Передо мной стоял Амон собственной персоной. Вернее, как стоял… прохаживался между факелами и жертвенником, с интересом рассматривая подготовленные дары. Притронулся к травам. Засунул пальцы в масло, проверяя запах. Удивительно… рука его вполне успешно взаимодействовала с подношениями, но высокие перья короны Шути даже не потревожили огонь факелов, когда божество прошествовало мимо них.

– Ну, и чего ревёшь? – спросил Амон, улыбнувшись. – Вставай, у нас ещё обряд не завершён, – и протянул мне руку.

Только хотела возмутиться тем, что меня напугали, да заявить об ушибе пятой точки, как замерла в испуге о последствиях для ребёнка. Тут вдруг осознала, что никакой боли нет. Кроме того, оказалось, что сижу на мягкой подушке. Посему, в ответ постаралась мило улыбнуться, а не демонстрировать оскал.

– Опять этот нелепый наряд? – помогая подняться, он неожиданно крутанул меня.

– Что выдали, то и ношу, – ответила раздражённо, и сама себя мысленно хлопнула по губам. Ну, кто в здравом уме, нарывается в беседе с богом?

– В прошлый раз, помню, – визави задумчиво прикрыл глаза, – передо мной танцевали девушки только в одних поясках из ракушек каури, что приятно позванивали в такт движения их бёдер… м-м-м… – он даже дёрнулся пару раз, имитируя танец.

– Уговорил, как вернёмся в храм, скажу «дуат нечер», чтобы устроили тебе «вечеринку».

– Зачем же ждать? – с хитрым прищуром мужчина разглядывал моё лицо. – Тем более, когда рядом «супруга», а брак ещё не консумирован… – жёстко закончил Амон, прижав к себе.

– А чьи перья, – заявила усмехнувшись, – я наблюдала в день «свадьбы»?

– Видишь ли… жёнушка… ощущать через контакт чьего-то смертного тела, и прикасаться самому… совершенно разные вещи. Так что я просто не мешал тебе общаться с отцом твоего будущего ребёнка. Тем более, вам ещё долго не представиться подобного случая…

– И что? Ты хочешь это сделать здесь и сейчас? – надеюсь мой голос не звучал настолько испуганно, как слышалось это мне… – но тут нет никаких удобств…

Мужчина рассмеялся и взмахнул рукой. Непонятным образом в пещере оказалась мягкая кушетка из моего прошлого-будущего. Следом та обзавелась покрывалом и парочкой подушек. Как та поместилась в небольшой пещере, так и не поняла. Но к моему удивления, для прохода вокруг, даже осталось свободное место.

– Ну вот, – заявил Амон, – так тебе будет привычнее? – и взглянул на меня с таким предвкушающим хищным выражением, что меня аж передёрнуло.

– Но… – я с ужасом оглядывалась, пытаясь как-то выкрутиться из положения, – у нас ещё все молитвы не прочитаны…

– Ну их, – усевшись на кушетку, мужчина похлопал по ней, рядом с собой, – скажешь всем, что всё пропела в точности…

– А как же… – я переводила взгляд от одного предмета на другой, ища выход. – А как же масло! – нашлась, наконец, с ответом, вцепившись в спасительный горшок. – Если травы можно сжечь за раз, то наличие масла вызовет вопросы!

– Хм… – Амон задумчиво рассматривал меня, что-то прикидывая в уме. Вдруг глаза его сверкнули, и бог расплылся в очаровательной улыбке. – Масло мы можем потратить с пользой… – и он словно змей, скользнул ко мне. – Будешь намазывать меня, так что с чистой совестью заявишь, что использовала его на обновление «супруга». А массаж я люблю…

Одной рукой он теперь держал сосуд с маслом, второй придерживал меня за локоть, видно опасаясь, что испорчу такую отличную идею и просто разобью горшок. Поставив тот на появившийся столик возле ложа, Амон приступил к разоблачению.

Корона исчезла, явив совершенно лысый череп. Усех и браслеты растворились на коже. Мужчина развязал свой пояс, что заканчивался таким же хвостом, что и царский, используемый в ритуалах. После чего шендит[30] упал к его ногам, явив божество в «первозданной красоте».

Поправив подушки, он улёгся и устремив на меня хитрый прищур, скомандовал.

– Приступай!

Подавив желание надеть божеству горшок на голову, присела на выделенный для меня кусочек кушетки. Вздохнула и набрав в ладони побольше ароматного масла, стала растирать его по мужскому телу.

Краем глаза заметила, что факелы вспыхнули ярче, а на жертвенной курильнице заалели угли, на которых появились травы из подношения.

Ладно… массаж, так массаж! Взялась за находящуюся рядом руку и увлечённо начала пожимать и постукивать, сопровождая это щипками и растяжками.

– Так ты скорее устанешь, – заявил этот… бог… – останавливая мои ладони. – Делать массаж тебя явно не учили. Лучше растирай по телу.

То ли снадобье Монтуэма прекратило действовать, то ли от пережитого стресса сдали нервы, но руки мои подрагивали, пока я старательно размазывала масло.

Естественно, подобные поглаживания вызвали ожидаемую реакцию мужского организма. Мне же, демонстративно намекнули, что все части божественного тела, должны получить свою порцию «приложения рук».

Саму же, душила злость пополам с обидой. Всегда не терпела принуждения, а слившись с Анхесенамон, так ещё и получила её порцию эмоций. Плюс скачки гормонов беременного тела… Своды пещеры словно сжимались. В груди не хватало воздуха… и меня прорвало!

– Сетова задница! – ругнулся Амон, подскочив с кушетки. Он произносил ещё множество заковыристых выражений, которые я пыталась запомнить краем сознания.

Всё остальное моё естество разрывалось между двумя противоположными эмоциями. Я пыталась не заржать и не умереть со страху.

И было от чего. Организм постарался справиться со стрессом своим образом. И сейчас весь непереваренный моим желудком скудный ужин красовался на божественном теле. Кровь постепенно отливала от моего лица, а я тихонечко пыталась отползти подальше.

Взглянув, наконец, на меня, мужчина резко успокоился и как будто встряхнулся. Передо мной стоял совершенно чистый и главное, одетый Амон.

– Это было… незабываемо, – произнёс он, подойдя, и приподняв моё лицо за подбородок. – Никогда ещё не испытывал подобного, – при этом бог усмехнулся и даже обвёл мою скулу большим пальцем. – Я ведь ещё потешался над Хапи с Себеком, что жаловались на постоянные царские «оплодотворения». Рассказать кому, не поверят…

– Оно как-то само… – только и могла просипеть, осознавая, что буря отступила.

– Хм… понимаю, – усмехнулся он. – Но скоро ты избавишься от бремени, и я напомню о незавершённых обязательствах, – жёстко заявил Амон, зажав подбородок между пальцами. – Ведь вы с Маат многое поставили на кон, не так ли? А объявить ребёнка моим, умно, но… не без последствий. Ты же знаешь, что всё имеет цену? Не так ли?

В ответ я только неуверенно кивнула.

– Вот и умница! – Амон улыбнулся такой лучезарной улыбкой, что у меня ёкнуло сердце от нехорошего предчувствия.

После этого исчез, а за ним и кушетка. Только я осталась сидеть на большой подушке посреди пустой пещеры. Но и та растворилась, стоило мне подняться.

Не веря, что всё закончилось столь благополучно, обернулась и с ужасом заметила золотую статую, что сверкала в свете факелов масляными потёками, вперемешку с непереваренными остатками еды.

– Вот же, – даже ругнулась, воспроизведя несколько выражений, подслушанных недавно. – Теперь ещё будет обиженно игнорировать храм, не отвечая на молитвы. Блин!

Нужно раздобыть тряпку и воду, да постараться до восхода отмыть чёртову скульптуру.

– Хепри! – тихо позвала, приблизившись к зеву пещеры.

Тишина в ответ не обрадовала, и вынудила выглянуть наружу. Чёрт! Дежурившие телохранители были в отключке, полусидя прислонившись к стене.

Наученные предыдущим опытом моего общения с богами, остальные воины не приближались, расположившись на расстоянии. Хотя… заметила ещё одного «пострадавшего», лежащего ничком у колонны. Видимо пытался заглянуть внутрь пещеры, когда заметил происходящее с товарищами. Больше подобных «умников» не наблюдалось.

Помахала рукой, и меня, наконец, заметили. Юная хранительница змей аккуратно приблизилась, даже забыв поклониться, но старательно отворачиваясь.