Уже заканчивая поиск и втягивая в себя длинные жгуты эфира, которые словно щупальца спрута окутал парк, Светлана замерла — в голове вкрадчиво, но от этого не менее больно возникла чужая мысль: «Помоги!»

Кажется, её повело в сторону, потому что следующее, что она почувствовала — горячие пальцы на её плечах и чужое дыхание, щекотно выдавливающее в ухо: «Холера!»

Громов откашлялся и мягко выговорил:

— Светлана Алексеевна, не стоит метить в первые святые — я же просил быть осторожнее.

— Это не тот случай… — заплетающимся от боли языком еле произнесла Светлана. Сейчас бы бежать на призыв о помощи, но мышцы стали, как желе — тряслись и дергались сами по себе. Без поддержки Громова Светлана бы упала на землю. Накатила ненужная слабость — Громов был прав: магия ошибок не прощает. Особенно когда лезешь не в свой ранг заклинаний.

— Тот, тот. Борьба с язычниками, а именно этим мы сейчас и занимаемся, к канонизации и ведет в случае смерти. Светлана… — Он запнулся, вставая сам и поднимая её: — … Алексеевна, не стоит это того.

В его объятьях было приятно, даже несмотря на мокрую от усилий мужскую сорочку. Аромат бергамота усилился, скрывая настоящий запах мужчины. Руки Громова благовоспитанно лежали на талии Светланы, не собираясь никуда смещаться. Застеснявшийся Синица отвернулся в сторону и неожиданно заалел кончиками ушей. Петров отрешенно наблюдал, как вспыхивает дорожка из разбросанных то тут, то там медвежьих следов — парочка незамеченных вспыхнула даже возле капища.

— Берендей, — констатировал Петров. — Бер бы не устоял и поел мертвечины.

Светлана выдохнула в грудь Александру Еремеевичу — в её голове еще стихали огненные отголоски крика о помощи:

— Отпустите, прошу. Я уже в порядке.

Он чуть отстранился и заглянул в глаза:

— Вы уверены?

Она лишь кивнула, судорожно пытаясь понять, как прийти на помощь звавшему её. Признаваться в поиске нельзя.

Громов окончательно отпустил её, шагнув назад:

— Светлана Алексеевна, пойдемте — я провожу вас до магомобиля.

Она заставила себя притворно вздрогнуть.

— Слышите? — Ничего более умного ей в голову не пришло.

— Что? — Напряглись все хвостомойки, хватаясь за свои «селедки» — Громов даже пистолет рванул из кобуры. Мужчины старательно вслушивались в лесную тишину. Сейчас, как на грех, даже птица смолкла. Только ветер и игрался лапами сосен да тонкими веточками берез, осыпая все золотыми листьями.

Светлана притворно закрутила головой:

— Вот! Опять! Слышите — кто-то кричит: «Спасите!»

Не дожидаясь возмущения мужчин, она на подгибающихся ногах побежала дальше в парк, откуда её настигла просьба о помощи. Сейчас была дорога́ каждая минута. Кто-то выжил, столкнувшись, быть может, с берендеем. Кто-то, кто его видел. Кто-то, кто сможет его опознать.

Она, снова зачерпывая благость и не давая перегруженным каналам зарубцеваться, мчалась, слыша за спиной гневное сопение — «холера!» металась эхом между деревьев. Светлане было все равно — главное успеть. Жаль, что целительских сил у неё нет. Оставалось надеяться на крепость здоровья того, кто позвал на помощь. В ней словно проснулось второе дыхание. Ноги сами несли её, окрыленные надеждой поймать убийцу. Сейчас даже каблуки не мешали, хотя Громов, не отстававший ни на шаг, то и дело страховал её, протягивая руку и тут же отдергивая, убедившись, что Светлана не собирается падать и сворачивать шею.

Она вылетела на огромную прогалину в окружении усыпанных золотыми листьями берез. Здесь все буйно заросло папоротниками и лопухами. Часть из них была примята и поломана, словно тут прошел слон, только мужчины, звавшего её, видно не было. Светлана судорожно вдыхала ставший упругим и непокорным воздух, мешавший прийти в себя. Громов, бросив на неё тяжелый взгляд, уверенно прошелся по прогалине. Солнечные лучики прыгали по его волосам и фигуре — он словно купался в золоте.

Светлана сглотнула: где искать звавшего её, она не знала.

— Тут кровь! — громко сказал Громов, разглядывая поломанную вайю папоротника. — Тут явно кто-то дрался.

Светлана неуверенно пошла по высокой траве в надежде случайно наткнуться на звавшего её.

Громов громко крикнул, прикладывая ладони ко рту:

— Эге-гей! Отзовитесь! Мы пришли вам помочь!

В ответ была тишина. Только порскнула из травы перепуганная птица, громко хлопая крыльями. Леший вздохнул, но не показался.

— Помоги, дедушка, я отблагодарю потом… — прошептала Светлана, идя по поляне наугад.

Рядом вроде сам по себе колыхнулся громадный лист лопуха. Светлана пошла к нему, по-прежнему никого не видя — лопух для верности, чтобы она не прошла мимо, еще и вцепился в её юбку своими пурпурными колючими цветками. Светлана отвела в сторону чуть пожухлый лист: на земле лежал обыкновенный кот. Серый. С черными полосками на мордочке, сходящимися буквой V над глазами. «Победитель» — из-за знака на лбу так их называла матушка. Глаза его были закрыты. Язык вывалился из пасти. Грудь еле вздымалась в судорожном, редком дыхании — от шеи и до хвоста по спине шли отметины от когтей бера. До мышц. До белых костей. До внутренностей.

Светлана рухнула на колени — почему она слышала человеческий крик о помощи, она потом подумает: Громов же легко поймает её на лжи — приличные коты не разговаривают. Сейчас главное помочь, а не придумывать отговорки для пристава. Она не позволит берендею забрать жизнь этого кота. И почему она не умеет лечить⁈

Так. Что там было на курсах первой помощи? Для начала остановить кровь. Даже перевязать раны нечем. Нижние юбки она не носила, галстука не хватит для перевязки таких ран, стащить с себя блузку — Громов не поймет.

Так. Не паниковать! Она принялась все же расстегивать мундир — плевать на Громова. Чай не мальчик, неодетых женщин явно видел. Этот баюн ей нужен. Он не умрет. У него еще в запасе куча жизней. Главное, не проболтаться Громову о том, что это баюн — она еще помнила его слова в магомобиле о встрече с баюнами и учеными котами.

«Соберись! — рявкнула на саму себя Светлана, — прекрати дурить! Выход всегда есть.»

Она оглянулась на Громова — он, странно поглядывая то на кота, то на Светлану, принялся расстегивать свою сорочку. Пока он стягивал её с себя во внезапном приступе оголения, Светлана сделала единственное, что помнила: она проткнула подушечку пальца о довольно острый шпенек обувной пряжки на туфельке и тут же провела пальцем по языку кота. Челюсти хищно захлопнулись, чуть не раздробляя костяшки указательного пальца. Шершавый язык тут же принялся слизывать кровь. Кот даже глаз смог приоткрыть, и снова в голове взорвалось: «Берен…» — кот недоговорил, сил не хватило. Челюсти разжались, отпуская палец.

Громов присел рядом на корточки. Его глаза пытливо смотрели на Светлану.

— Он вас укусил? — Он своим галстуком принялся тампонировать самые страшные раны.

Светлана заставила себя непринужденно улыбнуться:

— Сама виновата. Хотела проверить нос, говорят, он должен быть холодным, а кот взял и укусил. Ерунда, Александр Еремеевич.

— В городе есть целители-ветеринары? — плотно закутывая кота в свою сорочку, словно пеленал младенца, уточнил Громов. Ухо кота дернулось — он пришел в себя и прислушивался.

Светлана, старательно игнорируя голые плечи пристава в многочисленных шрамах, подалась к нему:

— Вы поможете доставить кота в город? Я знаю хорошую целительницу. У неё свое дело «Усы, лапы и хвост» — к ней сам губернатор носит болонок жены.

Громов, сняв с кота ошейник и сунув его себе в карман брюк, кивнул:

— Петров отвезет вас.

Она положила ладонь ему на руку:

— Я не забуду этого. Я бесконечно благодарна вам. — Сейчас его частичная нагота не смущала Светлану. Хотя жаль, что нательные майки совсем недавно перестали быть обязательными к ношению под рубашками.

Громов упорно смотрел ей в глаза, словно искал там что-то. Светлана робко улыбнулась и взяла кота на руки:

— Этот кот выжил в схватке с бером — он заслужил, чтобы его попытались спасти.