— Клара, ну вот тебе не совестно? — ухмыльнулся ничуть не испугавшийся Ирден. — И потом, тебе же самой будет неудобно рядом со мной таким железным спать. Я буду скрипеть, пахнуть маслом для смазки и ржавчиной. А еще из-за тяжести матрас подо мной сильно прогнется, ты станешь ко мне под бок скатываться. Но я буду твердый и холодный. Может, не надо?

— Может, и не надо, — вынуждена я была признать его правоту. — Но не смей раздеваться догола!

— А вы оба лазденьтесь! Это удобно зе, — влетела вдруг в открытое окно Зараза. — Я воть всегда голенькая сплю. Клала, я тиво хотела. Миня не помыли, а я телый день гуляля по кладбиссю. Ты пло миня забыля, дя? Воть плямо совсемь узе пло меня не помнись?

— Оу…

Я и правда забыла про наш ежевечерний ритуал. Сама-то ополоснулась уже. Но нечисть все время болталась с младшими Монками, и я почему-то решила, что и спать она отправится к ним.

— Дя-я-я, совсемь у миня феетька уставьсяя. Не пелезивай. Я не обиделясь. Но дитесек тебе лано заводить, — погрозила она мне пальчиком. — Тебе, длакономузь, тозе.

— Однозначно! Никаких детишек! Тебя сейчас искупать? Но тогда нужно будет сразу ложиться в постель. В Эстарине вечерами прохладно, после купания ты не сможешь отправиться гулять на улицу, — сказала я.

— Дя? Неть, тогдя ненадя. Мы с блатиками полезем смотелть литя́. Они говолят, он смесьной, сикотки боиться.

У Ирдена вытянулось лицо, и он повернулся ко мне с немым вопросом в глазах.

— Да есть тут на кладбище неподалеку один лич. Он старенький уже. И да, он ужасно боится щекотки. Начинает смеяться, ругаться всякими архаизмами и обещает, что закопается так, что его уже никогда не смогут выкопать и поднять, — пояснила я. — Зараза, не обижай его сильно. А то совсем рассыплется, жалко будет.

— Ой как интелесно. А тиво он кусает?

— Кусает? А, кушает. Да вроде все, даже орехи. У него зубы уцелели, справляется.

— Олеськи! Мы с литем будем кусять олеськи! Он узе мелтвый, узе снова не умлет! — На этом воодушевившаяся нечисть рванула обратно в окно с криками: — Блатики! Блатики! Несите олеськи!

— Ой-ой-ой! — протянула я и повернулась к Ирдену.

Выглядел он в этот момент комично. Стоит в одних подштанниках, опустив голову и сложив руки на груди, но одной ладонью прикрывает глаза и трясется от смеха.

— Прекрати, — фыркнула я. — Какая семья, такие и приятели. Господин Фе́льтон неплохой, для лича так вообще сама доброта. Он даже со мной был любезен. Братья его подкармливают и латают ему магию время от времени.

— Господин Фельтон… Лич, который боится щекотки и любит орехи… — выдавил через смех Ирден. — Ох, Клара. Ваша семейка бесподобна.

Спали мы в итоге вполне неплохо. Ширина кровати позволила не мешать друг другу. Два одеяла, которые я велела слугам принести, помогли с комфортом пережить соседство. Я хорошо выспалась. Дракон не очень.

— Кто всю ночь выл под окнами? — страдальчески спросил он утром, когда мы встали и собирались к завтраку.

— Наверное, нежить. Братья иногда поднимают животных, учатся.

— Какой кошмар.

А я привыкла к такому с детства и даже не проснулась ни разу. К тому же в Берриусе у меня окна спальни выходило на оживленную улицу и там тоже было совсем не тихо.

После завтрака мы вышли во двор, Ирден перекинулся в огромного красного ящера. Заспанная и квелая Зараза вспорхнула ему на шею, устроилась там и заявила:

— Я будю спать. Мы всю ноть выли, я не выспалася.

— Зачем вы выли и с кем? — удивилась я.

— С литем. Господинь Фельтон утил меня выть как настоясяя незить и нетисть. Тойко я усталя. Потомь иссе потленилуюсь. — Договорив, она широко зевнула.

— Зараза, не надо! — попросил ее дракон. — Я тоже ужасно не выспался из-за вашего воя. Это было очень громко! Учитывай, что ты не обычная нечисть, а реликтовая, домашняя и фейская. Тебе невместно себя вести как обычной дикой.

— Дя? Ню, ну тяк-то дя. Но интелессно зе! Я никогдя ланьсе не выла с настоясим литем в компании. Блатики тозе с нами выли.

На этом тему завывания мы оставили. Но по прилету поспрашиваю Леандра и Жана-Луи с чего вдруг им вздумалось голосить, как упырь на болоте. Ну и потом, моя нечисть им все же не игрушка. Научат ее плохому, а мне потом перевоспитывай.

До города мы долетели без приключений. Зараза всю дорогу спала, а после на руках у Ирдена просидела все время, пока мы ходили по лавкам. Я оформляла покупки товаров с доставкой в замок родителей. Оттуда ведь переноситься к оркам будем.

Ирден себе пополнил гардероб готовой одеждой. Меня попросил ему посодействовать только с чарами, позволяющими одежде сохранять форму при трансформации. Чтобы не искать для этого специально мага. Сам он это не могу сделать, его дар не позволял.

Зараза была молчалива, так как наоралась и навылась на ночь. Но смотрела по сторонам с любопытством, иногда просила купить что-то вкусное у лоточников. Выбрала себе бусики из бирюзы и на этом успокоилась.

Пообедали мы в городе в хорошем ресторане. И моя питомица даже вела себя прилично, хотя, конечно же, была звездой и все внимание принадлежало только ей.

А когда мы закончили дела и вернулись домой, она попросила:

— Клалотька, давай плитасим сюдя мою каменюку? Насы блатиськи обесяли ее изутить. И помыть.

— Я же его помыл, — сказал Ирден.

— Неть, ты не так помыль. Надо как Клала мыля миня. Сьтобы тисьтенько. Леандл найдеть книську, а Зян-Люи помоеть мою каменюку. Он сказаль, есть холосая зеезная мотялка. Ну или Клалотька помоет, она узе умеет.

— Может, не надо железной мочалкой? — осторожно уточнила я, переглянувшись с Ирденом.

Мы-то с ним знали, чем у нас закончилось прошлое мытье статуи. Кто же мог предположить такой итог?

— Надо, Клалотька, надо, — вдохнула Зараза и широко зевнула. — Давай сколее тасить сюдя мою добысю. А потом узинать, отдыхать. И нотью пойдемь с блатиками на длугое кладбиссе. Тамь сьто-то интелесьное завелось.

— А как же степь? Ты снами не пойдешь?

— Неть. Тиво я, ольков не виделя, сьто ли? Зеененькте с вами пойдють. А у нас с моими блатиками обсильная плогламма.

— Поговорю я еще с твоими братиками, — нахмурилась я. — Что-то они разошлись.

— Надя их сейтяс позьвать, пусть помогають тасить мою статюю.

В том, чтобы быть феей есть определенные преимущества. Можно феячить и открывать порталы.

Собралась для переноса статуи от амазонок вся честная компания. Мои братцы, которых горгулья смело присвоила и записала в «своих блатиков». Еще два брата, но уже драконы. И мой папа, который не мог оставить без присмотра творящуюся в его замке магию без своего внимания.

Папа предлагал отправить вестников маме и попросить ее подготовить нам передачу статуи из рук в руки. Но тут встали против Ирден и Эдгар. Они заявили, что там еще и их матушка, у которой могут имеются свои планы на происходящее. И вообще, лучше, чтобы обе риаты ничего не знали. Пусть своими делами занимаются. Чем меньше мамы знает, тем лучше живется их отпрыскам.

Поразмыслил мой родитель, вероятно, вспомнил свою матушку и то, как ему доставалось в детстве и юности, и согласился с доводами.

В общем, под чутким руководством Заразы я открывала маленький портал в комнату, которую нам выделили у амазонок. Именно там оставалась статуя. Но зная, что народец меня окружает неблагонадежный и себе на уме, портал я открыл небольшой, ровно такой, чтобы в него могла пролезть только Зараза и вытащить вожделенную статую.

И я оказалась права. Увидев размер прохода и то, что в него никому, кроме Заразы, не пролезет, мои подельники негодующе зароптали. Особенно Жан-Луи и Леандр.

— Клара, но нам же ничего не видно!

— Сестра, но почему такой маленький? В него же никто не сможет пройти!

Я только выразительно подняла брови, и они насупились.

— Сылкуг, давай сколее! — крикнула в открывший проход Зараза. — Мы зьдем!

— Вождь, принимай! — невозмутимо, но крайне неожиданно для меня, сказал с той сторон орк, чье имя Зараза безбожно коверкала, и подошел так, чтобы мы его увидели. — Я все сделал, как ты с Заразой просила?