— Давай так, — решил он. — Это останется между нами и твоим дедушкой, а другим знать не обязательно. Думаю, Берингар догадался, но он тоже понимает, что сейчас всё по-другому… Ты в самом деле сделала, что могла, верно?

— Ты не можешь поддерживать меня в этом, — испугалась Лаура. — Она же твоя сестра!

— Я и не поддерживаю… я понимаю, что с вашей точки зрения Адель заслужила что-то подобное. Поверь, если б ей угрожала опасность, я бы предпринял что-нибудь, но в этом нет нужды. Просто не хочу, чтобы ты ссорилась с дедушкой.

— Мы уже… Он, конечно, меня любит, но тогда сказал, что я ни на что не годна.

— Ты ведьма, а не провокатор, — напомнил Арман. — Ты плетёшь охранные амулеты, а не манипулируешь людьми. Это уж скорее про меня…

— Ты не манипулируешь, — растроганная Лаура снова была готова плакать. — Только помогаешь. Арма-ан, ты такой добрый…

Слушать комплименты от ревущей подруги ему вовсе не хотелось, к счастью, вовремя спустился Берингар. Окинув равнодушным взглядом сцену, он сообщил, что комнаты готовы, и взял под локоть писаря. Лаура взяла себя в руки и, тихонько попрощавшись, шмыгнула в коридор.

— Это было про сестру, — сказал Арман. — Уже неважно. Зря я тебя предупреждал.

— Я так и думал, — отозвался Берингар, ведя их по старой скрипучей лестнице. Здесь даже ступеньки пропахли пивом. — Не сказал бы, что меня это касается, но как бы ты оценил новое состояние Адель?

— Ломаю над этим голову которую неделю, — признался Арман. — Уверен, что ей лучше, хотя привыкнуть к новой жизни не проще, чем объехать полстраны. Поддержал бы, но есть вещи, с которыми человек может справиться только в одиночку… например, с самим собой. В этом я сестре не помощник.

Спохватившись, он добавил:

— Извини, не сразу понял, почему ты спрашиваешь. Никаких инцидентов больше не будет, я уверен.

— Если бы и были, мы бы справились, — заверил его Берингар и жестом велел молчать. Они вошли в спальню почти крадучись, устроили писаря, миновали издающие храп горы одеял на кроватях Густава и Милоша и по возможности бесшумно выскребли койки для себя, заваленные каким-то хламом в углу. В плохо проветренной спальне пахло потом и пылью. Арман хотел проверить сестру, как ни крути, она осталась с Лаурой и двумя малознакомыми ведьмами, но тогда бы он противоречил всему, что только что сказал… Пришлось задавить свою тревогу и молча сковыривать с ног сапоги.

Ещё долго в этой комнате не спали трое. Арман слышал дыхание Берингара и видел глаза писаря, сидящего в углу. Ночной кошмар, забытый за событиями насыщенного дня, теперь засиял новыми красками. Все, кто слышал эту историю, подтвердили, что книга нетронута и писарь безопасен, а с чего Арману вообще привиделось такое — никто не знал. Как и он сам.

Заснул он лишь под утро, так что чувствовал себя совершенно разбитым. Со своего места, не поднимая головы, Арман видел, как вскакивает и быстро, по-военному одевается Густав, затягивает пояс, надевает сапоги, панибратски толкает Милоша в плечо и, ловко увернувшись от пистолетного дула, требует письмо.

— Что-что? — растерянно переспросил Густав. — Парни, мне нужен переводчик с чешского.

— Полагаю, некоторых вещей лучше не знать, — ответил Берингар, отлично изучивший Милоша.

— Это не наше, — раздалось из-под одеяла Милоша. — Это несколько южнее. Означает, чтобы ты проваливал, дословно — при помощи весла, которое тебя сюда привезло. [1]

— Понял, — легко согласился Густав. — Письмо-то давай, я передам человеку в Хайденау. Как птица долетит.

Не утруждаясь тем, чтобы встать, Милош извернулся лёжа, подтянул к себе сумку с походной чернильницей, частично переполз на подоконник, используя его в качестве стола, начеркал несколько строчек и иссяк.

— Вчера нельзя было, — пробормотал Арман. Его никто не услышал, и это хорошо.

Густав со всеми распрощался и вышел, через какое-то время из коридора послышались шаги его спутниц, а ещё полчаса спустя — лошадиное ржание со двора. Никто не заметил, что за ними направились другие, совершенно незнакомые всадники. Письмо Милоша не добралось до Праги, а Густав не добрался до Парижа — он вообще никуда не добрался.

***

[1] Jеblo te veslo koje te prevezlo, сербский.

«Магия бьёт магию и побеждает магию, но обычно у неё есть на это время. Дурной сглаз отгоняет защитный амулет, порчу снимает обратный заговор, отравление лечится противоядием, и даже вызванный дождь может пойти снизу вверх. Если дерутся двое с заколдованным холодным оружием, у них в руках большая ответственность, чем у стрелков: мечник провожает свою сталь до самого порога чужого тела, в то время как выпущенная пуля проделывает весь свой путь в одиночестве».

Книга чародеяний, теоретические главы.

Парадокс стрелка. Записано со слов пана Михаила Росицкого.

***

Милошу было стыдно, что он поставил всех на уши из-за дурацкого сна. По здравом размышлении и после нескольких кружек пива он пришёл к выводу, что Арман прав и вряд ли при жизни матушки и тем паче бабушки с семейством может случиться хоть что-то страшнее насморка. Сны — они всего лишь сны, даже мерзкие и страшные, но это ещё полбеды. Спросонья он не придумал, что именно хотел написать, и черканул первое, что пришло в голову.

«Привет!» — написал толком не проснувшийся Милош. — «Надеюсь, никто не умер. Пиво здесь ужасное, не понимаю, чем они гордятся. Вы кормите котов? Боевые ведьмы красивые, но мама лучше. Пиво без меня не пейте. Целую, Милош».

Когда он сообразил, что стоило сказать в письме, Густав уже ускакал.

Путь, оставшийся им до Дрездена, обещал быть скучным: чем ближе к крупным городам, тем меньше оставалось магов. В то же время становились опаснее окружные дороги, и все были согласны с тем, что лучше лишний раз не соваться в леса и чащи. Книга к этому моменту стала настоящим мощным артефактом благодаря всему, что в неё успели напихать — даже у не очень восприимчивых колдунов мог начаться нервный тик, не хватало ещё, чтоб раньше срока заподозрили люди! В общем, конец приключений был уже не за горами, и Милош его почти видел. Почти. Прежде всего он видел, что они снова во что-то вляпались.

— Что там опять? — не без опаски спросил он, подходя к своим. Берингар меланхолично ворошил землю голой рукой, остальные наблюдали сверху. — Последний раз, когда мы имели честь наблюдать чтение магических следов в действии, это кончилось Никласом. Ни на что не намекаю…

— Возможно, уже поздно, но меры принять стоит, — проигнорировал его следопыт. — Адель, нужен поджог. Осторожный: только те комнаты, где мы были, и место писаря в столовой, если оно сейчас не занято. Без жертв.

— Поняла, — Адель охотно отправилась поджигать, даже не спросив, зачем это нужно. За неё это сделал Милош.

— Огонь очищает, — коротко объяснил Бер. — В том числе от магических следов.

— Мило, и почему мы не делали этого раньше?

— Во-первых, нас преследовали не маги, и в этом не было нужды. Во-вторых, мы не излучали столько энергии, как сейчас — дело в почти заполненной книге и в том, что какое-то время нас было девятеро. В-третьих… — он предъявил две абсолютно одинаковые на вид горсти земли. — Раньше не было вот этого. И последнее: поджигать каждый дом, где тебя приютили, неприлично.

— Хорошо, — сказал Милош. — Учту на будущее.

— Тем более, по повторяющимся пожарам нас бы кто угодно вычислил, — присоединился Арман. Из двух окон уже повалил дым, послышались первые крики, кто-то понёс вёдра с водой. — А что не так с землёй?

— Здесь были другие маги. Не Густав и не дамы, — Милош до последнего надеялся, что этого не произойдёт, но Берингар всё-таки попробовал на вкус ком земли, где недавно отпечаталась чья-то подкова. — Точно, — увереннее добавил следопыт. — Правда, он уверял, что преследования нет…

— Он не производил впечатление профессионала, — хмыкнул Милош и неохотно добавил: — В отличие от тебя. Выплюнь это, умоляю…