— Чего? — переспросил Прохоров, уставившись на меня.

— Это значит, что истинной свободы не существует. Даже в лесу мы не свободны, пока рядом есть хоть кто-то. Всегда будут незримые нормы, нарушая которые, ты создаёшь конфликтные ситуации, — пояснил я.

— Да и плевать. Если ты сильный, то можешь делать всё что угодно, и никто тебе даже слова не скажет, — парировал Артём.

— Ты так же думал в пансионате, — усмехнулся я, заставив Прохорова заткнуться.

— Капец, вы типы, конечно, — возмутился Макар. — Обсуждаете тему, о которой ни я, ни Леший знать не знаем. Да, Лёх? — Макар посмотрел на своего азиатского собрата и тот кивнул. — Что в пансионате было? Рассказывайте, — требовательно попросил он.

— Если у Артёма будет настроение, он с радостью вам расскажет, — ушел я от ответа, выхватил из рук Лёхи тележку и бросил через плечо. — Отдохни, дальше я покачу.

Остальную часть пути Макар донимал Прохорова, который впал в задумчивость, как и Леший. Похоже, никто из них не думал о свободе в подобном ключе. А я в прошлой жизни на этом и погорел. Казалось, что я могу подмять под себя целые Империи, посадить идеальных правителей на трон, ввести справедливейшие законы, но…

Множество людей чувствовали, что их за горло держит сильная рука. Одни отнеслись к этому философски, мол «Какая разница, кто у руля? Наша жизнь особо не поменяется». Другие же копили злость годами и мечтали о моей смерти. Превозносили былых правителей, говоря, что при них было лучше.

Не было. Ну вот — не было! Старые Императоры выкрутили налоги на максимум, чтобы обдирать бедняков и вести бесконечные войны. Голод, болезни, преступность, всё это процветало и множилось, словно гангрена, постепенно пожирающая организм. И что?

Я устранил причину болезни, ввёл необходимые медикаменты, но всё равно не смог создать идеальный мир. Недовольные остались и кричали о нарушении их свобод. Видать, для них свободой была жизнь в нищете. Да, я привёл пример, обострённый до предела, демонстрирующий дуальность человеческой души. То, что одному настоящий рай, для другого — хуже ада.

Сейчас я смотрю на этих ребят, и чем-то они похожи на меня. Молодые, наивные, мыслят категориями добра и зла. А у всего на свете есть серая мораль. Если я убью кровавого тирана, то стану убийцей, а если не сделаю этого, то умрут миллионы. Стоит ли пролить кровь ради спасения стольких жизней? Я считаю, что да. Вернее, считал… И возможно, был не прав, ведь эта тактика не сработала.

Вы спросите «А что же сработает, Мишаэль?». Если бы я знал, то войнам уже пришел бы конец. Ну не прямо сейчас, может, лет через двадцать, но эту проблему я бы точно решил. А пока приходится толкать тележку по щебню и слушать ругань, раздающуюся за спиной.

— Макар, если ты ещё хоть раз спросишь про пансионат, клянусь всем святым, я выбью тебе зубы, — прорычал Прохоров, заставив меня обернуться.

— Эй, буйная голова. Усмири свой пыл, — обратился я к Артёму.

— Да, понял. А то угрозами сорит тут, — усмехнулся Макар, решив, что я встал на его сторону.

— А ты рот закрой и не доставай человека. Ты же опасался, что твари сбегутся на мои вопли, а сам орёшь, как полоумный, — добавил я и заметил, как растерялся Макар и посмотрел на Лешего в поисках поддержки, Леший кивнул, соглашаясь с моими словами.

— И ничего я не ору. Просто спросил, — буркнул Макар, и дальше пошли молча.

Уфа.

Областной клинический госпиталь ветеранов войн.

Госпиталь расположился на берегу реки Белая. Она монотонно журчала, унося печали местных жителей. Всё же Уфа, как-никак, столица баронства Титовых. Аномалия уже неоднократно расширялась, но ещё ни одна тварь до Уфы не смогла добраться. По крайней мере, в это верили мирные жители, а вот военные не были бы так категоричны.

К госпиталю примыкал прекрасный парк, где ветераны могли посидеть на лавочках, покурить и помолчать каждый о своём. Здесь тихо, уютно и кормят вполне достойно. Правда отдыхать в парке могли лишь те, кому доктора дали на это добро. Остальные же…

В подвале трёхэтажного здания госпиталя уже третий час шла операция. На столе лежал молодой мужчина лет тридцати. Высокий брюнет с карими глазами, которые ввалились глубоко в череп. Казалось, что это и не человек вовсе, а полуразложившийся скелет, покрытый кровью с ног до головы. Хотя этих самых ног ему и не хватало.

Врачи упорно пытались спасти парню ногу, оторванную по самое колено. Множественные осколочные ранения уже почистили и зашили. Пришлось повозиться с нервами, но и их сумели восстановить, правда ради этого пришлось позвать самого барона Титова. Да, он довольно неплохой лекарь, но исцелять абы кого не станет. По крайней мере, не бесплатно.

А вот этого парня с утончёнными чертами лица и двумя шрамами на лбу, исцелил просто так. Более того, барон сам прибежал ему на выручку, когда узнал, что парень поступил в госпиталь. Из-за этого хирург все три часа ломал голову, кем приходится пациент барону, и почему Титов запретил закатывать рукава парня, и уж тем более — снимать с него рубаху? Это было странно и не стерильно.

Но хирург ослушаться барона не мог и молча делал своё дело. В предбаннике операционной стоял сам барон Титов и его жена Елена. Титов выглядел немногим лучше парня, лежащего в операционной. Мешки под глазами, вселенская усталость на лице, а ещё левый глаз периодически подёргивался.

На вид ему было не меньше шестидесяти пяти, хотя по факту лишь в этом месяце барон отпраздновал пятидесятилетие. Да, бессонные ночи никого не щадят. Да ещё постоянные нервы. То провизия заканчивается, то пограничники несут потери, отражая распространение аномалий.

И всё, буквально всё в баронстве требовало внимания Титова. Если бы он пустил всё на самотёк, или передал дела в руки помощника или собственной жены, то баронство давно бы повторило судьбу рода Богданова. Земля ему пухом.

Рядом стояла статная женщина. Увесистая грудь, яркая помада, чёрные, как смоль, волосы собраны в хвост, взгляд жесткий, как сама сталь. Елена была недовольна. Впрочем, как и всегда. Обычно её раздражали мелочи, а сейчас Елена хотя бы переживала по делу.

— Ты уверен, что стоит принимать Архаровских отпрысков? Если Император прознает, то нас повесят рядом с Константином, — сказала женщина, сложив руки на груди.

— Лена, закрой, пожалуйста, свой очаровательный рот. Архаров спас мне жизнь, и я верну этот долг, чего бы мне это ни стоило, — раздраженно выпалил Титов, понял, что перегнул палку и добавил спокойнее. — Мы с Константином договорились, что в случае его ареста, его дети перейдут под мой контроль, и я воспитаю их по-своему. Дам им новую жизнь.

— Жизнь? — приподняла бровь Елена.

— Ты поняла, о чём я. Константин готовил их всего для двух задач. Для войны против Императора и для зачистки аномальной зоны. Воевать против Романовых я не собираюсь. А закрывать новые разломы приходится каждый день, — пояснил Титов.

— Довольно… — Елена попыталась подобрать слово помягче, но сказала, как есть. — Цинично.

— Константин знал, на что идёт. И на мои условия он согласился. Ребята пройдут обучение в Академии Разломщиков по ускоренному курсу и отправятся защищать мои земли. Я спасаю жизни родичей Архарова, взамен они помогают спасти мой род. Всё честно, — парировал Титов и потёр пальцем глаз, который снова начал дёргаться.

— Ты прав, дорогой. Нам не помешают лишние руки. — Она положила голову на плечо мужа и спросила. — Что думаешь делать с Юрием? — Женщина перевела взгляд на парня, лежащего на операционном столе. Операция как раз завершилась, и хирург показал Титову большой палец, смутился от своего жеста и поспешил покинуть операционную.

— Думаю, что он человек чести, и станет связующим звеном между детьми Константина и моей гвардией. — Титов тяжело вздохнул и достал из кармана вибрирующий сотовый. — Да. Новый разлом в районе Благовар? Сейчас кого-нибудь отправлю. Ждите.