– Ну если ты так говоришь, Ааз… – с сомнением произнес я.

– Хорошо, сначала найди силовую линию.

– Но мы оставили ее, когда отправились к деволу, – возразил я.

– Малыш, здесь уйма силовых линий. Тот факт, что мы оставили одну из наземных, не означает, что мы полностью утратили связь. Проверь, нет ли тут силовой линии в воздухе.

– В воздухе?

– Поверь мне, малыш. Просто попробуй ее найти.

Я вздохнул и закрыл глаза. Повернув лицо к небу, попытался представить себе двуглавое копье. Сначала у меня не получилось, но потом я внезапно понял, что вижу копье, но только… другое. Не столь яркое, как последнее, оно мягко светилось, переливаясь ледяными голубыми и белыми отблесками.

– Кажется, она у меня есть, Ааз! – ахнул я.

– Она сине-белая, да? – саркастически усмехнулся Ааз.

– Да, но не такая яркая, как предыдущая.

– Наверное, она просто дальше расположена. Ну ладно, она достаточно близко, чтобы ты смог черпать из нее энергию. Попробуй, малыш. Зацепись за эту штуку и оттолкни землю. Не торопись.

Я подчинился: мысленно потянулся к энергии этой ледяной красоты. Прилив силы, вошедшей в меня, был непохож на все, что я испытывал раньше. Если в прошлые разы, черпая силу, я ощущал прилив тепла, то сейчас я почувствовал прохладу и расслабленность. Скажу больше, я как будто сбросил лишний вес, стал легче.

– Оттолкнись, малыш, – раздался голос Ааза. – Осторожненько!

Мысленно я лениво коснулся земли и лишь на миг поймал себя на странном ощущении, что физически я ничего не чувствую ногами.

– Открой глаза, малыш! Отрегулируй свой полет.

На этот раз голос Ааза донесся до меня из странного места. От удивления я открыл глаза. Я плыл примерно в десяти футах над землей под углом, который быстро приближался к горизонтальной линии. Я летел!

Земля стремительно неслась на меня. На миг меня охватило замешательство, а затем она с зубодробительной реальностью врезалась в меня.

Я лежал так некоторое время, нагнетая воздух обратно в легкие, и мучился вопросом, не сломал ли себе что-нибудь.

– С тобой все в порядке, малыш? – внезапно навис надо мной Ааз. – Что вообще случилось?

– Я… я летал! – Наконец я заставил себя произнести эти слова.

– Вот как? С тобой все ясно. Ты так растерялся, что забыл поддерживать поток энергии, верно?

Я кивнул, не в силах говорить.

– Из всех идиотских… послушай, малыш, когда я говорю тебе, что ты полетишь, ты уж поверь этому!

– Но…

– Никаких «но»! Либо ты веришь в меня как в своего учителя, либо не веришь! Никаких «но» нет и быть не может!

– Извини, Ааз. – Ко мне вновь возвращалось дыхание.

– …я не хотел набрасываться на тебя, малыш, но своим падением ты напугал меня до смерти. Ты должен понимать: сейчас мы начинаем погружаться в довольно мощную магию. И должны ожидать, что она сработает. Неожиданный прорыв вроде этого, да еще с неправильным предметом, может угробить тебя – или меня, если уж на то пошло.

– Я постараюсь это помнить, Ааз. Могу я попробовать еще раз?

– Просто расслабься на несколько минут, малыш. Полет может отнять у тебя много сил, даже без падения.

Я закрыл глаза и подождал, пока пройдет головокружение.

– Ааз? – сказал я наконец.

– Да, малыш?

– Расскажи мне про Извр.

– Что именно?

– Мне только что подумалось, что эти бесы как будто были напуганы до смерти, когда поняли, что ты изверг. Какая репутация у вашего измерения?

– Видишь ли, – начал он, – Извр – это самодостаточное, не слишком гостеприимное измерение. Возможно, у нас не лучшие бойцы во Вселенной, но они достаточно близко, чтобы другие любители путешествий по измерениям держались на почтительном расстоянии. Технологии и магия соседствуют бок о бок и тесно переплетены друг с другом. В целом это довольно мощная гремучая смесь.

– Но почему кто-то должен этого бояться?

– Как я уже сказал, на Извре немало соблазнов. Один из побочных эффектов успеха – обилие прихлебателей. В какой-то момент мы оказались близки к тому, что нас мог захлестнуть поток беженцев и иммигрантов из других, менее удачливых измерений. Когда они стали слишком нас раздражать, мы положили этому конец.

– Каким образом? – поднажал я.

– Во-первых, мы взяли за шкирку тех, кто не вносил никакого вклада в общее благосостояние, и выставили вон. Затем, в качестве дополнительных мер безопасности, начали поощрять слухи об определенном антисоциальном отношении извергов к пришельцам из других измерений.

– Что за слухи?

– Да как обычно. Что мы едим наших врагов, истязаем их ради развлечения или совершаем с ними сексуальные действия, сомнительные по стандартам любого измерения. Люди толком не знают, что из этого правда, а что преувеличение, но не слишком стремятся узнать это из первых рук.

– И что из этого правда, Ааз? – спросил я, приподнявшись на локте.

Он хитро ухмыльнулся мне.

– Достаточно, чтобы слухи казались правдивыми.

Я собирался спросить, что нужно, чтобы считаться вносящим свой вклад в общее благосостояние, будучи иммигрантом, но решил отложить этот вопрос на потом.

– Ах! Какой блестящий пример цивилизации! – восторженно усмехнулся Ааз, оглядываясь по сторонам, словно ребенок, радующийся первому выходу из дома в большой мир.

Мы небрежно прогуливались по одной из менее людных улиц Твикста. Повсюду валялся мусор и нищие, а из затемненных дверей и окон за нами пристально следили глазки-бусинки грызунов, как человеческие, так и нечеловеческие. Это была группа зданий, окружавших армейский аванпост, который держали здесь скорее по привычке, чем по необходимости. Солдаты, что время от времени попадались нам навстречу, настолько резко отличались от бравых вояк с призывного плаката, что подчас было трудно сказать, кто представлял бо́льшую угрозу или вызывал большее омерзение: опустившиеся стражи порядка или типы явно преступной наружности, за которыми они надзирали.

– Если хочешь знать мое мнение, это больше похоже на человечество в худшем его проявлении! – мрачно пробормотал я.

– А я бы так сказал: блестящий пример цивилизации!

У меня не нашлось на это ответа, равно как и желания прослушать очередную философскую лекцию Ааза.

– Ааз, мне это кажется или люди действительно смотрят на нас?

– Расслабься, малыш. В таком городке, как этот, местные всегда будут инстинктивно оценивать незнакомца. Они пытаются угадать, кто мы, жертвы или обидчики. Наша задача – сделать так, чтобы они отнесли нас ко второй категории.

Дабы проиллюстрировать свою точку зрения, он внезапно развернулся и, положив руку на рукоять меча, присел, словно кошка, и окинул сердитым взглядом улицу. В окнах и дверных проемах тотчас возникло движение, и около дюжины плохо различимых фигур вновь растворились во тьме.

Не шелохнулась только одна фигура. Облокотившись на подоконник, из окна высовывалась женщина. Сложив руки на груди так, чтобы подчеркнуть едва прикрытую грудь, шлюха призывно улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ и помахал рукой. Она нахально провела кончиком языка по губам и подмигнула.

– Э-э-э… Ааз?

– Да, малыш? – ответил он, не сводя глаз с девушки.

– Не люблю вмешиваться, но, по идее, ты дряхлый старик, или ты забыл?

Ааз все еще был замаскирован под Гаркина, и этот факт, похоже, на мгновение вылетел у него из головы.

– Что? Ах да. Пожалуй, ты прав, малыш. Хотя, похоже, это никого не колышет. Должно быть, в этом городе привыкли к похотливым старикашкам.

– Не мог бы ты хоть на какое-то время перестать хвататься за свой меч? Ведь он – наше оружие-сюрприз.

Теперь на Аазе был плащ ассасина, который он снова быстро запахнул, чтобы спрятать меч.

– Ты отстанешь от меня, малыш? Как я уже сказал, никто, похоже, не обращает на нас никакого внимания.