Тот факт, что Крон до сих пор не предъявил свои претензии вице-командору и его окружению, объясняется, вероятно, тем, что поднятый из криосна дежурный ещё не до конца сориентировался в ситуации, не составил себе ясной картинки происходящего и происходившего в последние несколько дней. Его пассивность — явление, разумеется, временное, и Ли в нехорошем предчувствии ожидает первого хода со стороны Крона.

— И не понравились мне их выражения, — между тем, продолжает Крон. — Темнят чего-то, ты не находишь?

— Определённо так, — охотно согласился Эдгарс и, вероятно, кивнул в ответ.

— Чувствуется какая-то двусмысленность… — с глубоким подозрением в голосе произнёс Крон. — Тебе тоже так показалось?

— Не показалось, а так оно и есть. Будто бы не сами они… того…

— Ага, — поддержал Крон, — будто бы им кто-то помог. Помог сбежать… Не нравится мне это, очень не нравится. Да вот, как узнать?

— Ты хочешь сказать — у кого узнать? — делая логическое ударение на «кого», спросил Эдгарс.

На полминуты наступает пауза, в которую никаких звуков от дежурных не исходит. Ли усиленно соображает, что они там могут делать, но кроме многозначительных переглядываний ничего в голову не приходит.

Очевидно, они должны предполагать, что за ними кто-то может следить. Разумеется, на современном межзвёздном корабле спрятаться от дистанционного наблюдения негде, разве что в личной каюте, где слежение запрещено нормативами. Понятно, конечно, что любое ограничение технически обойти возможно, а в условиях долгосрочных экспедиций соблюдаются далеко не все предписания, но всё же!

А эти двое даже гипотетической возможностью пренебрегают — встали посреди общего магистрального коридора и обсуждают темы, которые вслух озвучивать не совсем корректно.

С чего бы такая легкомысленность?

— Плевать! — кинул Крон, судя по выражению — отмахнулся на устрашающие жесты Эдгарса. — Я не говорю чего-то предосудительного. Мои слова — это здравый смысл и ничего более. Так что — пусть слушает!

Ли порывается выйти из укрытия. Показаться дежурным, разговору которых он невольно стал свидетелем. Не очень-то прилично. Ну и конечно, шифроваться командующему — совсем не с руки, унизительно это, и Ли себя едва сдерживает.

— Думаешь, нужно его потрясти? — осторожно спросил Эдгарс, и не составляет труда догадаться, о ком идёт речь.

— Не знаю, — безразлично ответил Крон. — Может быть…

А вице-командор понимает, что основываются те лишь на зыбких предположениях, на сборе информации о недомолвках и анализе косых взглядов.

Но до ужаса неприятно. Конечно, а что тут хорошего? Коллектив, бразды правления которым он столь самонадеянно взял в свои неумелые руки. Быть может, Ли только и способен, что тактически главенствовать. Быть старшим всего лишь в текущей дежурной смене, и все его, как он думает — дальновидные и мудрые, решения и старания навести порядок — на самом деле всего-то чепуха и профанация. Раз он вот так вот — стоит и не может найти в себе силы схлестнуться с коллективом, встать в полный рост и дать объяснения по поводу курса, который выбрал.

Ли в нерешительности переступает с ноги на ногу, вслушиваясь в раскаты двух голосов, что разносятся, кажется, чуть не по всему корвету. Он подбивает себя на то, чтобы выступить к переговорщикам, что так нагло и своевольно склоняют его и обстоятельства его деятельности…

— Как дела? — наконец решился Ли, выходя из-за поворота. — Что нового? — невозмутимо спросил он, стараясь выглядеть приветливым, но взгляд всё равно исподлобья.

— Да ничего так, — спокойно ответил Крон, не напрягаясь выдерживая взгляд самозваного вице-командора. — Обсуждаем кое-какие текущие моменты… — сказал он, и по виду, совершенно не переживает о том, что Ли, возможно, слышал часть разговора. Его это нисколько не тревожит, Крон не придаёт этому сколь-нибудь ощутимого значения и просто глядит на вице-командора в ответ.

А Ли разглядывает противостоящую сторону.

Чуть неуверенный в себе Эдгарс — он почти всегда так выглядит — кажется, будто комплексует по поводу своей не всегда свежей внешности. Мешки под глазами, словно бы не спал в последние несколько ночей, слегка припухшие от сбившегося режима щёки, от этого же слабозаметная, но всё-таки непрезентабельная сыпь на лице — но он всегда такой. Сколько его помнит Ли, Эдгарсу всегда было наплевать на свой внешний вид. Неизменная тёмно-синяя каскетка, козырёк которой скрывает тенью выражение его глаз.

И Крон — спокойный и уравновешенный — непроизвольно поигрывает своей внушительной мышечной массой под обтягивающей торс футболкой. Он и сам, наверное, не сознаёт, как это делает. Какие-то непонятные, рефлекторные движения — да и не движения это вовсе, а что-то вроде демонстрации своих физических возможностей. У других это обычно выходит натянуто и дуто, однако не у Крона. Крону веришь — не сомневаешься в его силе и решительности.

Может. Безусловно, может применить свои способности на практике, и Ли отдаёт себе отчёт в том, что сейчас Крон рассматривает угрозу прежде всего с его стороны — если Крон кем-то недоволен, то именно вице-командором.

— Какие-то проблемы? — спросил Ли, и голос его при этом слегка дрогнул. Вышло донельзя слабо и жалко — лучше бы вообще не спрашивал. Такие вопросы нужно задавать в самоуверенном тоне, подразумевая себя хозяином ситуации, а вовсе не так — тихо и неровно, если не сказать — по-юношески пискляво.

Однако тактичный Эдгарс реагирует скоро и учтиво:

— Нет, что ты, — доброжелательно улыбается он. — Всё в порядке, никаких проблем.

— Никаких, — подтвердил Крон. Правда, он не так любезен: лицо окаменело, выражение холодное и даже неприязненное, а взглядом прямо-таки высверливает в вице-командоре дырочки. Можно подумать, примеривается для первого удара — куда бы врезать так, чтобы выключить Ли молниеносно и гарантированно.

— А мне показалось, что… — говорит Ли, отчётливо осознавая, что зря это начинает, что подобная тактика заведомо проигрышна. — Что что-то не так… — всё же завершает он, всё вернее и неумолимее теряя лицо.

Ему вдруг кажется, что Крон носит очки — тонкие, старомодные, в чёрной проволочной оправе очки — лишь для вида, только для того, чтобы казаться интеллигентнее и миролюбивее, и больше ни для чего. Он даже вспоминает, как в самые нелёгкие моменты, в моменты наивысшего напряжения, в ситуациях, когда требовалась максимальная сосредоточенность, и чтобы ничего другого не отвлекало, Крон снимал эти самые злосчастные очки и отбрасывал их в сторону. И как отсутствие этих самых паршивых очков Крону нисколько не мешало, ведь видел он и без них отлично!

Вице-командор с отвлечённой фаталистичностью наблюдает, как Крон медленно приподнимает правую руку к лицу, прикасается к тонкой оправе, словно бы поправляет очки, которые и без того находятся там, где нужно. Его рука на долгие, тянущиеся целую вечность, мгновения задерживается, будто бы Крон размышляет, что предпринять дальше…

— Всё нормально, Ли, — наконец разрешает ситуацию Крон. — Никаких проблем, ты просто издёргался за последние несколько дней, — уверяет он, и рука его возвращается на исходную позицию — вниз, в свободное положение. — Тебе нужно больше отдыхать, а с остальным мы разберёмся, — спокойно говорит Крон.

Ли переводит взгляд на Эдгарса и видит, как тот согласно кивает, подтверждая слова своего лидера.

Хабартш так рад его видеть, что едва удерживается от дружеских объятий. Ходит вокруг Омжлусо, потирая руки, рассказывает ему последние новости. Глаза горят, хотя речь сбивчивая, говорит в основном урывками, выстреливает отдельными мыслями и идеями, и есть отчего.

Нерадивый, а временами — даже чуть ли не в открытую презираемый коллега вдруг превратился в столь близкого и ожидаемого товарища, что Хабартш буквально места себе не находит. Впрочем, вполне понятно: несмотря на все разногласия и на ту пропасть, что лежит между ними, Омжлусо куда как роднее и симпатичнее, нежели обитатели наблюдариума. Хабартш ни за что не променял бы одного Омжлусо Дюрта из ставшей горячо любимой Карамюсты на десяток местных сотрудников, пусть даже и таких, как Уньёктти.