***

Им позволили позавтракать в компании пастора, а точнее, пастор оказался достаточно хитёр, чтобы заподозрить в неожиданных гостях какой-то подвох. Ничто не выдало их: Лаура прекрасно говорила по-немецки и уже была в церкви незадолго до шумихи на Эльбе, писарь красноречиво молчал и смотрел в пустоту, а и без того «чахоточный» Арман не подходил под описание убийц. Славянин и ведьма… Берингар обещал вернуться за ними за три часа до полудня, но у Армана не было уверенности, что он успеет спрятать Милоша и Адель. Спрятать так, чтобы не нашли ни маги, ни люди. Судя по слухам, приносимым прихожанами Фрауэнкирхе, преступников пока не обнаружили, как и не установили личности убитых…

Арман не без труда заставил себя съесть кашу и выпить что-то, вкуса чего он не разобрал. Сон и отдых не очень помогли, и он до сих пор не понимал, почему. Чары писаря были единственным адекватным объяснением, но что-то раз за разом заставляло оборотня отворачиваться от этой версии, несмотря на отсутствие других. Лаура только беспомощно развела руками и предложила амулет для бодрости. С благодарностью приняв сплетённое из ветвей колечко, которое отлично село ему на палец, Арман отстранённо подумал, что правду могут знать только сам писарь и люди, которые его заколдовали. Будет ли уместно спросить об этом, когда они вернутся? Лучше уточнить у Берингара.

Вчера он немного бредил, когда свалился в изнеможении на скамью, спрятанную в тени колонны. Встревоженные лица священников и лицо Лауры, которая отлично играла любящую сестру, всё это пролетело мимо него — Арману снова почудилось, будто писарь смотрит на него и изучает чужими, живыми глазами. Теперь это было очевидным продолжением кошмара, оттого не менее мерзким и пугающим. В сочетании со словами матушки Эльзы — впору было спятить, но Арман для этого слишком устал. Смешно, подумал он, как можно слишком устать для сумасшествия? И почему ему кажется, что он уже видел это прежде — задолго до встречи с деревенским самодуром и его кошмарами?

— Большое вам спасибо, — Лаура, держа его за локоть, прощалась с пастором. Другие не заметили бы её усилий, но Арман был уверен — поддерживать легкомысленное простодушие сейчас подруге очень непросто. Она тоже волновалась за остальных, и необходимость отвечать за писаря и книгу практически в одиночку страшила и угнетала её не меньше, чем отсутствие рядом Милоша и Берингара. — Мы вам очень благодарны, правда-правда. А то когда братику на улице плохо стало, я так испугалась, так испугалась… а если что-нибудь случится с дядей, я и вовсе не переживу!

— В следующий раз, дочь моя, попроси своих родственников сопровождать тебя хотя бы до городских ворот, — покачал головой пастор и жестом благословил её и всех по очереди. Лаура, как истинная ведьма, не поняла, поэтому на всякий случай сделала книксен и продолжила на выдохе:

— Ах, вы, наверное, не слышали эту печальную историю. Наши с братиком родители…

«Братик» убедительно закашлялся, отвлекая внимание. Если она ещё раз повторит легенду и, не дай древний дух, что-нибудь напутает, они отсюда выйдут нескоро. К счастью, пастор тоже подустал, поэтому благословил их дополнительно и поспешил по своим пасторским делам.

Они остались втроём на пороге церкви. Каменные ступени, ещё не нагретые ранним летним солнцем, были почти пусты, чего не скажешь о площади и расходящихся от неё улицах — в городе жизнь кипела почти в любое время суток. На патрули конной полиции, тянущиеся в сторону реки, Арман старался не смотреть.

— Уф… как-то нелегко играть дурочку, когда всё плохо, — вздохнула Лаура и заботливо поправила воротник писаря, хотя ветра почти не было. — Что теперь будем делать? Поищем их сами?

— Сначала подождём, — Арман сверился с часами: у Бера оставалось ещё минут десять. Обычно он пунктуален, как те же самые часы, но что сейчас было обычным? — Потом подумаем.

Лаура согласно кивнула и, взяв под руку писаря, повела его смотреть фонтан. Она обращалась с ним, как с самостоятельно мыслящим человеком, чтобы лишний раз не привлекать внимания. Арман брёл за ними, отставая на пару шагов. Раньше ему требовалось меньше времени, чтобы прийти в себя, особенно после обращения в мужчину… Чары, не может же дело быть только в них, или может? Их слишком много. Предсказание матушки Эльзы… оно и предсказанием толком не было, но он бы лучше выслушал какое-нибудь дрянное пророчество, чем этот возглас. «Бедный мальчик!» Ничего хорошего от сердобольной женщины это не сулило. Оставалось надеяться, что всё дурное с ним уже случилось, но Арман предпочитал не лгать себе в этом — какую-то надвигающуюся гадость он ждал с самого начала. Вряд ли что-то с сестрой, она уже пережила всё, что на неё свалилось. Только если за ночь не произошло что-нибудь ещё. Очередное убийство, но к крови на руках Адель не привыкать…

Поток невесёлых мыслей прервал радостный возглас Лауры. Проследив за её взглядом, Арман с облегчением увидел Берингара, который шёл в их сторону неспешным, прогулочным шагом. Глядя на него, можно подумать, что всё в порядке и мир никогда не рухнет.

— Всё хорошо? — первым делом спросила Лаура. — Где ты их спрятал? Вас не искала полиция?

— Никто не ранен? — присоединился Арман. — Как мы будем выбираться отсюда? Может, нужны ещё деньги?

— Доброе утро, для начала, — сказал Берингар, и Арман убедился, что катастрофы не произошло. — Почти всё улажено, рад видеть вас в добром здравии. Полагаю, нам не стоит обсуждать дела на улице.

С этим поспорить было трудно. Они без труда наняли экипаж и вскоре добрались до улицы, на которую приличные люди без охраны не ходят. Когда экипаж уехал, пришлось ещё кружить по соседним переулкам, прежде чем они остановились напротив на первый взгляд непримечательного дома. Второй взгляд выявил непристойно цветастые занавески, висящие на подоконниках после стирки кружевные чулки и ещё кое-какие предметы одежды, которым следовало бы находиться в других местах. Третий — стайку щебечущих женщин разного возраста и телосложения, которые прошествовали по двору, провожая грузного мужчину в дорогом костюме.

— Заходите ещё, господин Краузе! — хихикнула блондинка.

— Мы вас будем очень ждать, — добавила брюнетка с очень низким грудным голосом.

Поименованный Краузе важно поправил шляпу и подтянул штаны, чмокнул напоследок одну рыженькую и отправился искать транспорт на более приличной улице.

Лаура, натренированная ложью в церкви, не стала краснеть и бледнеть, но лицо у неё было такое, словно ей только что прилетело в затылок кирпичом. У Армана ещё оставалась какая-то надежда, поэтому он уточнил:

— Нам же не сюда?

— Нам сюда, — кивнул Берингар. Его, естественно, ничто не смущало.

— Но это бордель!

— Прежде всего — наше убежище. Будь добр, отнесись к этому с уважением.

— Берингар… это всё равно бордель.

Никаких возражений их лидер не слушал, пришлось идти во двор, и даже через чёрный ход. Армана несколько примирил с действительностью Милош, который сидел внутри на лестничной перекладине и равнодушно провожал взглядом снующих туда-сюда дам.

— Вчера я был немного не в себе, — заявил он, обращаясь ко всем, — но сегодня готов оценить. Бер, это шедевральный ход, хоть я и почти женатый человек… Никому не придёт в голову искать нас здесь! Мне бы не пришло, — подытожил Милош, подтверждая, что его собственное мнение априори равнялось мнению всего мира.

— Арману не понравилось, — будничным тоном сообщил Берингар. — Адель всё ещё там?

— Угу. Похоже, она решила вытрясти душу из нашего славного гипнотизёра. Арман, что тебе не понравилось?

— Да вы совсем рехнулись! — не выдержала Лаура, со священным ужасом глазея по сторонам. Для душевного равновесия она всё ещё цеплялась за локоть писаря. — Если моя матушка узнает, где я была… куда мы с вами… это будет скандал… Но если узнает дедушка, это будет конец света!

— Не волнуйся, — совершенно серьёзно ответил Берингар. — Я объясню им, что это была тактическая необходимость.