Подтверждая мысль, Лютер в седле облизнулся. Представил, как было бы хорошо, не припрись в деревню заезжий колдун. Сначала строптивого женишка под кнуты, затем девке подол задрать держась за аппетитные сиськи.

Нехитрые желания так ясно читались на физиономии вояки, что вызвало усмешку. Наверняка с дружками не раз проворачивал подобное в прошлом. Но в этот не сработало — явился незваный колдун, перебивший веселую шайку.

Я посмотрел на Грету, кивнул, веля сесть так, чтобы было лучше сверху видно. Девчонка яростно сверкнула глазами, но подчинилась. Правильно, приманку должны хорошо рассмотреть.

— Хэй! Хто идет⁈ — крикнули с надвратной площадки.

Из-за края появилась опухшая харя в криво сидящем шлеме.

— Ты что-ль сотник? А что так поздно? Вчерась еще ждали.

Мда, о субординации здесь похоже не слышали. Как и о дисциплине. Лютер побагровел.

— А ну открывай свиная морда!! Живо!! А то плетей выпишу за дурковатость!

С дурковатостью тут все хорошо. А вот с осторожностью не очень. Стоило голосу сотника затихнуть, как с другой стороны ворот завозились.

— Ух ты, гля какая бабенка, — рядом с первой башкой появилась еще одна. Оба уставились на Грету. Девчонка правильно поняла свою роль специально раскинувшись на мешках с продуктами, провокационно разведя ноги в стороны и выставив на обозрение полуголую грудь. Крупные полушария привлекли внимание в первую очередь. Солдаты уставились, жадно пожирая глазами женские прелести.

— Внимание, — тихо проговорил я, предупреждая Трентона.

Староста подрагивал, но держался, даже сделал знак своим, что все в порядке.

Шум за воротами стих. Через секунду что-то упало с гулким стуком, должно быть запорная балка. Створки медленно поползли в сторону. Сверху послышался торопливый топот, озабоченные морды спешили вниз, успеть к аппетитной бабенке, пока до нее другие не добрались.

— Это будет проще, чем я думал, — пробормотал я, дождался пока ворота полностью распахнуться и хладнокровно нанес удар, активировав «Коготь» на стоящем справа стражнике.

Левого толкнул лошадью Лютер. Оружию сотнику не доверили, но этого и не требовалось. Тут же подскочил один из крестьян с удивительной сноровкой нанеся удар топором. Срубленная голова покатилась с плеч.

Ловко. Должно быть хорошо натренировался, рубя дрова.

Сотник обернулся, открыл рот, собираясь что-то сказать, и подавился. Грета тоже не теряла времени даром. Девчонка приподнялась, встала на край телеги и с хеканьем опустила спрятанный среди мешков колун на шею несостоявшегося насильника. Сотник вздрогнул всем телом, замер, целую секунду просидев в неподвижности, а затем без звука завалился назад, рухнув с лошади. Из глубокой раны хлестала густая кровь.

Твою мать! Нашла время!

Грета с вызовом уставилась на меня. Говорю же — бой-девка. Ладно черт с ней, притворимся, что не догадался зачем с таким упрямством напрашивалась с нами. Сразу понятно, что на барона и замок ей плевать. А вот отомстить за себя и жениха хочет.

— Дура, — ругнулся я, но снова повернулся в сторону ворот, крикнув Трентону: — Пошли двоих наверх, может там еще кто-нибудь есть.

Хотя вряд ли, не будут же они всей дюжиной стоят на страже. Сам дождался пока топот по лестнице стихнет и из проема караулки не выскочат двое жадных до женских прелестей придурков.

Сверкнул фиолетовой вспышкой выпущенный файерболл. Следом повторил удар сотканный из теней кинжал-коготь. На утоптанную землю дрыгая ногами рухнули два тела — одно с обожженным лицом, другое держась за рану на шее.

Двое вначале, и двое сейчас, итого четверо. Почти треть гарнизона в расход, а мы еще в замок не зашли. Неплохо.

— Знаешь где казарма? Живо туда! Рубите всех, пока не проснулись!

Судорожный кивок со стороны Трентона.

— Двое со мной, — я соскочил с телеги и бросился к донжону — бревенчатому зданию в центре замкового двора.

В голове мелькнула мысль — что за нелепица, кто так строит, только архитектуру скалистого основания испортили.

Из главной постройки уже шум. Женские голоса вперемешку с мужскими. Должно быть прислуга. Раннее утро — самое время для начала работы на кухне.

— Проклятье. Живей, — я подгонял своих горе-вояк, но мы все равно не успели. Двор оказался необычно широк для столь маленькой крепости. С треском распахнулись центральные двери и наружу выскочили баронские сыновья. Здоровые, как парочка буйволов, к счастью, полуодетые, с одними мечами в руках.

Отлично, сами подставились

И здесь я совершил классическую ошибку — недооценил врага, посчитав, что навыки рядовой солдатни равны умениям подготовленных рыцарей.

Я метнул шар фиолетового огня метя в левого, и он от него с легкостью увернулся, скользнув в сторону. Еще один удар «Когтем», по второму, но тот вовремя дернулся вбок, словно почуяв угрозу, и пепельный клинок лишь царапнул плечо.

Оба боевых заклятья разряжены, а к нам несутся два здоровых мордоворота с обнаженными клинками наперевес.

А вот теперь, кажется, у нас действительно серьезные проблемы…

28.

Сыновья барона Байхорлда были подонками, садистами, убийцами и насильниками, но они знали правило боя: не уверен — нападай. Сидя в обороне битву не выиграешь. И поэтому неслись вперед, размахивая мечами, и яростный рев сопровождал две бешено бегущие туши, вызывая трепет и страх.

Признаюсь, даже у меня екнуло сердце. Когда видишь, как на тебя движется парочка огромных мордоворота с искаженными мордами, да еще остро заточенные клинки в руках, которыми так удобно рубить людей, то поневоле захочешь оказаться подальше.

Двое приданных мне крестьян брызнули в стороны как испуганные куропатки. Я чертыхнулся. Трентон с остальными у казарм — деревянного барака вытянутой формы, — пытаются убить баронских солдат, пока последние спят. Но похоже там тоже не задалось — слышится шум борьбы. Воспользоваться внезапностью атаки не получилось, но численное преимущество оставалось на стороне людей старосты, надеюсь не побегут. Все же дружинники тоже не ахти какие вояки, по сути те же вчерашние селяне, только с чуть большим опытом умения держаться за копья и топоры.

А вот отпрыски барона дело совершенно иное. Здоровые, тренированные, с бьющей через край энергией, умеющие и любящие убивать. Мышцы вздуваются от напряжения, клинки занесены для удара — один прямой рыцарский, второй с волнистым лезвием, каким так удобно наносить рваные раны.

Штурм и натиск. Снести все, втоптать в грязь, громя и круша, рубя с дикой силой, разваливая врага напополам — вот что они видели в своем воображении, полностью уверенные, что все будет так. Они настолько не сомневались в победе, что даже не задержались, увернувшись от чар. Как быки, что действуют инстинктивно, увидев красную тряпку. Им плевать, что против них колдун. Нет, не так, они даже не поняли, что против них колдун, они видели перед собой врага, которого надо развалить пополам могучим ударом, а затем потоптаться на кровавых останках.

— Удивительная беспечность, — пробормотал я, подготавливая заклинание.

С другой стороны, их можно понять, наверняка за время жизни, баронские сынки не встречали в округе серьезного сопротивления. Да и откуда оно могло быть в этой глуши. Вот если бы росли в более цивилизованных краях, то знали, что всегда найдется кто-то сильнее, и проявили бы осторожность, как минимум встретившись с проявлением магии.

Но наследникам барона Байхорлда встречались лишь испуганные крестьяне, редко оказывающие сопротивление, и поэтому опыта серьезных схваток у них просто нет…

Зато есть отменная реакция, неплохая подготовка и серьезное желание снести мне голову.

Со стороны я выглядел растерянным, застывшим посреди двора. Но сознание, как и прежде в экстремальных ситуациях затопило холодной волной. Я четко все видел, анализировал ситуацию, просчитывая варианты собственных действий. Восприятие ускорилось, позволив выиграть несколько лишних секунд личного времени.