Громов, засунув пистолет обратно в кобуру, спросил у Петрова:

— Владимир Захарович, не помните, сколько в Суходольске зарегистрированных берендеев на конец августа?

Петров лишь отрицательно качнул головой, принимаясь раздвигать редко растущую тут траву в поисках новых следов. Синица погрустнел и предпочел чуть податься назад, подальше от светлого лика начальства — Светлана уже поняла, что знаний у парня маловато, его явно взяли на службу за энтузиазм. Она тихо подсказала:

— На вчерашний день — ни одного. Берендеи по зиме с северов с обозами приходят.

Как и маги, берендеи, сплошь являвшиеся колдунами, обязательно отмечались в магуправе.

Громов понятливо кивнул:

— Благодарю. Синица…

Парень вытянулся во фрунт, ожидая распоряжений. Впрочем, он не сдержался и сам предложил, опережая Громова:

— Можно в Сосновском охотничков поднять — с собой на бера взять.

Петров обернулся, отвлекаясь от поисков, бросил на Синицу осуждающий взгляд, но промолчал. Громов качнул головой, явно недовольный своим молодым помощником:

— Синица, никаких гражданских. Ты готов головой за них отвечать, если на нас выйдет берендей? Убивать берендеев без суда и следствия вообще-то запрещено. Ты под суд охотников подведешь. И вообще… У тебя будет другое задание.

Синица скис, поправляя поясной ремень, на котором болталась «селедка» — полицейская шашка не самого лучшего качества. В основном полицейские ею пользовались как дубинкой.

— Александр Еремеевич, одного я вас не пущу, — пробормотал он.

— И что ты намерен делать с бером? Приемы джиу-джитсу на нем отрабатывать? Не глупи, Синица. Даже Светлана Алексеевна, уж на что маг, понимает, что переть на бера нельзя.

Громов неожиданно надсадно раскашлялся — Светлана тут же вернула ему фляжку:

— Возьмите.

Он благодарно кивнул, сделал глоток и протянул фляжку обратно — деть её ему было некуда. Сюртук остался на поляне.

— Синица, я вас сейчас провожу до ворот, и там ты возьмешь Степана и встретишься с другими городовыми Сосновского. Нам нужны сведения о всех подозрительных личностях, появлявшихся в Сосновском последнее время, ста́тью напоминающих берендеев.

Светлана вздохнула: все берендеи, как на подбор, были высокие, кряжистые, о ком говорят — косая сажень в плечах. У всех были колдовские метки, правда, редко когда на заметном месте. Тот же Мишель точь-в-точь берендей: высокий, статный, с широченными плечами и неуемной силищей в руках.

Громов продолжал:

— Потом поедешь в адресный стол и там возьмешь сведения о вновь прибывших в город, видом своим напоминающим берендеев. Потом сделаешь запрос становому приставу — пусть его урядники с ближайших участков, прилегающих к Суходольску, тоже сообщат о берендеях и подозрительных личностях. В деревнях не столь строгий учет приезжающих, зато чужаков сразу видно.

Синица, выслушивая пункт за пунктом из своих поручений, становился все мрачнее:

— Но вашбродь, мы же даже не знаем, бер тут бродил или берендей… А вы уже столько поназадовали.

— Это я еще тебя, Демьян, к жандармам не отправил. Хорошо бы еще на вокзале поспрашивать про берендеев.

— Вашбродь, мы вроде как от лазоревых того-самого… Таримся. — Синица поправился под тяжелым взглядом Громова: — прячемся.

— Потому и не посылаю тебя пока в губернское охранное отделение. Завтра сам туда наведаюсь.

Синица облегченно вздохнул: одним заданием меньше. Местную охранку мало кто любил. Рогозин, начальник губернской охранки, в дознаниях действовал по принципу: был бы человек, а преступление ему всегда найдется. Он лютовал, как и его подчиненные, так что Светлана, по долгу службы иногда сталкивающаяся с жандармами, прекрасно понимала и Синицу, и Громова, решившего дело о жертвоприношении отправлять сразу в Москву.

— Алекса-а-андр Еремеевич, — протяжно выдавил из себя несчастный парень, — ну имейте совесть, я буду ужом вертеться, ища берендея, а тут бер окажется.

Громов твердо сказал, до сих пор не вспылив из-за явно бунтующего помощника — удивительное самообладание:

— А ты, Синица, как настоящий сыщик, действуй на упреждение — пока я тут буду искать следы, ты уже все сведения соберешь. И еще, ты упустил из виду один немаловажный факт: мед… — Под тяжелым взглядом Светланы Громов тут же поправился: — виноват, Светлана Алексеевна, постараюсь лучше следить за языком. Факт в том, Синица, что беры не брезгуют падалью, а у нас тут полночи труп валялся, и никто на труп не покусился. Пусть сейчас осень, и беры не страдают от голода, но подозрительно это, что так близко от трупа бер ходил, да не тронул его. Так что сведения о берендеях и подобных им, Синица, кровь из носа добудь!

— А Петров чем займется? — вздохнул придавленный бумажной рутиной Синица.

— А Владимир Захарович возьмет в оборот околоточного, вооруженного пистолетом, и тоже соберет все сведения о подозрительных личностях, заодно проверит снесенный забор на предмет следов и их же зафиксирует, пока я в парке буду искать следы. Если все будет хорошо, то именно у забора мы с ним и столкнемся.

Светлана решила вмешаться: безумство Громова ей не нравилось — не ходят на медведя с пистолетом:

— Вы, действительно, собираетесь идти за бером?

Он в первый момент посмотрел ей в глаза — взгляд у него был чистый, стальной, — а потом воспитанно чуть отвел взгляд в сторону:

— Светлана Алексеевна, я отвечаю за безопасность живущих на моем участке людей. Если это берендей — я с ним справлюсь, а если бер — я обязан отследить его и сообщить егерям: пусть они его ловят. Представляете, что будет, если бер выйдет в Сосновский? У меня выбора нет. Надо идти по следам бера.

Не безумец — храбрец. Светлана присела обратно у медвежьего отпечатка. Взять след она могла и со своим четвертым рангом, а вот сделать его видимым для хвостомоек — это задачка посложнее. Она положила ладонь прямо на след и принялась напитывать его окружающей храмовой благостью — своих сил ей не хватит.

Громов заинтересованно подался к ней:

— Светлана Алексеевна, вы уверены в собственных силах? Или вы берете заемные — сейчас великий праздник, эфира вокруг должно быть много.

Она лишь кивнула, не отвлекаясь на слова. Громов не удержался от нотаций:

— В любом случае будьте аккуратны — магия ошибок не прощает.

Светлана снизу вверх посмотрела на него: и откуда он такой умный взялся? Странный он: очевидное не знает, зато что-то связанное с магией — запросто.

— Я хотя бы попробую — вдруг получится. На магических курсах нам объясняли основы заимствований. — Она закрыла глаза, чтобы Громов понял, как ей тяжело. Он тихонько ругнулся себе под нос, прокашлялся и замолчал, больше не отвлекая.

Благости вокруг было много — она с головой захлестывала Светлану, отдавая елеем и кисловатым вкусом просфоры на языке. Главное, подчинить себе чуждый эфир и заставить его помочь. Перегруженные каналы в теле Светланы, рассчитанные на слабый ток эфира, горели огнем, сопротивляясь благости. Надо отрешиться от боли — эфир ошибок не прощает. Она прислушивалась, как пела одинокая птица, как что-то шептала береза — какую-то тихую сказку, как тяжело дышал затаившийся далеко леший, боясь показаться, как с шорохом падали на землю все новые и новые хвоинки немногочисленных лиственниц. Дышать. Не отвлекаться на огонь в каналах. Это пройдет.

Громов стоял спокойно, даже кристальник свой не достал, чтобы проконтролировать Светлану и её превышение ранга. Доверяет или готов на все ради достижения цели? Раз он её не проверял, то… Она подчерпнула еще благости — по рукам и ногам как наждачная бумага прошлась, разрывая каналы, — и поставила визуализацию следа с задержкой, а сама, снова и снова зачерпывая все так и сопротивляющийся эфир, начала поиск бера ли, берендея ли — в звериной форме все едино: они опасны. Потихоньку, осторожничая, чтобы носом от усилия не пошла кровь, она мысленно прочесывала парк до самой его ограды. Бера не было, как и берендея — медвежьи следы заканчивались за оградой, словно их хозяин улетел по воздуху или… Светлана вздрогнула: уехал на магомобиле. Этот вариант исчезновения следов был более реальным, чем летающий бер.