Прохожу по улицам, добираюсь до забегаловки, заваливаюсь туда и первым делом сажусь за свободный стол. Оглянувшиеся было на меня гости, практически мгновенно теряют всякий интерес и возвращаются к своим делам. Кто-то ест, другие выпивают, в дальнем конце зала тусуется толпа народа. Слышатся выкрики, гремят игральные кости, шуршат деньги.

Игорных домов им мало, устроили здесь.

— Джирайя-сан, — кивает подошедшая к столу смутно знакомая девушка. — Вам как обычно?

— Да, конечно! Мне всегда как обычно.

Хихикнув, девушка заверяет что сейчас всё будет и убегает. Хозяин заведения, который явно узнал меня, приветствуя машет рукой и тоже возвращается к своим делам. А именно, смотрит на толпу и за кого-то переживает.

Нда, никогда не думал что попаду в такое место. Бывали в моей практике интересные случаи, например полудикие племена. Королевства и что-то такое же, не успевшее развиться. В основном же миры были развитыми. Высокие технологии. Огромные города, небоскрёбы в двести этажей.

Жизнь в таких городах проходит по своим правилам. Разделена, на слои. Верхний для самых богатых. Политики, будь они неладны, никогда их не любил. Промышленники, главы корпораций или главы домов, они же кланы, или семьи. Мафиозные по большей части. Ниже живут предприниматели пожиже. Полицейские в высоком звании, военные и прочие. Ниже рабочий класс и сфера обслуживания. В самом низу нищета. На земле, в буквальном смысле опустившиеся на дно. Алкоголики, наркоманы, убийцы и психопаты. В подземке… Ох, туда без спецназа лучше не соваться. Если на нижних уровнях твоя жизнь ничего не стоит, то в подземке цена уходит в минус. Попавшего туда бедолагу, ждёт незавидная участь. В зависимости от мира. На органы или в рабство, или на еду.

К сожалению, почти все расы живут вот так, примерно одинаково. Даже люди, которые хоть и держатся отдельно от всех остальных, как губка впитывают всеобщую культуру. Здесь же пока всё не так печально. Пока. Никто не знает что будет лет через пятьсот.

— Ваш заказ, — вырывая меня из раздумий ставит поднос девушка. — Приятного аппетита.

— Спасибо.

Так, что дают? Явно не тюбики с питательной пастой. Фу, блин. Как вспомню так вздрогну. Жареная во фритюре курица, маринованный чеснок с чем-то похожим на базилик. Хлеба нет… Ладно. Из запить, местная бурда под названием саке. Мне нравится. Вкус конечно я помню. Но вот попробовать, натуральную свежую еду. М-м-м-м… Да и выглядит красиво. Приступим. Перекушу, отдохну и снова в путь. До темноты хочу оказаться как можно дальше от этого «прекрасного» во всех смыслах и населённого добрыми, честными и отзывчивыми людьми места.

Довольно жмурясь от умопомрачительного аромата еды, пододвигаю тарелку, беру палочки, аккуратно подцепляю кусочек мяса и смотрю на него.

Отлично, но слишком горячо. С едой, как и с моими планами спешить не стоит. Надо подождать когда остынет до приемлемой температуры. Чтобы почувствовать вкус и, разумеется, не обжечься. Просмаковать так сказать. И я не знаю почему так происходит. Почему, убирая какое-нибудь обнаглевшее существо, я хоть и ненадолго, но испытываю облегчение. Облегчение и острое желание помыть руки. Отмыться всему, потому что съедая память какого-нибудь урода, я сам становлюсь им. Не полностью, отчасти. Но тем не менее, с каждым таким вселением, мне всё больнее и больнее. Однако, я не остановлюсь. Пока.

Дую на мясо, подношу ближе…

— Сенджу! Ты проиграла, — кричит из толпы пьяный голос. — Когда расчёт?

— Вечером, — невозмутимо отвечает она. — Через дорогу гостиница, номер двадцать два. Приходите после девяти, приносите мои расписки и я вам всё отдам.

Из толпы аккуратно вылезает парнишка лет десяти. Прячет во внутренний карман куртки несколько исписанных бумажек и пулей вылетает из закусочной.

— Смотри, Сенджу, — вставая говорит бандитской внешности мужичок. — Вечером не отдашь, твои расписки окажутся у Даймё. А там и к Хокаге на стол попадут. Управу на тебя я найду. А вслед за мной и все остальные.

— Угрожать мне вздумал? — встав рычит Цунаде.

— Предупреждаю, — нехорошо щурится мужичок. — Сегодня, после девяти. В противном случае, ты знаешь что будет. Расходимся! Чего встали? Дайте Великой Неудачницей с мыслями собраться. И подумать где деньги взять.

Цунаде… Вот шёл бы с целью найти её, ни за что бы не нашёл. Она бы специально убегала, уходила и пряталась. А сейчас, зайдя в эту забегаловку, в то место где Цунаде в принципе делать нечего, я именно её и встретил. Сидит, смотрит на стол и напряжённо думает. А Хенге, очень даже красивое. Воспоминания вызывает. Дрожь и учащённое сердцебиение. Нет, спасибо. Мне этого не надо. Может свалить? Пока не видит.

Аккуратно укладываю палочки на тарелку, достаю из кармана купюру, прижимаю её чашечкой…

— Джирайя? — повернув ко мне голову спрашивает Цунаде. — Ты?

Тело под контроль. Серотонин убрать, адреналин перекрыть. Сердцебиение в норму. Дрожь в коленях устранить. Полный контроль. Взгляд… Нет, не так. Прицел на декольте. И улыбку, глупую такую.

— Привет, — широко улыбаясь киваю ей. — Какая встреча…

— Ты… Ты… Может хватит меня преследовать? — подходя говорит она. — Мне уже надоело.

— Так я это, поесть зашёл. Честно. Я не знал о том, что ты в Танзаку. Да и… Это же не игорный дом. Так что…

— Так я и поверила, — качает она головой, садится за стол и хватает бутылку.

Отпивает из горлышка, выдыхает и тянет тарелку к себе. Хватает куриную ножку и с аппетитом ест.

— Эм-м-м…

— Тебе что жалко? Чего уставился? Опять на грудь пялишься. Извращенец. Сколько лет прошло, а ты всё такой же. Так чо припёрся?

Воняет перегаром, чесноком и лекарствами. Выглядит безупречно, но это всего лишь иллюзия. Уверен, что под Хенге скрывается пропитая, с мешками под глазами… Даже не женщина, а баба. Такие не под венец в белом платье идут, а с транспарантами на митинги. Наглая, вредная, упёртая. И вот это существо он любил? Эх… Ладно, играем. Кровь к щекам. Улыбку дурацкую нацепить. Ну…

— На тебя трудно не смотреть. Ты…

— А вот этого не надо, — указывая на меня уже обглоданной костью рычит Сенджу. — Я всегда говорила, что такому как ты со мной ничего не светит. Всегда. Пора бы уже запомнить это. Такому…

— Какому, такому?

— Наглому, не серьёзному, одевающемуся как клоун, старому дураку, — отламывая от курицы вторую ножку перечисляет Цунаде.

Вообще-то мы одногодки. Так что ты тоже старая дура. Говорить об этом, я конечно же не буду, так как чревато мордобоем.

— Ага… А ещё? Ну, перечисляй дальше. Мне очень интересно знать, каким ты видишь старого друга.

— Старым другом, не более. Да и вообще, ты не в моём вкусе. Причёска дурацкая, бородавка на носу. Глаза. Полосы эти красные. На тебя, без смеха не посмотришь. Закажи мне ещё выпить. И закусить не помешает.