Прямоугольные окна располагались через равные промежутки вдоль фасада здания, а витиеватое золотое кованое железо закрывало большую часть стекла, так что внутрь было не заглянуть. Но металлические конструкции были такими изящными и красивыми, что смотреть на них было едва ли не приятнее, чем на само открытое небо.

Арло открыл передо мной дверь, и я шагнула внутрь, ощущая тепло ресторана, его виды и запахи, которые атаковали самыми лучшими способами. Над головой негромко играла традиционная русская музыка, а аромат соленой и сладкой пищи наполнял мой нос при каждом вдохе.

Пожилой джентльмен вышел вперед, его улыбка была широкой и добавляла еще больше морщин на его лице. Он больше всего походил на дедушку, особенно в своем толстом кардигане кабельной вязки поверх белой рубашки на пуговицах. У него была седая голова, а глаза такие голубые и светлые, что казались почти прозрачными.

Пожилой мужчина и Арло начали говорить по-русски, но я не чувствовала себя обделенной, хотя и не понимала их, так как рука Арло по-прежнему лежала на моей спине, а его тело прижималось к моему. После долгого разговора пожилой мужчина повернулся ко мне и, представившись Акимом, поприветствовал в своем ресторане. Он держался на почтительном расстоянии, и я подумала, не оттого ли, что его взгляд опустился туда, где рука Арло властно покоилась на моей талии.

Нас провели через ресторан, и я обратила внимание на яркие красные кабинки по обе стороны от нас. В центре зала и между кабинками выстроился ряд четырехместных квадратных столиков. В зале было всего несколько человек, на мой взгляд, причина была в позднем времени и в том, что это было далеко не обычное время ужина. Но мне понравилось, что здесь было более интимно. Не думаю, что чувствовала бы себя так же комфортно, если бы ресторан был переполнен.

Меня покорил декор, очень традиционный и эстетически выдержанный в русском стиле. На стене в центре висел золотой российский императорский орел, яркие цвета переливались на крыльях и распространялись по стене. С потолка свисала красно-золотая люстра, отбрасывающая мягкое свечение на весь интерьер.

Нас провели к кабинке в задней части зала, и, как только мы сели за стол, пожилой джентльмен спросил меня с сильным акцентом в голосе, не хочу ли я, чтобы он взял мой жакет. Сняв его и повесив на стену рядом с нами, я опустилась в кабинку напротив Арло. Я нервничала из-за этого свидания, а может, дело было вовсе не в свидании, а во всем, во что я призналась ему сегодня утром, включая тот факт, что он весь день вел себя неподобающим образом.

Я и не подозревала, что была так напряжена, но тот факт, что это было свидание, заставлял волноваться, даже когда этого не должно было быть, особенно учитывая все то, чем мы с Арло занимались накануне вечером, и те личные вещи, которыми с ним поделилась. Но по какой-то причине сегодняшняя ночь показалась более интимной, чем та, когда он зарылся лицом между моих бедер.

Эта мысль и последовавшее за ней воспоминание вызвали во мне прилив всех тех чувств, которые он вызывал во мне, что, в свою очередь, заставило мое тело начать нагреваться. Я взглянула на Арло и увидела, как его глаза закрылись, как будто он точно знал, о чем я думаю. И опять же, мое тело предавало меня и то, что он заставлял меня чувствовать на каждом шагу.

А потом время потекло так плавно, так легко, что я позволила себе просто наслаждаться. Проходили часы, пока мы ели русские блюда и говорили обо всем на свете.

Мы не заказывали блюда из меню в традиционном понимании, вместо этого шеф-повар создавал блюда для нас, и все, что я пробовала, было вкусным и совершенно новым для меня. Я попробовала пельмени — ароматные русские пельмени. Затем был борщ — свекольный суп. Особую любовь у меня вызвали пирожки — печеный хлеб с начинкой из мяса, грибов, риса и лука. Все это я ела между глотками водки и невероятными разговорами с единственным человеком, с которым чувствовала себя комфортно. Я напрочь забыла о странностях, которые весь день исходили от Арло. Я забыла обо всех своих проблемах и о том дерьме, которое следовало за мной по пятам… о том, от чего я бежала.

Все это казалось таким… нормальным.

К тому времени, когда мы попробовали десерты — да, во множественном числе, — я была сыта и полна и не думала, что когда-нибудь так много улыбалась. Щеки болели, а лицо было словно горячим от водки и улыбок. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что мы пробыли здесь так долго, просто наслаждаясь обществом друг друга, что ресторан практически опустел. То есть здесь были только Арло и я.

Я откинулась в кабинке и просто смотрела на него, чувствуя, как сердце странно трепещет в груди. Я могла бы обвинить в этом алкоголь или то, что не могла перестать краснеть и ухмыляться. Но это была неправда.

Я падала навстречу своему русскому, и не хотела останавливаться, даже если бы земля разверзлась и больно встретила меня. Даже если это в конце концов убьет меня.

— Сегодняшний вечер был прекрасен. Спасибо. — Его улыбка была мягкой и очень довольной. — Я никогда так хорошо не проводила время. — Это была печальная правда, но я ею владела.

— Мне придется позаботиться о том, чтобы ты пережила много прекрасных моментов, которые отнимут у тебя все плохие.

Мое горло сжалось от эмоций, о которых я не должна была слишком много думать.

Я не знала, что сказать, но даже если бы нашла слова, чтобы передать то, что он заставил меня почувствовать, звук открывающейся входной двери и порыв прохладного воздуха, ворвавшийся в ресторан и направившийся к нашему столику, прервали бы меня.

Я лениво посмотрела в ту сторону, гадая, кто же пришел поесть так поздно. Должно быть, уже перевалило за полночь. Сердце застучало в горле, и я выпрямилась, почувствовав, что Арло обратил внимание на мою внезапную перемену в поведении.

Я взглянула на него и увидела в его глазах твердость, когда он посмотрел на вошедшего. Леонид.

По обе стороны от него стояли две женщины, едва достигшие совершеннолетия, и когда он заметил нас, мое дыхание стало поверхностным. Это был знакомый ужас, который я испытывала, осознавая, что нахожусь в компании кого-то по-настоящему дьявольского. Его холодные, мертвые глаза скользнули по мне, и он медленно усмехнулся. Я почти не общалась с этим человеком, только небольшое «интервью», которое мы провели перед тем, как я стала официанткой в его баре. Но, глядя в этот образ самого зла, я поняла, что Арло, без сомнения, был прав.

Этот человек был плохим и темным до глубины души, и он сделает все, чтобы добиться своего.

Следующие несколько минут прошли как в замедленной съемке. Я видела, как напряглось все тело Арло, когда Леонид прошел мимо нашего столика, но выражение его лица было на удивление стоическим, словно он скрывал свои истинные чувства, хотя его тело реагировало само по себе. Леонид лишь на мгновение задержал взгляд на Арло, после чего его внимание снова переключилось на меня. Я не пропустила, как он еще крепче сжал руки на талии женщин — так крепко, что я не упустила легкие гримасы боли, покрывшие их идеально накрашенные лица.

От того, как он скользил взглядом по моему телу, я чувствовала себя грязной, словно на меня вылили бочку жира, и мне никогда не отмыться от него. Моя кожа зудела, а желание почесаться, содрать ее было слишком сильным, чтобы его игнорировать. И перед тем, как уйти, он подмигнул мне, словно обещая, что будет дальше.

— Думаю, я хочу уйти, — тихо сказала я, как только мы снова остались одни.

Арло ничего не сказал, оплатив наш счет, помог мне надеть жакет и вывел на улицу. Его большая ладонь тепло и уверенно прижалась к моей спине. Как только я села на пассажирское сиденье, он присел на корточки, удивив меня. Его рука на моем бедре была горячей и тяжелой, и это давало мне ощущение безопасности. Ведь я знала, что эти руки убили многих.

— Ты убиваешь людей, чтобы заработать на жизнь? — я прошептала эти слова, не понимая, почему спрашиваю об этом именно здесь и сейчас. Но они лились из меня, как из открывшейся раны, истекая кровью.