Решение о выезде Омжлусо было принято серыми служащими сразу после того как Хабартш отправил коллеге послание с просьбой выйти на связь с объектом. Поступок этот привлёк к Омжлусо повышенное внимание и спровоцировал ожесточённые подозрения. Логичным результатом этого и стала эвакуация Омжлусо из Карамюсты.

— Эх, Омжлусо… — задушевно говорит Хабартш. — Омжлусо… — повторяет он, не решаясь назвать его другом. — Какие дела нам предстоят!..

— Какие? — не преминул уточнить тот, и выглядит он при этом хмуро и совсем без энтузиазма.

— Большие! — не находит ничего лучше Хабартш. — Ты даже представить себе не можешь — какие!

— Понятно, — кивнул Омжлусо, уныло допивая уже холодные травы.

Вида не показывает, но на самом деле, он безмерно счастлив, что начальник не ставит ему упрёком его безалаберные действия в ситуации с Полумесяцем Гомбы. Как он возился с его дочерью — совершенно ненужные на тот момент хлопоты. Сюда же недоработки и откровенное попустительство со стороны Омжлусо, когда он передавал коллекционеру ценный экспонат — ведь мог же сопроводить беззащитную девушку в ту злосчастную ночь. Мог бы, но не стал.

Но об этом Хабартшу ничего не известно. При составлении своих корявых отчётов Омжлусо старательно избегал этой темы, считая её сугубо личной. Незачем ему такое знать, — думал легкомысленный звездочёт, изворотливо списывая перипетии известных событий на неблагоприятные и воображаемые внешние обстоятельства. И выглядело это, кажется, вполне убедительно.

Вероятно, Хабартш никогда не узнает об истинных причинах.

Разве что ему расскажет кто-то из непосредственных участников событий — например, Шоиноце…

Гаррагиамэл Шоиноце некоторое время разглядывает визитёра, оценивает его, классифицируя по своим личным критериям.

После чего степенно и протяжно произносит:

— Итак, что у вас есть сообщить мне?

Собеседник, который было засмущался во время предшествующего досмотра, теперь чуть осмелел. Придал себе более уверенный вид, встал в исполненную достоинства позу и представился:

— Меня зовут Зеддоэф, однако моё имя вам не знакомо и вряд ли что-нибудь скажет. А пришёл я предложить вашему вниманию эту вот вещь.

Молодой и легкомысленный, он развязно и манерно проходит через всю комнату и становится у стола приезжего коллекционера. Вытаскивает из рюкзака продолговатый, завёрнутый в материю предмет и протягивает его Шоиноце.

— Взгляните! — призвал Зеддоэф. — Как и обещал — это он!

Гаррагиамэл Шоиноце осторожно принял свёрток, недоверчиво осмотрел его, после чего принялся разворачивать.

Зеддоэф сделал шаг назад, огляделся в поисках стула, нашёл, ещё чуть-чуть попятился и присел на него.

— Вы правы… — Шоиноце взволнован, однако пытается не подать вида и держать себя в руках. — Это и в самом деле оригинал Полумесяца Путешественника. Это… — со старческим придыханием произносит Шоиноце. — Это… он…

Зеддоэф самодовольно ухмыляется, по реакции состоятельного коллекционера прикидывая, что может на этом выручить.

Неизвестный приезжий скупщик Полумесяцев — это вам не какой-то там доморощенный Куныз, жалкий прыгун с затхлого Комалака, — уже давно решил Зеддоэф и по роскошному убранству гостевых апартаментов лишний раз в этом убедился. Куныз хорош своей доступностью и простотой речи, однако верить его мутным обещаниям… Нет, это не для Зеддоэфа, которому нужно всё здесь и сейчас.

Игра рисковая. Связываясь с Кунызом и бросая его в решающий момент, Зеддоэф в определённом смысле ходит по краю. Куныз сможет его достать, устроить, к примеру, несчастный случай, как он уже неоднократно делал в подобных ситуациях. Не далее как на прошлой семидневке спровадил одного в Хейиси, — припоминает Зеддоэф.

Однако Зеддоэф привык к двойным играм и нисколько не смущается своих сиюминутных порывов. Обставит сделку, а там и решит, как упредить Куныза, как обезвредить коварного прыгуна, как обезопасить себя от его нападок и попыток свести счёты.

— Долго искали? — участливо спрашивает Зеддоэф, обрывая затянувшуюся паузу.

— Да, очень долго, — признаётся Гаррагиамэл Шоиноце. — Даже решил уже, что не дождусь, — говорит он, постепенно отходя от эйфории нашедшего искателя. — Но не будем сейчас об этом, — Шоиноце переходит к прагматике и вновь становится сухим и сдержанным. — Что вы хотите взамен?

Зеддоэф уже решился, он отбросил мечты о продвижении по карьерной лестнице, ведь Шоиноце при всём желании не сможет ему этого дать. Поэтому соглашается — свободно и просто:

— Будем говорить о сугубо материальном вознаграждении, — и делает такой вид, будто проявил неслыханное великодушие.

Шоиноце кивнул, услышав именно то, чего и хотел. Словно ранее сомневался в запросах молодого дозорного, но в итоге тот оправдал его надежды.

Однако он не спешит. Не торопится озвучить сумму. Он чего-то выжидает, мнётся, будто подыскивая слова.

Его затруднения не ускользают от внимания собеседника. Тот заметил и внутренне напрягся.

Уж не оправдываться ли… — опешил Зеддоэф. Не хочет ли он сказать, что у него нет нужных средств…

— Ваша мотивация мне понятна, — раскатисто, с расстановкой начал Шоиноце. — Но и вы меня поймите: действовать противоправно — не в моих принципах. Я — за честную торговлю, я соблюдаю законы. А этот экспонат, — старый коллекционер любовно поглаживает Полумесяц, — достался вам нелегальным способом.

Вот оно что! — поразился Зеддоэф. Вон он о чём подумал! Не поздновато ли строить из себя сознательного гражданина?

— Да какая вам разница?! — вскричал он, поднимаясь со своего места. — На нём написано что ли?!

— Успокойтесь! — осаждает его Шоиноце, вытягивает вперёд ладонь, будто отгораживаясь от реакции молодого и импульсивного гостя. — Не нервничайте! Я всего лишь объясняю вам, почему поступаю так и именно так, а не иначе… — Шоиноце опускает лицо вниз, словно избегая взгляда посетителя, медлит с полминуты, после чего оборачивается назад и громко зовёт: — Инспектор! — обращается он в сторону штор, что отгораживают обозримую часть комнаты от другой её половины. — Инспектор, вам пора!

Ошеломлённый Зеддоэф бессильно взирает на тяжёлые драпировки, за которыми раздаётся шорох и невнятные звуки. Он уже догадался, что это значит, но не может в это поверить.

Тёмно-коричневые шторы подёрнулись рябью, одна из них отошла в сторону, и из-за неё возник инспектор Лаасти.

Он донельзя мрачен, остро оглядывается, будто не понимает, что тут происходит. Однако это всего лишь его странные манеры: Зеддоэф знает, что дотошный коллега, который ему никогда не нравился, всё слышал.

Теперь уже ничего не утаить, и это вполне очевидно.

Зеддоэф прокручивает в голове разговор пятиминутной давности, припоминая, что конкретно сказал, и срочно выискивая альтернативное объяснения своим словам. Как по-другому можно интерпретировать их и своё появление тут, да ещё и с этим проклятым Полумесяцем?..

Сложно выдумать что-либо правдоподобное, ничего толкового в голову не приходит. Разве что, что-то вроде стандартного выражения «с поличным», но это — совсем не то!

Лаасти неприятно разглядывает Зеддоэфа, будто насквозь видит его и запросто читает его мысли.

— Прошу, инспектор! — Шоиноце призывно машет рукой в сторону Зеддоэфа. — Представлять вас друг другу не надо? Вероятно, вы знакомы?

Инспектор Лаасти сдержанно, с едва различимой благодарностью кивает Шоиноце, после чего говорит Зеддоэфу:

— Надо было идти до конца. Что ж ты не выкрал второй мячик из нашего кабинета? Ведь у тебя была такая возможность…

Зеддоэф глядит сначала с непониманием, но потом до него доходит. Приведшая к катастрофе вереница событий проносится в его голове отдельными картинками.

Вот Ямтлэи у себя в кабинете. Он находит жёлтый мячик и даже не предполагает, что этот — не его, а тот, что попал в кабинет через окно. Чуть ранее, на прошлой семидневке, он забрасывает его под стол, а сейчас, не придав этому обстоятельству никакого значения, принимается перекидывать из руки в руку близнеца своей любимой игрушки.