Было неприятно, но той первоначальной боли не вызывало. Хотя бы это было к лучшему.
Не обращая внимания ни на что, Шин добрался до выхода, затем двинулся по улице в сторону общежития, звезда находилась высоко в небе, заливая своим чуть оранжевым светом улицы, но Шину было холодно. Он попытался обнять себя руками, чтобы стало теплее, но это не сработало – холод усиливался с каждой проведенной на улице минутой. В его голове существовал только один план ближайшего будущего – добраться до комнаты, чтобы укутаться в одеяло и уснуть, чтобы пережить это всё хотя бы частично во сне.
Ощущения казались смутными, спутанными и странными, Шин чувствовал себя то парусом, не снятым в шторм, то контейнером, в который залили пару литров жидкого азота, отчего все его внутренности стремительно замораживались.
И дорога до дома представлялась такой невозможно длинной.
Постепенно начинала кружиться голова, в ушах поднимался противный писк, тошнота вернулась с новой силой. Люди на улице из четких форм превращались в размытые сверкающие пятна. Что-то творилось со зрением, что-то непонятное и необъяснимое, чего точно быть не должно. Шину было холодно, но в то же время он ощущал жар, а мышцы снова превращались в неспособную к передвижению кашу, отчего он пошатнулся, завалился на бок, но кирпичная стена поймала его. Она была такой холодной, что Шин вздрогнул, но ничего не мог с собой поделать, прижался к ней спиной и постепенно начал сползать вниз. Земля тоже казалась холодной. Пятна-люди сновали туда-сюда, совершенно не обращая внимания на сидящего на земле человека – как и везде, им было плевать, Шин ждал подобного, но не хотел чувствовать себя частью этого акта безразличия.
Становилось холоднее. Холод пробирался дальше и дальше, глубже и глубже, у Шина стучали зубы, но теперь это была другая дрожь, словно бы он замерзал изнутри, словно тот песок в его крови оказался льдом. Ощущение безысходности поглотило его целиком, он думал: может, они были правы; может, не стоило ничего делать, не стоило надеяться; может, не стоило вообще покидать дом; может, это он один был неправ и ничего не понимал, когда все другие понимали всё прекрасно.
Может быть, если бы он быть чуточку лучше, то вышло бы иначе.
Может быть.
Внезапно светлое пятно загородило половину и без того никакущего обзора. Кто-то подошел ближе, решил Шин. Он не мог знать, кто – он не видел. Всего лишь более сожалеющее пятно, чем остальные пятна. Хоть он и не знал, кто появился или что появилось перед ним, ему на секунду показалось, будто пятно его понимает, хотя ничего не происходило. Он просто подумал, что пятно пришло именно к нему.
Затем что-то подняло Шина в воздух, потянув за руку, совсем рядом раздалось тихое потрескивание, затем что-то вспыхнуло более ярко в сравнении с пятнами-людьми. Шин попытался удержаться на ногах, но выходило очень плохо, они слишком сильно тряслись, словно он вышел в зимнюю стужу в легкой летней одежде и находился на улице все это время. Пятно-человек не стало пытаться заставлять его идти. Рука Шина оказалась на плечах пятна, стало почему-то немного теплее, всего на какой-то незначительный градус, а затем картинка размытой улицы превратилась в размытое белое помещение, а потрескивание исчезло, сопровождаясь немного неприятным, но знакомым ощущением прохода через портал.
– Делаю это в последний раз, – пожаловалось пятно знакомым мужским голосом, но в голове было так пусто и всё заполнялось ватой, что Шин просто не мог вспомнить, где слышал этот голос. Возможно, где-нибудь в толпе?
Его осторожно опустили на что-то мягкое. Наверное, кровать или кушетку. Шин сполз вниз, но не превратился в желеобразное вещество окончательно, хоть ему и казалось, что вполне может. Он уперся ногами в пол, руками в жесткий край, постарался собрать картинку в кучу, но ничего не выходило. Все вокруг оставалось кромешно белым.
Если Шин не двигался, то состояние казалось неплохим. Немного подташнивало, было холодно, стучали зубы, и мышцы ощущались слабыми и ни на что неспособными, но в целом не так уж плохо. Удерживать себя в сидячем положении казалось для него утомительным, но он держался. Мимолетное тепло, что он почувствовал ранее, быстро испарилось и всё вернулось в исходное состояние.
Среди белого раздавались голоса. Один из них был мужским и незнакомым:
– Ох, вы! – вскрикнул голос восторженно, затем последовала тишина, а после он же добавил. – Ладно, хорошо. Так… что же случилось?
Голос приближался к Шину и постепенно обретал дополнительные незначительные пятна: темное пятно сверху, чуть зеленоватое посередине и какие-то части отличались более темным оттенком, чем белый окружающей комнаты.
Пятно хаотично двигалось перед глазами.
– Видишь? – спросило лаконично пятно, вероятно, показывая что.
– Нет, – ответил Шин, решив, что мотание головой и ложь только усугубят ситуацию. Лгать он бы всё равно не смог – он же даже не разбирал, что ему показывали.
Пятно хмыкнуло. Затем что-то коснулось руки Шина, и на пальцах появились металлические объекты. Он вздрогнул от неприятных ассоциаций, память подбросила фантомное ощущение иглы манипулятора, но ничего похожего не случилось – приборы были холодными, но не настолько, чтобы вызывать еще больший дискомфорт, а также не приносили с собой боль. Что-то рядом несколько раз пиликнуло. До Шина, наконец, добралась идея, что белое вокруг походит на медцентр, и, наверное, он это и был, а сливающееся пятно перед ним – кто-то из персонала. Шин решил называть его врачом.
– Хм-м, – протянул задумчиво врач. – Что именно ты можешь видеть?
– Расплывчатые пятна? – почему-то прозвучало с сомнением, хотя так оно и было. На мгновение стало смешно от собственной неуверенности.
– Нарушение зрения, температура, озноб… Слабость?
Шин осторожно кивал на его вопросы. От кивков, вопреки его мнению, хуже не становилось, но и кивал он очень медленно и с небольшой амплитудой движений. Шин снова ощутил холодные прикосновения чего-то металлического в нескольких местах, прежде чем с ним продолжили говорить.
– Ну, – подвел итог статный голос врача, – ничего слишком серьезного. Просто небольшое недомогание. Несколько лекарств и будешь как новенький.
Говорящему хотелось верить только по тому, насколько уверенно он звучал. Насколько незначительной проблема выглядела в его глазах. Если специалист говорит тебе, что все будет нормально, ты ему, конечно же, склонен верить. Шин верил. Даже если не мог посмотреть в его убедительные глаза.
– На самом деле, у нас сейчас довольно много таких пациентов, так что не беспокойся, парень, ничего страшного. Это временно, – казалось, что на этот раз голос немного улыбался. Не то чтобы Шин был специалистом в определении эмоциональной окраски голосов невидимых людей, он просто хотел так думать.
– Не поможете мне немного? – спросил врач у кого-то. – Персонала ещё недостаточно, понимаете, наверное.
Кто-то, с кем он говорил, не ответил, но второе пятно приблизилось, закрывая освещение с потолка. Лучше различать объекты это Шину не помогло.
– Прошу прощения, что так беспардонно вас использую, – этот голос уже был извиняющимся.
Кто-то снова не ответил, но пятно чуть покачнулось в верхней части. Видимо, мотнуло головой отрицательно. Шин всё надеялся понять, кто это, но тот человек, видимо, не хотел, чтобы его узнавали. Или чтобы конкретно он его узнавал.
– Придержите его немного, у него вряд ли сил хватит.
Что-то теплое коснулось кожи, поднимая его левую руку. Шин кивнул сам себе, сил, чтобы двигаться самостоятельно у него точно не было, куда-то перемещаться и, уж тем более, держать конечности на весу. Второе пятно придерживало его теплыми пальцами, и по неизвестной причине состояние Шина становилось немного лучше с каждой секундой. Неожиданно он осознал, что ему не хочется, чтобы эта теплота уходила, чтобы его отпускали. Затем его руки коснулось ещё что-то мокрое и мягкое, после оно исчезло и превратилось в холодное и острое, что больно давило на кожу. Да, подумалось Шину окончательно, это медцентр. Мысль о манипуляторе снова промелькнула, вызывая желание вырваться, но его держали достаточно крепко, чтобы он мог что-то сделать с неработающими толком конечностями. Игла вошла в вену, неизвестный препарат через нее попал прямиком в кровь, распространяясь по всему организму.
