этом хочет говорить с ним сейчас. Не об этом! — Просто я очень скучала! — ну как не выдать все свои чувства и эмоции, когда он рядом?
