— Будто это ты меня завербовал, — Турок хмыкнул.

— Что-то вроде.

— Киллера того найти?

— Нашёл сам. А теперь нужен заказчик. Так что дай-ка мне свои цифры, чтобы я мог с тобой связаться. И не говори, как вы, чекисты, любите, что сами найдёте. Не в такой ты ситуации, Гриша. Должок у тебя есть.

Он обречённо кивнул.

С самого утра я собрал всех, кого смог, и повторил им, что нам известно. Учитывая обстоятельства, Ваня Вагон мог работать не на Кросса, а на кого-то другого, хотя формально оставался универмаговским.

Может, он вообще планировал всё сам, а то на словах часто выходит, что кто-то тупой и самостоятельно ничего не может, а на деле оказывается иначе. Могут его и зря за дурачка держать, так что я проверю всё сам.

Но брать Вагона надо сегодня, быстро, пока никто из его подельников, пусть только возможных, ничего не понял, и сразу колоть, благо у меня есть, на чём его подловить. Чем быстрее мы всё сделаем, тем чище сработаем. Если он сдаст всю цепь, то и его товарищи не успеют ничего понять, как мы их всех повяжем.

И когда я закрою этот вопрос, то спокойно буду заниматься налётчиками на оптический завод.

Сафин утром уехал в область, так что в засаде будем мы вчетвером: я, Василий Иваныч, Якут и Толян. И Сан Саныч, которого я взял с собой, нам поможет, он легко обезвредит кого угодно, впившись в руку по команде. Пусть охраняет Федюнина, если кто-то из братвы решит его наказать и возьмет его на мушку.

Выдвинулись мы на шестёрке Якута, только за рулём был Толик, потому что у Филиппова снова разболелся зуб, а Василий Иваныч был с бодуна.

— Водочки лучше выпей, Сергеич, — уговаривал Устинов Якута. — Сразу зуб пройдёт. Водочки — и с перцем ещё.

— Ты же говорил, это когда грипп — водку с перцем пить, — Якут, потирая щёку, покачал головой.

— Так это ж народная медицина, Якут! Всегда так лечусь.

— Водку жрать, Васька, это не народная медицина, — с укоризной произнёс Филиппов. — Вот у якутОв, — он всегда в этом слове ставил ударение на последний слог, — принято чаем полоскать, холодной заваркой.

— Вот заваркой и пополоскай, а потом водочкой.

Сидеть нам всем вместе было тесно. Сан Саныч смотрел в окно, а снаружи шёл проливной холодный дождь. Осень уже разгоняется вовсю, а зима, как я помню, будет ранней…

Жил Федюнин на пятом этаже, так что Василий Иваныч под конец уже запыхался. Хорошо, что приехали раньше, у нас будет время перевести дух, а вот бандитам придётся сразу огребать после подъёма. С другой стороны, нам потом тащить их с самого верха вниз.

— Если что, — Устинов вытер вспотевший лоб. — Пинками их спустим по лестнице, ничё страшного. Морды здоровые, не поломаются.

Федюнин уже ждал нас. Гипс ещё не сняли, и он ковылял на костылях. При виде нашей компашки его глаза округлились.

— Ну что, — сказал я. — Ждём гостей. Сан Саныч, это твой клиент. Охраняй!

Пёс важно прошествовал вперёд и сел рядом с Федюниным. Тот его неуверенно погладил, а Сан Саныч понюхал его руку и чуть подбросил её носом себе на голову, чтобы он продолжал.

Я присмотрелся к его повадкам, мне было интересно, как поведёт себя тут Сан Саныч. А то одно время считал байками, что собаки чувствуют плохих людей, но сам видел, и не раз, что на некоторых личностей рычали даже воспитанные псы. Хотя знакомые кинологи поговаривали, что дело в нестабильном состоянии психики человека, мол, собаки прекрасно это улавливают. Как знать.

Сейчас всё спокойно, так что я внутренне себе кивнул — значит, получится перевоспитать Федюнина, мир только выиграет, если такой киллер как он свернёт на другой путь. И с Орловым всё выйдет отлично.

— Чаю? — предложил хозяин.

— От рюмки чая не откажусь, — Устинов захихикал с кухни. — Или чего покрепче.

Федюнин жил в однушке, почти типовой хрущёвке, с совмещённым санузлом и с заставленным хламом балконом. В зале мебели мало, только диван, стол у окна, на котором стоял телевизор и видик, и несколько стульев. Я прошёл к столу и посмотрел на стопку видеокассет.

Эти были без ярких обложек на коробке, название каждой записано на бумажной ленте, приклеенной к кассете. Сами кассеты трёхчасовые — на такие влезало два фильма, вот все их и брали. Только такие кассеты у нас и ходили, продавались вовсю, а вот лицензионные, в пластиковых коробках, стоили непомерно дорого, ими редко кто мог похвастаться.

Я провёл рукой по стопке, узнавая фильмы, которые тогда смотрели. «Леон», «Уличный боец» и «Трудная мишень» с ван Даммом, «Горец» и «Горец 2», «Бетховен» (тоже первая и вторая части), удивительный для тех времён «Водный мир», новенький «Лепрекон 3», «Слепая ярость», затёртые «Кровавый спорт» и «Голый пистолет». Сесть бы вот так просто перед телевизором, слушать звук, как видик мотает кассету, а потом смотреть фильм с одноголосой озвучкой Володарского, Гаврилова или Михалёва…

Но пока некогда отдыхать. Обошли квартиру, прикинули, как лучше всё сделать. Толик спрятался на балконе (сел у складного стола, чтобы не увидели с улицы), Василий Иваныч остался в туалете, а мы с Якутом разместились на кухне. Благо там была дверь, хоть и со стеклом, но заклееным, так что я мог наблюдать за ситуацией в щели и не раскрывать себя.

А Федюнин остался с Сан Санычем в комнате, ожидая гостей.

— Ты делал запросы, — тихо сказал мне Якут, — насчёт нового места жительства некоторых пропавших по тем адресам, что я тебя давал. Ответ вечером пришёл, кстати. Не живут они там, адреса левые. Некоторых вообще не существует. А в прокуратуре-то отказные настрогали… Надо им сообщить, чтобы отменяли и возбуждали.

Разговор прервался долгим звонком в дверь, а потом в неё с силой забарабанили. Так нагло ломятся только бандиты… ну и менты, чего уж скрывать.

— Открывай, б**! — раздался гундосый крик, слышно было очень чётко. Хрущёвка же, все соседи на всех пяти этажах сейчас это слышат.

— Открыто! — сорвавшимся голосом крикнул Федюнин.

Я напрягся и присмотрелся в щелку, чтобы видеть вошедших. В прихожей рванули на себя дверь так, что она хлопнула в стену, а потом раздался топот. Вошли несколько человек… один снял кожанку, оставшись в майке. Качок, на плече видна татуировка с русалкой.

— А то куртку мне уделаешь всю кровякой, — гундосо пояснил он и повесил кожанку, нагло сбросив с вешалки прямо на пол другие вещи. У старой ветровки Федюнина при этом оторвалась петелька. — Ну чё, чепушила, — качок пнул табуретку из прихожей, и с неё свалился телефон, жалобно звякнув. — Лавэ достал? Или опять в больничку захотел? Семьсот баксов гони.

— Ты же говорил — пятьсот.

— Ты чё, попутал чё-то? — со злостью спросил качок и повёл плечами. — Ты где там шкеришься, падла? Ща мы тебя…

Качок шагнул дальше, в комнату, один из его спутников хвостом следовал за ним, а вот второй, высокий и мрачный, двинулся на кухню…

И я его узнал. Видел на фото его перекошенную рожу, только уже мёртвого. Умирал-то он тяжко, ведь ему выстрелили в живот.

Это один из тех двоих, что нашли в жигулях после убийства отца. Водителю прострелили лицо, так что его черты я не знал. А вот этот явно был тем самым человеком, сидевшим позади, который должен был задушить Федюнина удавкой…

Волнение у меня было, но приятное. Теперь я видел, что копаю в правильном направлении. И пусть это обычные шестёрки, через них я смогу выйти на того, кто мне нужен.

Бандит уже протянул руку, чтобы взяться за дверь и открыть её.

— Э, чё за дела? — раздался вскрик из комнаты. — Чё за х**ня блохастая? Ты чё, собаку себе завёл? Думаешь, поможет?

Высокий бандос начал открывать дверь. Я с силой её толкнул, и она стукнула его в лоб с глухим звуком.

— Вася, погнали! — за моей спиной прокричал Якут. — Паха, туда, я его держу!

Он насел на высокого и сразу его скрутил, а я влетел в комнату. Устинов уже оприходовал одного из бандитов, чуть не опрокинув стол, Толян выскочил с балкона ему на помощь.