Едва не разорвав мышцы ног, прыгаю к девушкам. Мощным ударом разбиваю маску и череп держащему Шизуне Анбу. Резко поворачиваюсь, ногой проламываю грудную клетку второму, тому кто пытался проткнуть шею Цунаде. Третьего хватаю за руку, отбираю танто и втыкаю в глаз.

Острая боль обжигает спину. Тут же левую руку и грудь.

— Больно же, психи!

Глубокая резаная рана на спине, колотая на плече, ещё одна резаная на груди. Регенераторы в кровь, адреналин и… И убойную дозу дофамина с серотонином. Работа должна приносить радость.

Срываю с себя изодранную футболку, усилие воли, напряжение и тело покрывается молочно белой ядовитой слизью.

— Начнём!

Вывернув ногами пласт земли срываюсь с места и сшибаю двоих Анбу. Хватаю одного за ноги и как дубиной бью им подходящих ко мне. От чего они как игрушечные солдатики ломаются.

— Убить его! — отступая кричит Данзо.

Анбу собираются, в меня летят кунаи, сюрикены и огненные техники. Откуда-то берётся рой дохнущих от ядовитой слизи жуков. Кто-то нагло и грубо пытается проникнуть в мой разум.

Отпрыгиваю назад, волосами прикрываю девушек, создаю над ними шипастый кокон, и получив в грудь техникой фуутона каким-то чудом не потеряв равновесие, оставляя ногами глубокие борозды отъезжаю назад. Складываю печати и выдыхаю чудовищный по силе поток огня. С десяток Анбу сгорают, остальные успевают поднять земляную стену чем спасают себя и Данзо.

— Расенган! — создавая в руке шар усиленный сенчакрой прыгаю к стене и впечатываю в неё технику.

Шар пробивает защиту, а вместе с ней и нескольких Анбу. Взрывается разнося стену и оставляя в земле глубокую воронку. Однако Анбу Не, это нисколько не пугает. Они встают и прут на меня. Метают оружие, запускают техники. Данзо так и стоит…

Раздавая сокрушительные удары, и от переизбытка гормонов не обращая внимания на получаемые повреждения прорываюсь к главному. Как вдруг, занёсший руку для удара боец, ловит в шею кунай и хрипя падает. Второй останавливается, резко поворачивается и втыкает танто в живот своего товарища. Третий стоящий в стороне складывает ручные печати, как вдруг… С истошным визгом к нам летит Тон-Тон. Прыгает и вцепляется Анбу в руку. От чего он наклоняет голову на бок, смотрит на болтающуюся у него на руке свинью, хватает её за ухо и тут в глаза ему попадают сразу два куная. Со всех сторон к нам бегут люди.

Помощь пришла! Ха!

— Добрый вечер! — слышится радостный крик.

Рядом со мной встаёт Чоуза, увеличивает руки и невероятно мощным ударом отправляет четвёрку бойцов в полёт. В том числе и того который помог мне.

— Дебил! Меня-то за что? — кричит со стороны Иноичи.

— Да где тут разберёшь в кого ты вселился? — разводя руками виновато улыбается Чоуза.

— Дотон! — кричит один из Анбу. — Земляная…

— Горластый! — не давая закончить технику вырубает его Акимичи.

— Заканчиваем, — говорит незнакомый голос, после чего остатки бойцов или замирают, или падают.

Техники Нара и Яманака. Это же сколько они сюда народа согнали? Всеми кланами припёрлись? Неважно. Главное пришли.

— Джирайя, я конечно не медик, — указывая мне на грудь морщится Акамичи. — Но мне кажется, вот это, из груди торчать не должно. И из живота тоже.

— Да? — вытаскивая засаженный мне в грудь по самую рукоять танто спрашиваю. — Ну раз тебе так кажется… Данзо! А ты чего так скромно стоишь там? А ну давай поговорим.

Иду к Старейшине, по пути вижу как из кустов у обочины, к тени Данзо тянется другая, длинная.

Так вот почему он так спокойно стоял. Ну жуки хитрые. Ждали до последнего. Хотя нет, они вовремя.

Хмыкая и ударами убивая замерших бойцов, подхожу ближе и смотря в глаз Данзо останавливаюсь. Вытаскиваю из живота кунай, провожу им по своей покрытой ядом коже, тут же втыкаю его в бедро Данзо и проворачиваю.

— Меня нельзя убивать. Я — Старейшина. Я всю жизнь заботился о нашей деревне. Джирайя, мы ещё можем договориться.

— Конечно можем, — подбирая валяющийся под ногами кунай и смазывая его ядом киваю. — Но сначала… Это для твоего же блага. Ты в преклонном возрасте, тебе нельзя лишний раз напрягаться.

Удар, кунай входит в колено старика, поворот и сустав разрушен. Вторая нога, тоже самое. Чтобы наверняка, подрезаю сухожилия и перехожу к руке. Яд на оружие, кунай в плечевой и локтевой сустав. Кисть отрезается за ненадобностью.

— Ты за это ответишь, — вздрагивая рычит Данзо. — Вы все за это ответите. А-а-ах…

Срываю с Данзо одежду и внимательно смотрю на печать. Запоминаю символы, разглядываю руку… Провожу пальцами по печати чем нарушаю систему самоуничтожения.

— Вот ты мразь, — глядя на расположенное на плече лицо Первого выдыхаю. — Вживил клетки Сенджу Хаширамы. Усилил регенерацию.

— Э-э-э-э… — тряся головой и выплёвывая пену стонет Данзо.

Яд оказался сильнее чем я думал? Или парализующий эффект? Что-то как-то странно он завис.

— Эй! Приди в себя, — залепляя старику пощёчину спрашиваю. — Что ты хотел делать дальше? Зачем тебе Какаши? В кого ты хотел перезапечатать биджу? Отвечай?

Данзо не отвечает, вздрагивая смотрит в пустоту и плюётся пеной. Взгляд стеклянный…

— Иноичи? — поворачиваюсь и вижу, что Яманака держа печать стоит закрыв глаза и хмурится.

Молодец, даже просить не пришлось. Сам догадался. Однако судя по роже, то что он там узнаёт, совсем неприятное. Твою мать! Сенчакра заканчивается! Я же…

— Всё, — опуская руки выдыхает Иноичи.

Данзо моргает, жутко скалится. Поворачивает ко мне голову.

— Разговор окончен. Но спасибо что помог принять правильное решение, — киваю ему и ударом валю на землю. — Без вашей помощи, я бы сомневался!

Наступаю на грудь, хватаю за голову и отрываю её. Тело Данзо дёргается, рука разрывая бинты раздувается. Слышится деревянный скрежет. Быстро накрываю тело свитком, подаю чакру и запечатываю. Отряхивая руки выпрямляюсь. Поворачиваюсь к Иноичи…

Всё тело пронзает болью. Раны раскрываются, льётся кровь. Кашлянув пытаюсь сохранить равновесие, но вместо этого заваливаюсь на землю.

— Не трогайте меня, — останавливаю спешащих на помощь. — На мне жабий яд. Прикоснётесь — отравитесь.

Сенчакра совсем заканчивается. Вместе с этим приходит тупая боль и страшная усталость. Очаг замедляет выработку чакры. Организм, с болью медленно приходит к первоначальному состоянию. Глаза становятся нормальными, мышцы слабнут, ноющие ноги похрустывая становятся человеческими. Яд с тела, почему-то испаряется. Наверное как и жабье масло, в этом мире оно не может долго храниться.