От шага её удержало только одно — её помощи ждет пострадавший город.

За спиной мелькнула какая-то неясная тень, и Светлана не стала рисковать — это ведь могут быть те самые кромешники, которые «благородно» утащат под свою защиту, не интересуясь её мнением в отличие от Сашки. Она сделала шаг в живой мир, сейчас темный и разваливающийся на глазах.

А ведь будет вторая волна. И третья. И четвертая. Хорошо, что духи действовали «по инструкции» — каждый по очереди выказывал свое неудовольствие, а не как в «Катькину истерику» призванные в единый миг… Только это если верить словам Матвея. Что он там кричал? «Воздух взбунтуется, а вода уйдет»? Хоть от воды не ждать подлянок. Как уйдет, так и вернется.

Она снова и снова позволяла кромежу притягивать себя — ей слишком многое в городе надо проверить. Пожарные депо уцелели. И полицейские участки тоже — кроме Низинки. Там Светлана в течение получаса удерживала эфиром разрушенные стены, пока полицейские извлекали из-под завалов живых и мертвых. Пристав Егоров погиб в своей казенке — он уже лег спать. Околоточный вцепился окровавленными пальцами в локоть Светланы:

— Помогите! Маг, вашбродь, умоляю. Тут рядом дома, как спичечные коробки, повалило. Помогите там извлечь жителей из-под завалов.

Она заставила себя отказать ему:

— Я не могу. Сейчас у меня другие дела. Я вернусь, но позже.

Исчезая в кромеже, она слышала, как ей в спину буркнули:

— А чё ты хош — бабе на службе не место.

Светлана сцепила зубы — эта баба только что помогла его вытащить из-под завалов. Плевать! Она не ради благодарностей это делает.

Проверять жандармов было не обязательно — только время зря потеряла. Там уже со всем справился их собственный маг — как Светлана и предполагала: весь центр уцелел, отделавшись легким испугом. Маг поймал её за руку:

— Голубушка, давайте-ка к губернатору — там вы нужнее. Надо проверять дома в центре на возможные повреждения… Тут же дело предоставьте настоящим мужчинам.

Именно мужчиной он и перестал быть — на пару часиков или до ближайшего целителя после Светланиного удара. Она не любила, когда её хватали за руки.

И снова кромеж.

Телефонная станция, сейчас неработающая. Взять адрес-календарь и ориентируясь по нему найти дом главного инженера. Вытащить его и его семью из-под завалов. Городу нужна связь. Кромежем, краем глаза замечая, что Светлану там уже кто-то ждет, оттащить инженера на Ежиную гору к ретранслятору. Уже действуя по его указке, доставить других его сотрудников, а в кромеже темная тень все ближе и ближе.

Потом больницы — проверка зданий на прочность.

Приюты.

Медленно светало. Или это Светлана привыкла к темноте? Часов не было. Кристальник был все еще мертв. Нужно время на восстановление связи.

Богодельни.

Храмы, куда сейчас набивались испуганные люди.

По пути она ошибалась и сбивалась. Как не помочь плачущему ребенку, спасая его родителей из-под завала? От Светланы не убудет сил. Как пройти мимо дома, рушащегося с дикими стонами и криками не успевающих выбраться?

Она смогла пройти только мимо женщины, умоляющей спасти её ребенка. Светлана не целительница и не некромант. Она сейчас даже усыпить страдающую женщину не могла — усыпит, а ту ограбит дикая толпа. Или произойдет ещё что-то похуже.

И снова вернуться на круг приюты-богодельни-кромеж.

Светлана вспомнила про заводы — там столько источников для пожаров! Суходольск — провинциальный город, но что же он, казавшийся всегда маленьким, оказался таким большим!

Мимо дома, где проживала госпожа Вырезова, Светлана пройти тоже не смогла. Возможно, это был единственный шанс узнать, что же произошло с Дмитрием. В такой неразберихе Вырезова сбежит, и они её уже не найдут. Сбежать Вырезова при всем желании не смогла бы. Она была мертва уже несколько дней как — белое, обескровленное тело уже вздулось на полу, где валялось разлагаясь. Дмитрий. Вырезову убил Дмитрий. Иначе объяснить обескровливание невозможно.

В дом к письмоводителю Ерофею Степановичу Светлана заглянула уже специально — вывались из кромежа сразу на втором этаже уцелевшего доходного дома, где он проживал, и ворвалась в его квартирку с перекошенной дверью. Он тоже был мертв. Только его смерть была иной. Медвежьи когти вырвали ему горло, почти отрывая голову от тела.

Не думать. Не страдать, что это её ошибка. Она могла его спасти, арестовав, но… Он сам выбрал свою смерть, когда пошел на сделку с Волковыми.

И снова кромеж, где тень все ближе и ближе, а потому бежать, не задумываясь, пока не поймали. Опять проверки — уже за пределами городка. Её служба не заканчивается в Суходольске.

Все это высасывало силы Светланы, как голодная бездна. Она действовала на автомате. Проверить, сообщить, что здание надежно, охране, главному врачу, какой-то перепуганной женщине в одной тонкой ночной сорочке, первому попавшемуся дьякону…

А время идет. Время не останавливается ни на миг. И даже в кромеже — Григорий Кошка чуть не схватил Светлану за руку. И голоса в Нави тоже ближе.

Как заведенная игрушка, Светлана прыгала туда-сюда: мир-кромеж-снова мир. Покой кромежа и крики Яви.

И снова проверки.

Главное, не думать, что в её списке спасаемых закралась ошибка. Она точно знает, что ошиблась. Потом Бог спросит. И она не знает, что ему сказать. Впрочем, о чем это она? Она окажется в Нави.

Круговерть боли завертела её с головой. Ей бы чуть-чуть отдохнуть. Чуть-чуть посоветоваться хоть с кем-то. Просто убедиться, что она поступает правильно. Убедиться, что с Сашкой все в порядке. Найти Мишку и проверить его. Он не из тех, кто глупо помирает, но всегда случается что-то невероятное. Убедиться, что с Ларисой и Герасимом все в порядке. Найти Матвея…

Мир кружился, а в животе была неприятная слабость. Она потратила слишком много сил.

Она заставила себя собраться. Кромеж выкинул её около разрушившегося кирпичного дома, по которому, как муравьи, ходили в суходольском привычном осеннем сумраке мужики, пытаясь найти выживших — надо помочь с поисками, указывая, где искать живых, а потом…

Потом ограбить лавку — Светлана понимала, что это неправильно, но от слабости её чуть ли не шатало.

Сидя на крыльце под каплями начавшегося нудного дождя и жуя безвкусную булку, Светлана старалась ни о чем не думать. Инструкция мага в чрезвычайных ситуациях была четкая и простая: перейти под командование губернатора и выполнять его приказы. Она же поступила иначе. Правильно или нет, покажет только будущее. Будущее, которого почти нет.

Светлана быстро вымокла — сейчас она не могла себе позволить расходовать эфир на себя, а зонта не было. На тротуаре пузырились под тугими струями дождя лужи, откуда-то неслись рыжие от крови ручейки. Кровью началось, кровью держится, кровью умоется. Суходольск уже умывался кровью.

Мимо неслись напуганные люди. Наверное, кто-то кричал, кто-то молился, кто-то плакал — умом Светлана это понимала. Только не слышала ничего. Сознание милосердно отключило чувства, давая ей передышку в творящемся кошмаре. Она смотрела черно-белый фильм. Без звука и музыки старика-тапера. Мир вокруг неё снова сошел с ума. Так будет каждые десять лет, пока духи не смирятся, что договор окончательно расторгнут. Ночью придет пламя, и все, что сейчас делала Светлана, абсолютно лишено смысла. Завтра будет жарко, и погибнут те, кто выжил сегодня. Может, сдаться и не делать ничего? Ведь все лишено смысла. Пусть умоется кровью.

Сашка почему-то именно этот путь и выбрал. Почему? Это совсем не по-громовски. Хотя что она о нем знает? Он все же кромешник до глубины своей проклятой души. У него, как и у других кромешников, было десять лет, чтобы смириться с надвигающимся. Неужели они не понимали, что ждет мир? Неужели им было все равно? Сашка говорил, что он нечисть, что они думают иначе и смиряются со многим. Он смирился с таким вот будущим? Он смог смириться, что завтра придет пламя⁈ Почему? Десять лет опричнина не думала, что мир рухнет. Не готовилась к этому. Смирилась, решив, что миру проще переболеть. Сейчас страшно было представить, что еще вечером ей дом с Сашкой казался мечтой. Быть рядом с таким чело… Нечистью невыносимо.